Верни мне магию…

― Прошу тебя! Отдохни, потом уйдёшь. Я ни слова не скажу. Завтра разойдёмся, и больше ты меня не увидишь.

У Кирны была разбита губа, ссадина и синяк уродовали скулу, под глазами залегли жуткие тени, но взгляд проникал в самую душу мужчины, выворачивал там всё наизнанку, рвал в клочья.

Нет! Раз он уже поверил этим глазам, больше не попадётся.

― Тебе нужно отдохнуть. И в другой раз выбирай знакомых осторожнее. Спасителя рядом может не оказаться.

― Пожалуйста, — всхлипнула женщина, хотя с самого их бегства ни слезинки не проронила, даже там, в проулке она боролась, а не рыдала. — Не уходи… Не так…

Она отвернулась, смахнув слезу. Даже сейчас, грязная, лохматая, избитая, в драной одежде, она была для Роша единственной. Он не нужен ей, и разумнее было бы уйти, не позволять раздирать себе сердце, но…

― Я останусь лишь потому, что у тебя ещё не прошло потрясение. Но не лезь ко мне с разговорами. И утром разбежимся. Конец истории.

Он вернулся в таверну, не оглядываясь, идёт ли знахарка за ним, доплатил хозяину, сказал, что не может оставить родственницу одну, ей нездоровится. И поднялся наверх. Видеть никого не хотелось.

Кирна пошла следом, и они оказались в крохотной комнатке с одной кроватью, столом и парой стульев. Тут и одному не развернуться, подумал маг, каждой своей частичкой ощущавший присутствие женщины. Он стащил покрывало, кинул на пол и лёг, закрыв глаза. Знахарка молча сидела на кровати, пока служанка не позвала её, сказав, что ванна готова.

Несколько раз, пока женщины не было, маг порывался уйти. Больно. Противно. Причём противно от того, что готов простить обиду, умолять знахарку не уходить… Зачем ему это? Он спас её, дальше пусть сама разбирается…

Он очень хотел уйти, и не мог. Поэтому сумки оставил, чтобы она знала, что он тут, и спустился вниз. Пожрать, да хоть немного взять себя в руки. Одна ночь, уговаривал он себя, и потом каждый пойдёт своей дорогой.

В зале его и нашла служанка, сказала, что ванна готова, а госпожа велела отнести туда его сумку.

Ладно, помыться после всего не повредит. От него всё ещё разило свинарником.

Когда Рош вошёл в комнату, Кирна лежала в кровати, но он отчётливо понял, что она не спит. Тишина стояла слишком напряжённая.

Покрывало с пола было убрано, а уголок одеяла на другой стороне кровати отогнут. С ума спятила? Думает, он ляжет с ней рядом после всего?

Маг демонстративно сбросил покрывало обратно, и услышал тихий всхлип. Кирна держала слово, молчала, но он чувствовал её боль, как собственную.

― Почему? — грубо и хрипло спросил он, почти выкрикнул. — Что я тебе сделал? Не угодил, так сказала бы по-людски. Или думала, буду бегать за тобой?

― Я хотела спасти тебя, — прорыдала женщина, чувствуя, что больше нет сил лгать.

Она готова была жить в поселении Галны, подальше от земель дикарей, готова была скитаться всю жизнь по лесам, лишь бы рядом был Рош. Но вдруг этого будет мало? Что если драконица всё же доберётся до мага?

― Что? — не понял мужчина, и знахарка, вскочив с кровати, посмотрела ему в лицо.

― Нам нельзя быть вместе. Тайрини убьёт тебя. Она следит за мной, у неё кругом шпионы.

― Ты бросила меня из-за этой твари? — Рош ушам поверить не мог, а в груди так тесно стало, что аж рёбра сдавило.

― Я хотела ранить тебя больнее, чтобы ты возненавидел меня и быстрее забыл… — женщина отвернулась от него и зарыдала. — Должна отпустить тебя. И не могу.

В один большой прыжок он оказался рядом и развернул Кирну к себе. Разум требовал не верить, а взгляд лихорадочно блуждал по усталому, истерзанному лицу знахарки, искал подтверждение этим её словам.

― Прости меня… — еле слышно прошептала она, и в глазах застыла мольба и боль.

Эти два слова перевернули душу мага. Он обхватил рукой затылок женщины и с силой прижался губами к её губам, проглотив тихий вскрик. Запах её кожи дурманил, тихие стоны заставляли тело сгорать от жажды, он стискивал Кирну в объятиях, целовал неистово, зло, и она отвечала так же жадно. Подставлялась под его ласки, дрожала от желания.

Они будут вместе этой ночью, она никому не отдаст своего Роша.

Одежда оказалась на полу, туда же полетело одеяло, и маг накрыл женщину своим мощным, тяжёлым телом, с восторгом и нетерпением ощущая податливое тепло, жар, и нежную кожу, реагирующую мурашками на каждое его прикосновение.

Кирна запустила пальцы в седую шевелюру, притянула, лизнула жёсткие, горячие губы, словно пробуя на вкус, и простонала в рот любимому:

― Скорее… — стройные ноги обхватили мужчину, поймав в сладостную ловушку.

Знахарка и маг, ошалевшие от страсти, двигались в бешеном темпе, не целовались, а вгрызались друг другу в губы, рваное дыхание звучало оглушительно громко… Разрядка наступила быстро, пронзила наслаждением, и комнату огласили два крика, мучительные и ликующие одновременно.

Часть 3

После бурной ночи, утро было ленивым и тихим. Когда маг открыл глаза, Кирна лежала рядом, накрытая лишь по пояс, и смотрела на него, подложив ладошки под щёку.

― Снова провоцируешь меня, женщина? — хмыкнул Рош, с удовольствием глядя, как в солнечном луче играет искорками лён её волос.

Он повернулся к знахарке и лёг так же, чтобы смотреть на неё. В уголках нежных губ спряталась счастливая улыбка, глаза сияли, и женщина, слов светилась покоем. Не холодным и равнодушным, как в пещере у подножия гор, а тёплым, умиротворяющим.

― Ты возмутительно красивая, знаешь?

Она лучисто улыбнулась и кивнула.

― Конечно. Ты неоднократно говорил мне это ночью, так что запомнила.

Ласковые пальцы шаловливо пробежались по его волосам, зарылись в них на затылке, и Кирна потянулась к губам мага, а потом возмущённо охнула, когда после короткого поцелуя тот отстранился.

― Пообещай, — серьёзно сказал Рош, глядя ей в глаза, — что больше не будешь сама решать за двоих. Не надо вот так меня защищать, хорошо? Кирна… Мне удавиться хотелось, но это бы ладно, но я мог уйти.

Рош резко перевернулся на спину и зажмурился, шумно дыша. В памяти возникла сцена в проулке. Если бы он пошёл другой дорогой, если бы разминулся с подонками…

Женщина придвинулась к нему, обняла и положила голову на вздымающуюся грудь.

― Как ты нашёл меня?

― Не иначе как по воле духов. Я встретил тех двоих, услышал разговор, и заподозрил, что речь о тебе…

Он вкратце рассказал, как было, она рассказала о том, что произошло в таверне, и оба умолкли.

― Что, вообще, на тебя нашло? Что-то должно же было случиться, чтобы в твоей голове появился этот дурацкий план.

― Вот не надо критики, — надулась женщина. — План сработал, между прочим, — она глянула на него, подняв голову, заметила, как сжались губы, и вздохнула. — Прости, мой хороший… Я правда считала, что поступаю правильно. Эта гадина убила родного сына, она не пощадит тебя. Понимаешь?

В голубых глазах плескались страх и отчаяние, растворённые в слезах.

― Я должна была отпустить тебя. И ненавижу себя за то, что не сумела.

― А я рад, что ты одумалась. Или хочешь и дальше прятаться от неё по лесам? Трястись за сына? Отталкивать всех? Это не жизнь, Кирна. И я не я буду, если не освобожу тебя от этой твари. Она привыкла, что тебе некому помочь, но ты больше не одна. Даже если не верну магию, пойду к Астису за помощью, не поможет он, пойду к драконам. К тому же Пеплу[1]. Мы разберёмся, обещаю. Но больше никогда не говори, что я… Не нужен тебе.

― Нужен, — всхлипнула женщина и уткнулась ему в плечо, пробормотав: — Даже если скажу, что нет, не верь.

― И всё же, что случилось, пока я в свинарнике копался?

― Я пошла собирать мох данаори для твоего снадобья, — знахарка уселась, подтянув колени к груди, и обхватила их руками. — Подумала, что так скорее уйдём. Мне было тяжело в Арсате. Слишком много воспоминаний. Захотелось увидеть место, где стоял бабушкин дом, ну и там вокруг всегда росло много полезных растений… Там-то она меня и нашла. Ещё в городе мне показался странным один мужчина. Он так смотрел на меня, словно что-то задумал. И когда Тайрини сказала, что у неё повсюду глаза, я решила, что он один из её людей. Гадина поняла, что у меня на душе. И вину, и боль… И она уже знала про тебя. Сказала, что никогда не позволит мне быть с другим мужчиной, и ты умрёшь прямо у меня на глазах. Раз я веду себя как шлюха и не храню верность её сыну, так она заставит меня это сделать. Сказала, что будет уничтожать каждый дом, который найду, пока меня звери в лесу не сожрут. И тогда она заберёт Риндана… Тайрини попытается, Рош. Я её знаю…

Женщина уткнулась лбом в колени и умолкла, маг видел, как по стройной, изящной спине прокатываются волны дрожи.

― Почему ты чувствуешь себя виноватой, Кирна? В чём?

Знахарка долго не отвечала, но всё же проговорила со вздохом:

― Ты делаешь меня счастливой… А вдова, чей муж погиб по её вине, не имеет права на новое счастье. Я будто предаю память Аррнага… И в Арсате, где мы встретились и жили, это навалилось на меня со страшной силой.

Она сказала сокровенное, открыла свою душу нараспашку, и стало страшно на миг, однако маг оправдал доверие. Он понял её.

Рош тоже сел, опершись на руку, прикрыл любимую одеялом, и, откинув волосы от её лица, поцеловал в висок.

― Послушай, — низкий голос звучал мягко, — если дракон любил тебя, он не хотел бы, чтобы ты мыкалась в одиночестве всю жизнь. Он желала бы тебе счастья. И ты заслуживаешь этого, Кирна. Память, это память, но он ушёл, а ты жива.

― Ого, — сквозь слёзы усмехнулась женщина, — ты сказал хорошее о драконе? О Диком? Осторожнее, Рош, так и себя потерять не долго.

― Себя я давно потерял, — маг нахмурился, — и, кажется, только теперь нахожу снова… И потом, я доверяю тебе. Если ты выбрала этого… человека, значит, он был достоин.

― Был…

― Я не боюсь Тайрини, но до ужаса страшусь того, что в соревновании с твоим покойным мужем всегда буду вторым, — признался маг и кинул на неё беглый взгляд, а потом отвернулся. Откровения по-прежнему не были его сильной стороной.

― Ты не второй, Рош. И я давно вас не сравниваю. У меня, вообще, очень странное чувство. Будто та Кирна, которая любила его, и я нынешняя, это разные женщины. Две женщины, две л… –знахарка осеклась, и прошептала: — две разные судьбы.

У Роша сердце подпрыгнуло, но она так и не сказала о своих чувствах к нему. Он с трудом сдержал разочарованный вздох, и улыбнулся, целуя её в плечо. Ничего, всему своё время.

***

Они поговорили ещё немного, обсудили, как поедут дальше, и пошли завтракать. Впереди ждала дорога к Озеру Магов.

― Скоро увидишь сына. Не терпится, да? — он стащил их её тарелки кусочек мяса и сделал честные глаза в ответ на её возмущённый взгляд. Оба рассмеялись. После откровенного разговора обоим было легче.

― Дождаться не могу, — призналась женщина. — Очень за него волнуюсь.

― Он хороший парнишка, и от мамкиной юбки очень хотел оторваться, как я понял. Стремление к самостоятельности нужно парню. Только так и становятся сильными.

― Я понимаю, и не хочу душить его материнской любовью, но это не значит, что мне легко.

― Значит, пора заводить ещё детей, чтобы тебе было кого воспитывать и опекать, и не осталось времени на ненужные терзания. Я хочу большое и шумное семейство, — хмыкнул маг, а Кирна опустила глаза.