Ястреб

Элли нахмурила брови:

— Какое напоминание?

— Так, кое-что. — Он покачал головой с притворной досадой. — Обычно я не люблю этого делать, пока мы не познакомимся поближе. Но для тебя я сделаю исключение. — Он встал и подал знак Доналлу подойти. — Свяжи ее.

Ее возмущенный возглас доставил Эрику полное удовлетворение, так необходимое ему, чтобы удостовериться, что больше не он находится в обороне. Все снова встало на свои места.

Великовозрастный… самонадеянный… пират!

С Элли никогда в жизни так подло не обходились. Связали и заткнули рот, словно обычному пленнику! Она не знала, что сильнее — ее негодование или чувство, что ее унизили. Не важно, что льняные веревки были слабо затянуты или что она, безусловно, заслуживала наказания, — чертов пират не должен был так откровенно потешаться над ней. А по его широкой улыбке и по тому, как он щурил глаза каждый раз, когда смотрел на нее, Элли понимала, что все это его крайне забавляет.

Галантный, ха! Он просто отвратительный каратель, и она никогда этого не забудет.

Большую часть следующего часа Элли беспрестанно проклинала его, обрекая на вечные муки, — с привлечением впечатляющего репертуара ругательств, почерпнутых из многолетнего опыта общения с братьями, — пока, в конце концов, не заснула, задыхаясь от гнева.

Элли проснулась, ощутив тепло и легкое покачивание, будто находится в объятиях матери. Она удовлетворенно вздохнула, потершись щекой о пушистый шерстяной плед, слабо пахнущий миртом, и крепче прижалась к твердой груди.

Глаза ее внезапно открылись. Она давно уже не дитя. Ее мать умерла. Она пахла розами, а не миртом. И уж точно грудь ее никогда не была твердой.

Элли испугалась. Первым ее побуждением было освободиться. Но она не смогла вывернуться из железного захвата.

— Если не хочешь снова окунуться в море, — протяжно произнес знакомый низкий голос, — веди себя спокойно, чтобы не давать мне повода тебя уронить.

Пират. Ну конечно. Кто еще мог держать ее так, будто имеет все права столь дерзко к ней прикасаться? Одной рукой он подхватил ее под колени, другой обнимал за спину, пристроив ее голову у себя на груди, словно она была ребенком. Но ладонь его, сжимавшая ей руку… его пальцы оказались в опасной близости от ее груди. И к великому смущению Элли, ее тело отреагировало на его близость. Соски ее затвердели и набухли, превратившись в тугие бутоны под тонкой полотняной рубашкой, и она была не настолько наивна, чтобы винить в этом холод.

Но еще хуже, чем близость его ладони, было то, что ее ягодицы касались весьма значительной выпуклости пониже его живота. Элли старалась не думать об этом, но каждый раз, как он делал шаг вперед, их тела сталкивались самым интимным образом. Он оказался… тверже, чем она ожидала. Но контакт был слишком кратким, и у нее возникло странное побуждение еще теснее прижаться к нему.

Щеки ее вспыхнули из-за предательства тела. Хотя было еще темно, Элли уткнулась лицом в грудь пирата, не осмеливаясь взглянуть на него из опасения, что он заметит ее реакцию. Сознавать собственную слабость было для нее тем более унизительно, что он, судя по всему, даже не замечал, что их тела соприкасаются. Без сомнения, ему не раз приходилось иметь дело с женщиной в подобной ситуации — как и во многих других. В то время как она никогда в жизни не находилась в такой близости с мужчиной.

Элли чувствовала себя несмышленой стыдливой девственницей — кем, в сущности, она и была. Поскольку прежде она не испытывала ничего подобного, ее женская гордость была жестоко уязвлена. Раньше она считала себя неспособной на подобные девичьи глупости. И уж конечно, она не собиралась пасть жертвой сомнительного обаяния такого закоренелого негодяя, как этот пират.

Но она не могла отрицать его привлекательности. Томас был прав: этот человек не мог не понравиться. Но он полагался на свою ослепительную улыбку уже так долго, что Элли сомневалась, побеспокоился ли он о том, чтобы хоть кого-нибудь хорошо узнать или позволить кому-нибудь достаточно близко узнать его. Жизнь для него была игрой. Он ничего не воспринимал всерьез. Он способен на флирт — блестящий, без сомнения, — но не больше.

Однако тело ее, похоже, не желало понимать эту истину столь же ясно, как разум. Что за нелепость? Наверняка ее притягивает его красивая внешность. Но Элли видела много красивых мужчин — включая Ральфа, — а такого с ней прежде никогда не случалось. Неспособность контролировать свою реакцию на него привела ее в замешательство. Слава Богу, до берега оставалось всего несколько шагов.

Небольшая осадка ладьи позволяла легко вытаскивать это судно на берег и в случае необходимости даже перетащить через узкую полоску суши. Как и ладьи древних викингов, по образцу которых они были построены, ладьи западно-шотландских горцев способны были быстро передвигаться по мелководью, что делало их незаменимыми для стремительных атак и набегов. И для пиратов.

Элли испытала облегчение, когда капитан осторожно опустил ее на каменистый берег.

— Миледи, — шутливо произнес он с театрально-галантным взмахом руки.

Ее губы слегка дрогнули в ответ на его жест, хотя он был далеко не благородный рыцарь, а она была страшно зла на него.

Внезапно ее осенило, и она ощупала свои запястья.

— Вы сняли веревки, — сказала она с удивлением.

— Жаждешь, чтобы я снова связал тебя так скоро? Я думал, мы подождем, пока сможем уединиться. Но если ты настаиваешь…

Странный жар охватил ее, и по коже побежали мурашки от этих его слов с неоспоримо чувственным подтекстом. Единственным объяснением, которое Элли смогла подыскать для этой странной реакции, было то, что она все еще не отошла от последствий долгого пребывания в его объятиях, когда прижималась к нему столь интимным образом.

Притворившись, что не заметила намека в его голосе, Элли изобразила на лице полную безмятежность.

— Где мы?

Когда пират увидел, что она не собирается отвечать на его заигрывания, дразнящая улыбка сползла с его лица. Он заметно помрачнел.

— Там, где англичане не смогут тебя услышать, если тебе снова вздумается завопить, как банши.

— Я не…

Сообразив, что он просто подначивает ее, Элли умолкла.

Она слегка улыбнулась, дав ему понять, что ему придется изобрести что-нибудь получше, чтобы добиться от нее реакции, и огляделась кругом. Она увидела серповидную отмель, упирающуюся в почти отвесную стену скалистых утесов. Все было окутано пеленой тьмы, поэтому ей не удалось как следует разглядеть окружающее пространство. Но местность, подобная этой, была характерна для западного побережья. Элли пожалела, что заснула, иначе она лучше бы представляла себе, где они находятся. Скорее всего, на одном из маленьких островков у берегов Шотландии.

Закинув голову, она встретила взгляд капитана.

— Вы притащили меня в свое тайное пиратское логово?

Его губы изогнулись насмешкой.

— Что-то вроде этого. Здешние люди преданы мне, так что не пытайся взывать к ним по поводу твоего… хм… затруднительного положения.

— Вы имеете в виду похищение?

— Называй как хочешь, но не вздумай выказывать неповиновение мне.

Суровое выражение его лица никак не сочеталось с прежней игривостью.

Он указал на моряков, помогавших двигаться темноволосому воину в нескольких футах выше по берегу.

— Ты и так уже доставила массу неприятностей.

Элли прикусила губу, мгновенно испытав раскаяние.

— Куда вы его ведете?

— Там есть пещера, где он сможет отдохнуть, — ответил Эрик, указывая на скалы. — Я пошлю кое за кем…

— Вы не можете отправить его в пещеру!

Он застыл, дружелюбное выражение с его лица исчезло окончательно. Мощные челюсти сурово сжались, отчего сердце Элли сделало странный скачок.

— Я не один из твоих подопечных, нянюшка Элли. Ты не смеешь мне указывать, что мне можно делать. На борту этого судна есть только один капитан. Чем скорее ты это усвоишь, тем легче мы поладим.

Он одарил ее одним из тех взглядов, от которых, как подозревала Элли, не у одной женщины подогнулись колени, и подступил к ней гораздо ближе, чем было необходимо. Достаточно близко, чтобы она ощутила жар его тела и особый мужской запах.

— Мне нет нужды что-либо тебе объяснять, — заявил он.

Под его властным взглядом у нее перехватило дыхание.

Его низкий, чуть хриплый голос окутывал ее, словно невидимая ласка, подталкивая к возражениям. Но она не могла. Он был прав. Ему не нужно было ничего объяснять. Он словно излучал могущество и власть, громко и отчетливо заявлявшие о себе, отдаваясь в ушах, как набат. Или, возможно, это было биение ее сердца?

Сознавая, что недостаток сна, должно быть, ослабил ее способности здраво мыслить, Элли вернулась к исходной точке, надеясь, что сумеет не показать, насколько она взволнована.

— Я всего лишь пыталась сказать, — произнесла она, подчеркнув последнее слово, — что пещера для него совершенно неподходящее место. Томасу нужно сухое и теплое помещение. Разве поблизости нет никакого дома или хижины, куда можно было бы его отвести?

— Ты знахарка?

Элли подумала о своем брате и ощутила твердый ком в груди. К несчастью, нет. За долгие часы, что она провела у его постели, ей не удалось ничего добиться. Она молча покачала головой, надеясь, что темнота скроет влагу на ее глазах.

— Нет, но я видела достаточно людей, подхвативших лихорадку с ознобом, чтобы разбираться в симптомах. Чем раньше ему оказать помощь, тем лучше.

Ее брат упрямо не хотел ничего слушать. К тому времени как его уложили в постель, он уже пылал от жара. Элли с матерью выхаживали его день и ночь, но было уже поздно.

— Прошу вас, — сказала она, схватив капитана за руку.

Боже милостивый, она оказалась тверда как камень! Крепкие мускулы дрогнули под ее пальцами.

— Неужели здесь не найдется другого места, куда вы смогли бы его отвести?

Эрик отчетливо чувствовал ее ладонь на своей руке. Нежное прикосновение пальцев обжигало даже сквозь кожаные доспехи. Что-то тревожно шевельнулось в его груди, когда он посмотрел на нее. Девчонка, похоже, искренне беспокоилась. Действительно, казалось, она вот-вот заплачет.

Эрик терпеть не мог женских слез. От них его начинало корежить, как грешника в адском пламени.

Здесь была масса мест, куда он мог отвести Рэндольфа. Он прекрасно знал этот остров.

Роберт Брюс с соратниками считали стратегическое положение острова Спун в Северном проливе очень полезным в качестве укрытия и выгодной позиции для обзора. Отсюда отлично просматривался мыс Малл-оф-Кинтайр. Здесь в прошлом сентябре останавливался Эдуард Брюс, чтобы вести наблюдение, когда Эрик вывозил Роберта Брюса из замка Данейверти.

Хотя Эрик мог рассчитывать на поддержку местных жителей, он все же хотел дождаться утра, чтобы известить обитателей деревни — большей частью рыбаков и их родственников — о своем прибытии и возникших сложностях. И он знал, что поблизости найдется место, где они смогут расположиться.

Эрик нахмурился. Он подумал, что при склонности этой девицы распоряжаться будет ошибкой уступить ей сейчас. Но вместе с тем он вынужден был признать, что она права: Рэндольф и в самом деле выглядел паршиво. Девчонке тоже не помешало бы обсохнуть. Более того, он допускал, что сможет более спокойно выспаться возле огня со своими людьми, если она не будет лежать всего в нескольких футах от него. Его тело все еще испытывало определенные неудобства.