Будь для меня всем

— Ничего себе! Ты в Питере? — спросил он, как только я взяла трубку.

— Да, в Питере! Тут так здорово! Ты не представляешь, даже дышится легче!

Я крепко держала Алëнку за руку, пока мы шли в ближайшее кафе, потому что она все время останавливалась и рассматривала витрины с игрушками и платьями.

— Понял, понял… а домой когда?

— Рус, я ночью приехала сюда, и ближайшую неделю, точно не уеду! Хочу отдохнуть от всего… а как приеду, сходим с тобой в кино или ещё куда-нибудь, да?

— Да, конечно! Развлекайся, отдыхай! Волосы супер! Если что, звони.

— Хорошо. Давай. — Я убрала телефон в сумочку и взглянула на Алëнку. — Так, идем по магазинам?

Мы гуляли по ТЦ почти весь день. Я купила Алëнке целую модных нарядов, присмотрела себе парочку вещичек, мы поели в кафе и ближе к вечеру отправились домой. Ребенок был счастлив, как мне казалось. Я убедила её в том, что появление в семье нового ребенка никак не отразится на ней. Её будут все так же любить. Наговорила много чего, зная, что Юрка уж точно не обидит её, да и Настя, кажется, хорошая мать.

Мы вернулись домой уставшие и с кучей пакетов. Юрка встретил нас немного напряженным.

— Вас где носит?! Время видели? Алëна, что у тебя с телефоном?! Я звонил тысячу раз! — начал он, забирая у меня пакеты и заглянув в несколько. — Что у вас с волосами?

— Алëна мне разрешила покрасить волосы! — взвизгнула Алëнка, кинувшись к Юрке в объятия.

— А у меня телефон разрядился, извини. Ты голоден? Приготовить что-нибудь?

— Я поел уже… А с каких пор Алëна разрешения налево и направо раздает? — Юрка строго смотрел на меня, что было необычно.

— Юр, да брось ты. Она ребенок, ей нужно это, и она мне сказала, что папа запрещает красить волосы. А еще, это не краска… смоется через недельку.

— Смоется! — подтвердила моя маленькая подружка. — А еще Алëна мне купила платье и много чего! Показать?

— Алëна, ты…

— Я, итак, семь лет не участвовала в жизни своей племяшки. Дай мне сейчас время, к тому же мне нужно учиться искать общий язык с детьми. Особенно с девочками! — я погладила себя по плоскому животу и улыбнулась, когда увидела улыбку Юрки.

Пройдя в комнату, я поставила телефон на зарядку и пошла к Алëнке с Юркой. Она как раз показывала все то, что я ей купила, а мне было безумно приятно от того, что я смогла порадовать хоть кого-то. Кот ходил за мной по пятам и громко мурлыкал.

— Юр, отвезешь меня завтра в одно место? — шепнула я ему, пока Алëнка убежала куда-то.

— К Яшке?

— Откуда ты…

— Не знаю. — Он усмехнулся и взглянул на меня покрасневшими глазами. — Столько лет прошло, а я до сих пор не могу без слез вспомнить его.

— Знаешь, мне тоже… Только я очень виновата перед ним. В тот день, после… похорон, я поехала к Серёже, и была там, думая о том, что Яшка должен меня понять. Думала только о себе, а теперь… жить не могу спокойно.

Юрка кивнул и улыбнулся, когда в комнату вбежала Алëнка и продолжила разбирать пакеты с вещами. Мы сидели, смеялись, рассматривали новые наряды, и я хорошо себя чувствовала. Но потом, когда Алëнка легла спать, а Юрка пошел ставить нам чай, я вернулась в комнату, чтобы взять вещи и проверить телефон…

Включив его я увидела пропущенный от Яниса, и мне стало так неприятно. Так больно и обидно. Дыхание перехватило, и я постаралась не думать вообще ни о чем. Кинув телефон на постель, я взяла вещи и ушла в ванную. Мне стало плохо… я не помню, что произошло там, но когда открыла глаза, увидела испуганные глаза Юрки и почувствовала боль в виске.

— Что случилось? — испуганно спросила я, пытаясь подняться, но Юрка меня заставил лежать.

Снова в спальне, хотя точно помню, что была в ванной.

— Ты, кажется, потеряла сознание. Не знаю, я услышал шум в ванной, а когда пришёл, увидел, что ты лежишь там… ты ударилась головой.

— Да уж…

— Это просто… ты устала за весь день. В твоем положении нельзя столько бегать по магазинам. — Он взял меня за руку и усмехнулся. — У Настюхи и не такое было.

— Я чувствую себя больной, а не беременной. Мне Янис звонил…

— Что такое?

— Не знаю, я пропущенный увидела.

— Знаешь что?! Если у вас и правда так все плохо, давай, удали его номер или заблокируй! Тебе нужно меньше нервничать, Алëна, особенно сейчас.

— Юр, мне просто нужно было быть умнее, а я, по-моему, последние мозги в ванной у вас оставила.

Юрка рассмеялся и взглянул на часы.

— Идем пить чай и спать. Завтра поедем к Яшке, а потом можно…

— Не думаю, что я после… смогу куда-то еще пойти. Устроим завтра тихий семейный вечер. Можно поиграть вечером… помнишь наши настольные игры?

— Да, они где-то в шкафу. Нужно будет найти! Да и Алëнке понравится, наверное.

Я поднялась с постели, подошла к зеркалу, рассматривая новую ссадину у виска и дотронулась до неё. Болит, но не сильно. Терпеть можно. Мы с Юркой еще долго сидели на кухне, пили чай, болтали. У нас было много общих тем для разговоров, которые мы раньше не поднимали, но теперь Юрка окончательно простил меня за все.

Глава двадцать седьмая. Воспоминания

— Привет… — выдохнула я и взглянула по сторонам, боясь, что меня услышат, хотя понимала, что на кладбище все говорят с теми, кого уже давно нет и это не так дико. — Прийти раньше я не могла… наверное, потому что… я бессердечная тварь, которую ты совсем не обязан прощать.

Я поправила волосы и присела на землю, рассматривая серое лицо Яшки, на памятнике, который ему сделал Юрка. Это было невыносимо больно, видеть лицо родного человека на холодном камне. Глубоко вздохнув, я поняла, что еще немного и заплачу. Держать в себе все — было слишком сложно. Я скучала… очень скучала по нему, но понимала, что больше никогда не смогу его обнять, услышать родной смех и не получу его совета.

— Знаешь, я многое поняла только сейчас… За десять лет я ни разу не подумала ни о ком, кроме себя. Хотя, знаешь, я даже о себе не думала, я думала о Серëже… о том, как себя нужно вести, чтобы он не ушёл от меня, а в итоге… ты сам видишь, к чему это привело. — Я взглянула по сторонам и снова глубоко вздохнула. — Если бы Юрка меня не простил, я бы сейчас сошла с ума. У меня такая параша творится в жизни, и нет тебя, чтобы дать совета… Я не знаю, как мне быть… я не могу переступить через себя, и умолять его, чтобы он остался рядом… а даже если я это сделаю, он не поверит… теперь…

Мне было тяжело это говорить. Слезы ручьями текли по щекам, а я не могла их сдержать, потому что хотела высказаться хоть кому-то. За столько лет мне не удалось найти себе настоящую подругу. Все девчонки, с которыми я работала либо завидовали, либо просто не хотели со мной общаться, зная, что их все рабочие секретики точно дойдут до Яниса. А он, после ухода Островского на пенсию, занял его место. Стал настоящим начальником. Его боялись просто потому что за десять лет семейной жизни, он стал слишком… грубым. Вечное напряжение, нервы и все это из-за меня…

— А знаешь, Янис многому меня научил… Если бы не он, Серёжа никогда бы даже не посмотрел на меня. Странно, но человек, который по-настоящему меня любил, менял для другого… Он ведь знал, что я была безума от Есенского, и все равно менял! Яш, я такая дура… А поняла это все я только сейчас, когда потеряла всë! Ну разве мне теперь нужен дом загородом? Что я буду там делать без него?! Не знаю, как мне жить дальше… Многие говорят, что нужно жить ради ребенка? Но как я буду жить, зная, что родному отцу этот ребенок не нужен!? А Янис… он простил меня и даже готов был воспитывать не своего… лишь бы со мной…

Я вытерла слезы и взглянула на фотографию Яшки, снова обливаясь слезами. Мне становилось легче, но я вспоминала все больше хороших моментов с Янисом, и вновь обливалась слезами.

— Последние два года, когда мы жили в Германии, я по-настоящему полюбила его, но… никогда не говорила этого, а если и говорила то… неискренне. Просто чтобы он не отвлекал меня разговорами. Но он был счастлив даже этому. А знаешь, когда я впадала в депрессию, Янис варил какао и заставлял смотреть комедии, и все проходило. Если бы не он… я не ценила, пока он у меня был, но как только ушёл, поняла, что не смогу и дня прожить в одиночестве. Мне нравилось, когда он постоянно учил меня чему-то, но я злилась… В Москве начались наши проблемы. Янис тогда уехал на какую-то выставку, нужны были фото с неё… он сказал на неделю, и я провела всю неделю с Серëжей, а когда вернулась… Янис был дома. Тогда отменили все… и мы поругались. Теперь, когда у Яниса появилась Катя, я понимаю, как это больно. Он — знал, что я с Серëжей, но прощал… верил мне или просто делал вид, что верит. Яш, я… не справилась. Я только все испортила.

Телефонный звонок заставил меня замолчать, и я не сразу взяла трубку.

— Алëна, тебе нужно будет завтра приехать, — Августа хоть из-под земли достанет, если ей это будет нужно. — У нас незапланированная фотосессия для журнала. Слышишь?

— Д-да, я завтра буду. До двенадцати?

— В два часа приедет фотограф. Не опаздывай.

— Угу… — я сбросила вызов и убрала телефон в карман, усаживаясь поудобнее.

Пару минут я молчала, рассматривая портрет Яшки на памятнике. Казалось бы, совсем не похож, но глаза его…

— Прости меня за то, что я вываливаю на тебя все свои проблемы, но только ты готов был меня всегда выслушать. Только ты поддерживал меня. Помню, как ты испугался, когда я рассказала тебе, что в Москве. Может быть, если бы я тогда не поехала в столицу, ничего этого не было… ты сейчас был бы жив, и мы бы сидели втроем в нашей квартире, играли бы в карты или монополию. Алëнка твоя очень любит настольные игры, так же как и ты… мы с Юркой и Алëнкой собирались поиграть вечером… Здесь — я дома… Такая атмосфера… Знаешь, я провела в Питере всего день, а уже чувствую, что отдохнула. Помню, как ты говорил, что дома и стены помогают. Ты был прав. — Я глубоко вздохнула, обхватив голову руками. — Юрка стал таким же, каким был ты когда-то. Взялся за голову. Не знаю, как он смог добиться всего без моей помощи… Я тогда отказала ему, а он справился. Я ненавижу себя за это… у меня была возможность помочь, но я не сделала этого. У меня была возможность помогать вам, пока была в Германии, но я не делала этого! Яш, прости меня, пожалуйста… я совсем забылась. Я только теперь поняла, что в последнее время была тварью! А теперь, когда уже, по сути, поздно… вымаливаю прощение. Но я знаю, что ты меня слышишь, знаю!

Мне становилось не по себе… было слишком плохо от того, что я сдерживалась. Нужно взять себя в руки и выплакаться! Ради чего я сдерживаюсь? Этот отвратительная черта характера не давала мне поддаться эмоциям полностью. Так было и в наших ссорах с Янисом.

— Знаешь, Яш… я только сейчас поняла, что Янис просто хотел, чтобы мы с ним стали настоящей семьёй, а я до последнего била его словами о том, что наш брак фиктивный. Я уничтожала его словами, а он продолжал меня любить, понимаешь?! От этого мне сейчас больно… только от этого… Нужно было раньше заметить все. Но меня тоже можно понять! Все эти побои, ссоры, скандалы… а однажды, когда я собиралась уйти от него, он и вовсе пригрозил мне пистолетом! Он ставил мне условия постоянно! Либо я с ним, либо под забором. Его любимая фраза… но последние пять лет он был другим. Закрывал глаза на все мои измены, но сам не изменял. — Я в который раз сделала глубокий вдох и взяла в руки телефон, потому что хотела отвлечь себя от воспоминаний, но они одно за одним всплывали в памяти. — Я уверена, что не изменял… Он слишком правильный. Хотя, знаешь, когда мы познакомились, он рассказал, что развелся с женой, потому что не чувствовал взаимности от неё. От меня он тоже не чувствовал искренних чувств. Но это только потому что я сама их не проявляла… только иногда… Когда была пьяна.