Спящие боги Инадзумы

Паймон с облегчением провела рукой по лбу.

— Вот и хорошо! А то Паймон совсем не понравилось, что она услышала про эту богиню…

— Но что же тогда происходит в Инадзуме? — озабоченно нахмурилась Люмин. — Весь город спит. Неужели кто-то, кроме Архонта, способен на такое?

Она протянула Чжун Ли опустевшие чашки, и он неторопливо наполнил их ароматным чаем, которым среди прочего так славился «Глазурный павильон».

— Как вы знаете, Архонты по своей природе бессмертны. Можно уничтожить их физическую оболочку, можно даже рассеять их сознание, но их останки хранят отпечатки их энергии, сил, стремлений, ненависти.

— Как Татаригами, верно? — подхватила Паймон.

— Верно, — согласился Чжун Ли. — Татаригами — превосходный пример. Это явление ничто иное, как остаточная энергия останков Оробаси. В Ли Юэ с остатками сил Архонтов сражается Сяо. У Инадзумы, без сомнений, есть свои способы справляться с ней, ведь после Войны Архонтов все королевства так или иначе страдают от влияния божественных миазмов.

Заметив, как Паймон расстроенно поглядывает по сторонам в поисках угощений, он подтолкнул к ней вазочку с печеньем.

— Гипотетически, сложившаяся в Инадзуме ситуация может быть связана с очередным проявлением остаточной энергии одного из Архонтов. Это точно не энергия Самигины, но любые божественные останки могут оказывать влияние на человеческое сознание, в том числе массовое.

— Получается, этот магический сон может быть вызван не способностями конкретного Архонта, а остаточной энергией любого из них, — заключила Люмин.

— Гипотетически, — напомнил Чжун Ли. — Могущественные Архонты оставили после смерти яркий отпечаток своей энергии. Кто знает, на что он способен? Тем не менее, меня смущает это точечное воздействие.

— Что ты имеешь в виду? — полюбопытствовала Паймон.

— Энергия Татаригами распространилась по всему Ясиори. Это целый остров, отнюдь не маленький. Почему сейчас столь могущественная энергия затронула лишь один город? Хм…

Чжун Ли откинулся на спинку стула, окинул Люмин и Паймон долгим задумчивым взглядом.

— Думаю, на данный момент нам не достает фактов, чтобы делать какие-то выводы, — в конце концов изрек он. — Вам следует отправляться в Инадзуму без промедлений. Я наслышан, что «Алькор» сегодня утром вернулся в порт. — По его губам скользнула хитрая улыбка. — Уверен, его капитан согласится доставить вас к берегам Инадзумы за разумную плату.

Паймон встревоженно почесала в затылке.

— А ты не можешь отправиться с нами, Чжун Ли? Без тебя мы вряд ли сумеем понять, с каким Архонтом имеем дело…

— У меня есть неотложные дела в Ли Юэ, — бросив взгляд за окно, вдруг признался Чжун Ли. — Но не беспокойтесь. С вами поедет Сяо.

Люмин чуть не расхохоталась в голос. Сделав вид, что подлетела за печеньем, Паймон тайком ущипнула ее за локоть.

— Ся… — начала было Люмин, но вспомнив, как он внезапно явился сегодня на ее зов, передумала. — Ему ведь нужно защищать Ли Юэ. И потом, он ни за что не согласится поехать.

— Хм, — только и сказал Чжун Ли. — В любом случае, возьмите это.

Он вытащил из кармана плотный прямоугольник картона и торопливо вывел изящным почерком незнакомый адрес.

— Сохраните, а лучше запомните. Это адрес одного особого специалиста в Инадзуме. Долгие годы Инадзума оставалась закрытой страной, и я не знаю, кто из моих старых знакомых до сих пор жив, но если повезет, этот человек поможет вам распознать Архонта, когда соберете достаточно улик.

— У-у, особый специалист, Паймон это нравится!

Люмин хотела спрятать визитку в недрах своего бездонного рюкзака, но передумала и протянула ее Паймон.

— Спасибо за прекрасный обед, Чжун Ли, — поднявшись из-за стола, сказала Люмин. — И за помощь. Ты хороший друг, и я это ценю.

— Мы обе это ценим, — добавила Паймон.

Чжун Ли рассмеялся.

— Для хорошего человека быть хорошим другом не жалко. Пожалуйста, берегите себя. С кем бы вам ни пришлось иметь дело в Инадзуме, это будет опасное приключение.

— Более опасное, чем сражение с Осиалом? — улыбнулась Люмин.

Чжун Ли кивнул.

— Вполне вероятно. Как ты прекрасно знаешь, прошлые победы не гарантируют будущих. Во время войны многие выигрывали битву за битвой, но в итоге оказались похоронены на дне морском.

Заметив, как передернулась Паймон, Чжун Ли усмехнулся и покачал головой.

— Я не делаю никаких мрачных предсказаний, Паймон. Я лишь прошу вас об осторожности, потому что вы тоже мои друзья, и я не готов вас потерять.

Его слова тронули Люмин до глубины души, и она, отбросив мысли о приличиях и этикете, подбежала к Чжун Ли и заключила его в крепкие объятия. По его губам скользнула улыбка, и он по-отечески сжал Люмин в ответ.

Когда она ушла, Чжун Ли еще некоторое время посидел, скрестив руки на груди и задумчиво глядя в пустоту. Перед глазами скользили древние образы из прошлого. Обезумевшая Самигина, кровь на нежно-голубых лепестках глазурных лилий, пыль, утекающая сквозь пальцы… И наконец мальчик, одичавший и испуганный, точно зверь, которого загнали в клетку и над которым жестоко потешались ради удовольствия.

Чжун Ли знал, что Самигина не имеет отношения к происходящему в Инадзуме. Это было невозможно. Но, презирая рациональные, взвешенные суждения, в душе завязывался узел тревоги, и Чжун Ли ничего не мог с этим поделать.

— Запишите счет на ритуальное бюро Ван Шэн, — привычно велел он хозяину «Глазурного павильона».

И, погруженный глубоко в собственные мысли, покинул ресторан. Взглянув в сторону дороги, ведущей обратно к ритуальному бюро, он вздохнул и зашагал строго в противоположном направлении.

*

— Ну что, позовем Сяо? — предложила Паймон, когда они спустились к причалу, но Люмин покачала головой.

— Сжалимся над ним, подождем наступления темноты. Давай пока проверим слова Чжун Ли насчет «Алькора». Если он действительно в гавани, надо перехватить Бэй Доу до того, как она отплыла по очередным делам.

— Точно, — кивнула Паймон. — «Алькор», мы идем!

Отыскать пришвартованный у берегов Ли Юэ «Алькор» оказалось несложно: его красно-золотые паруса заслоняли полнеба, а на пристани рядом с ним привычно суетились матросы и сама Бэй Доу. Заметив старых знакомых, она помахала им, не отрываясь при этом от пересчета провизии.

— И это с учетом дополнительных двух недель и на случай непредвиденного шторма… Таким образом… — бормотала она.

Не желая ее отвлекать, Люмин и Паймон устроились на ящиках неподалеку, терпеливо выжидая, когда она закончит.

— Она только начала, так что это будет долго, — раздался сверху знакомый голос, мягкий, с вкрадчивыми ласковыми нотами, словно его обладатель не говорил, а зачитывал стихи.

Подняв голову, Люмин заметила Кадзуху, который устроился на балках, задумчиво покручивая в пальцах маленький зеленый лист.

— Рад видеть тебя, путешественница. Значит, судьба снова зовет тебя в дальнюю дорогу?

Окруженный потоками ветра, он мягко спустился с балок, заслужив завистливый взгляд одного из матросов.

Люмин и Паймон переглянулись. Все же Кадзуха был родом из Инадзумы, и хотя потеря друга разбила ему сердце, он не таил обид на свой дом и по-прежнему был к нему привязан. Люмин не знала, как он отреагирует на новости, но и врать ему не могла. Она похлопала по ящику рядом с собой, и Кадзуха, мельком взглянув на суетившихся неподалеку матросов, опустился на предложенное место.

— Вот как, — потрясенно произнес он, когда Люмин не без помощи Паймон вполголоса поведала свой рассказ. — Спасибо, что рассказали правду. Могу ли я присоединиться к вашему расследованию?

— Кадзуха… — неуверенно начала Паймон, но прежде, чем она успела закончить, Кадзуха покачал головой и сказал:

— Однажды я уже выбрал повернуться к дому спиной и стать глухим к его проблемам. Вы не хуже меня знаете, чем это закончилось. Я не могу позволить чему-то подобному повториться.

Люмин положила руку ему на плечо.

— Конечно, ты можешь отправиться с нами. Нам пригодится любая помощь, правда, Паймон?

— Конечно! — закивала Паймон. — Но это очень опасно, Кадзуха. Речь идет о неизвестном Архонте, и мы пока понятия не имеем, как с ним сражаться!

— Ну, мы как-то сумели противостоять сегуну Райдэн, — развел руками Кадзуха.

— Прошлые победы не гарантируют будущих! — важно подняла палец Паймон.

Кадзуха задумчиво приложил руку к подбородку.

— Это очень мудрое замечание, Паймон, — признал он. — Ты права. Мне не следует задирать нос и недооценивать опасность.

Паймон уперла руки в бока, крайне довольная собой, а Люмин закатила глаза. Паймон, как всегда, в своем репертуаре. Интересно, она вообще заметила, что процитировала Чжун Ли?

— Думаю, нам все-таки следует отвлечь Бэй Доу, — поднявшись, сказал Кадзуха. — Пойдемте.

*

Чжун Ли нашел Сяо именно там, где ожидал — на крыше, откуда Сяо часто любовался Праздником Морских Фонарей. Перевязывая раны, он изредка поглядывал вниз, на пристань, наблюдая за суетой смертных. Осторожно приблизившись, Чжун Ли опустился рядом и протянул ему бутылек с зеленым снадобьем. Метнув в сторону незваного гостя острый взгляд, Сяо схватил бутылек и мгновенно его опустошил.

— Иди, — сказал Чжун Ли.

— Что?

— За путешественницей. Отправляйся вместе с ней в Инадзуму и помоги разобраться с этим пробудившимся Архонтом. Мы с другими Адептами возьмем останки местных Архонтов на себя.

— Глупости, — фыркнул Сяо. — Мой долг — защищать Ли Юэ. Проблемы Инадзумы меня не касаются. У них должны быть свои Адепты, или как они их там называют на своем мудреном языке?

Чжун Ли тихо рассмеялся.

— Я не сомневался в твоем ответе. Но с тех пор, как Люмин получила письмо, эти проблемы перестали принадлежать Инадзуме. Как ты думаешь?

Сяо скрестил руки на груди и отвернул голову, чтобы не встречаться с Чжун Ли взглядом. Усмехнувшись, Чжун Ли опустил руку в карман и извлек на свет подвеску — серебряную глазурную лилию на тонкой цепочке.

— Я думаю, отрицать свои чувства и привязанности в какой-то мере приятно. Ты готов ко всему. Ты точно знаешь, что никакая на свете сила не способна тебя ранить. Ты неуязвим, а значит, обречен на победу. А вернее, ты позволяешь себе находиться в плену этой замечательной иллюзии.

Вздрогнув, Сяо взглянул сначала на Чжун Ли, а затем на подвеску в его руке. Чжун Ли погладил серебряную лилию с такой нежностью, словно она была его возлюбленной.

— От того, что ты не признаешь свои чувства, они никуда не исчезают. Они живут там, в глубинах твоего сердца, и крепнут с каждым днем. А когда наступает тот самый страшный миг, та самая точка невозвращения… — Его губы тронула печальная улыбка. — Они вырываются наружу неудержимым штормом, и тебе не по силам обуздать их. Какое-то время. Конечно, рано или поздно ты находишь способ вновь заточить сердце в клетку, загнать ярость и боль в каменную могилу…

Сяо низко опустил голову.

— Но этот момент всегда наступает скорее поздно, чем рано. И к тому моменту ты успеваешь натворить столько непоправимых вещей, что еще долгие годы боишься заглянуть в глаза собственному отражению.