Ты — Моя Вера

Волков зарыдал. Навзрыд, взахлеб, скорчившись от жуткой боли, стоя на коленях перед иконой какого-то то святого, имени которого не знал. Он оплакивал своего не рождённого ребенка, себя, свое адское детство, просил прощения за каждый свой чудовищный поступок и отчаянно молил, чтобы Бог оставил в живых его жену. Он не заметил, как к нему подошла старая пожилая женщина, положила руку ему на плечо и тихо сказала:

— Бог слышит молитвы каждого, сынок. Он поможет. Он обязательно поможет…

В тот же вечер Стас принял крещение. Армине давно его уговаривала, но он всегда отмахивался, потому что до сего момента никогда не верил в Бога. А спустя сутки Волков готов был поклясться, что он существует. В себя Аня пока не приходила, но по заверениям врачей, критическая опасность миновала. Оставалось только ждать, когда измученная сложной операцией жена очнется.

Это были самые сложные два дня в его жизни. Он погибал от беспомощности, от невозможности ей помочь. Терпение никогда не было его сильной стороной, поэтому Волков решил сделать хоть что-нибудь. Да и Армине весь мозг ему съела, продолжая утверждать, что все проблемы в их браке, оттого, что они не венчаны. Поэтому Стас притащил крестившего его батюшку в палату к жене.

— Эта женщина больна и лежит без сознания! Я не могу провести церемонию венчания! — возмутился отец Василий его странной просьбе.

— Я обязуюсь до конца своих дней материально поддерживать вашу церковь, — пытался убедить его Стас.

— Нет, сын мой, так нельзя! — отказывался батюшка. — Я не буду венчать лежачую женщину! Решение должно быть обоюдным, искренним, исходить из самого сердца…

— Значит так, батюшка, — услышал он басистый голос Руслана Баринова, неожиданно вошедшего в палату. На плечо отца Василия упала его тяжелая мускулистая рука. — Или ты сейчас же венчаешь этого мужчину и эту женщину, или лежачим станешь ты. Но на кладбище…

Обескураженный отец Василий открыл было рот, но завидев решительное выражения лица здоровенного бандита, сначала прокашлялся, а потом согласился:

— Ну что ж, начнем церемонию!

Их повенчали прямо в больничной палате. И Волков готов был поклясться, что почувствовал странное необъяснимое облегчение. Будто до этого все между ними было не правильным. И только теперь, начиная с этой минуты, у них, возможно, появится шанс начать жить с чистого листа. Только бы Аня очнулась…

Когда церемония была окончена, Волков вышел из палаты и наткнулся на стоявшего под дверью Руслана.

— Меня Карен пропустил. Поздравляю. И я нашел стрелка, — сказал Баринов, и они поехали на заброшенный склад, где привязанный к стулу их уже ждал слегка помятый снайпер.

— Имя заказчика, — сухо приказал Волков. Молодой мужчина около тридцати лет с огромными потеками у левого глаза криво ухмыльнулся.

— ТТ, заканчивай играть в молчанку. Ты все равно уже труп, — обратился к нему Руслан. — Заказ ты провалил. Или он тебя порешит — он кивнул в сторону Волкова. — Либо они. Лучше он. Меньше мучиться будешь, — Баринов протянул Волкову пистолет и добавил, обращаясь к нему. — Пистолет чистый.

Стас взял оружие, навел на снайпера и повторил:

— Имя заказчика.

— Мужики, вы же не тупые. Я просто исполнитель. Если бы не я взял заказ, его бы выполнил другой, — резонно заметил бритоголовый снайпер, подумал пару мгновений и признался. — Ренат Алиев, — назвал он имя одного из крупного криминального авторитета области. — Посредником выступил Владимир Минаев. И ты прав, Барин, лучше вы стреляйте. Только в голову. А то эти извращенцы сразу не прикончат. Еще помучают, — он слегка прищурился и добавил: — Баба случайно попала под раздачу. Я уже нажал на курок. Пуля вылетела. А она встряла. Убрать хотели тебя. Она сама нарвалась.

Глядя на этого сидящего снайпера, который спокойно рассуждал о том, как чуть не отправил на тот свет его жену, Волков искренне хотел произвести выстрел. Он столько лет пытался убить в себе свою чудовищную внутреннюю сущность, а сейчас, глядя на человека, виновном в ранении Анны, в потери их ребенка, жутко, до боли возжелал, чтобы его сознание отключилось, и бесчеловечный монстр вновь взял над ним верх. Его руки затряслись, холодный пот катился градом со лба. А в голове он снова и снова звучал нежный голос жены: “Я люблю тебя, Стас. Не убивай никого, не мсти…”

Рука Волкова обессиленно упала вниз. Баринов и киллер, оба удивленно смотрели на него. А Стас так и не смог выстрелить. И он снова словно получил ответ на неожиданное проявление собственной человечности. В помещение вбежал Карен, держа в руках трубку, он воскликнул:

— Сурен, Аня очнулась!

Волков молча вернул пистолет обалдевшему Баринову и уже на выходе услышал чуть ли не радостный голос снайпера:

— Волков, я выполню любой твой заказ. Бесплатно. Только свистни.

Стас горько усмехнулся. Он вышел на улицу и вдохнул свежий летний теплый воздух. Наверное, только сегодня он смог задышать полной грудью, несмотря на всю испытанную ранее жуткую боль. Его полностью охватило тихое внутреннее спокойствие и радостное облегчение. То, чего никогда в своей жизни не чувствовал. Он прикрыл глаза на мгновение, подставил лицо под яркие солнечные лучи и счастливо улыбнулся. Волков будто сегодня получил, наконец, долгожданное освобождение от всех, мучивших его призраков своего адского прошлого.

— Стас, а когда ты стал Матерью Терезой, я не понял?! — ехидно заметил Баринов, подойдя к нему. — И с этим мне че делать?! — спросил он, намекая на киллера.

— Что хочешь. Мне все равно, — ответил Волков, безразлично пожав плечами.

— Я хочу закопать этих гнид. Минаева и Алиева. Ты в деле?

— Я жене обещал никого не убивать. Я сдержу свое слово, — сказал Волков, сел в машину и на всех парах помчался в клинику. Но на входе его уже ждали.

Высокий человек в идеально сидящем деловом костюме степенно раскуривал сигару в окружении многочисленной охраны. Когда Волков подошел к нему, он сказал:

— Жизненные показатели твоей жены в норме. Давление стабильно. Ей принесли куриный бульон. Она даже поела. Скоро пойдет на поправку.

— Что тебе нужно?

— Давай пройдемся, — ответил Борис Акулов, и они не спеша направились по узкой аллее, разбитой на территории больницы.

— Это тебе Аня передала документы о заводе?

— Стас, у тебя очень красивая молодая жена. Вдобавок, талантливая! Сын — вундеркинд, с удивительными математическими способностями. Жаль будет, если ты это все потеряешь.

— Угрозы я уже выслушал, — усмехнулся Волков. — Жду предложения. Чего ты хочешь, Боря?

— Алиев и Минаев ослушались приказа. Деды не давали добро на твое устранение. Тем более, что сработано грязно. Поэтому… я хочу, чтобы ты не включал ответку. Прямо сейчас. Подожди немного. Пусть все устаканится. Сейчас не время для мести.

— Рокировку в вашей организации задумал, Боря? Устраняешь конкурентов? На самый вверх рвешься? Тебе все мало власти? Ты же поэтому Алиева и остальных дедов подставил, когда цифры в моих документах поменял?

— Грядет время перемен, Стас, — хитро заметил Акулов. — Тебя в списке врагов я видеть не хочу. Так мы договорились?

— Я с тобой никаких дел вести не буду.

— А со мной и не нужно. Работай с Бариновым. Он тоже рвется всем отомстить за друга своего, Феликса. Алиев и Минаев должны ответить за содеянное. Но надо будет все сделать грамотно. Не торопиться и не спешить. Иначе… — он скривился. — Я не люблю пачкать руки кровью женщин и детей, Стас. Могу, но не хочу. Давай не будем ссориться, — сказал Акулов, отвесил ему легкий кивок и уехал. А Волков понял, что только что получил приказ от одного из самых могущественных дедов мало того, что устранить Рената Алиева и Владимира Минаева, так еще и сделать это в то время, когда будет угодно Борису Акулову (про месть Ренату Алиеву можно прочесть в романе “Ты — Мое Море”, про месть Владимиру Минаеву — “Ты — Моя Обитель”).

Стас обреченно выдохнул и решил не думать сейчас об этом. Он рванул в палату к Ане. Открыв дверь, он увидел сидящую у постели жены Армине и скакавшего вокруг радостного Мишу, который смешно кривился, закрыв пальцами свой нос.

— Мама Анечка, тут очень противно пахнет лекарствами! Тебе надо быстрее выздоравливать! Я не могу долго тебя навещать! Тут воняет!

Бледная измученная Аня мягко улыбнулась и пообещала:

— Я скоро буду дома, сыночек.

— Папа! — воскликнул он, завидев Волкова. — Мама сказала, что она к нам вернется!

— А ну-ка, Мишенька, пойдем с бабушкой, — встряла Армине и увела ребенка, оставив их наедине.

Волков смотрел на жену, пытаясь уловить в ее взгляде заслуженный холод, злобу, обвинение, направленные на него. Но кроме щемящего сердца тепла ничего другого не видел.

— Я люблю тебя, Аня, — сказал он, присел у ее кровати и взял за руку. — Я безумно тебя люблю. Я все ради тебя сделаю! Я мир переверну ради тебя…

— Глупый, — ответила жена, слабо улыбнувшись. — Зачем мне перевернутый мир?

— Аня, прости меня… Это я во всем виноват…

— Я чуть не умерла, Стас, — перебила она его. — И я потеряла ребенка. Я больше не хочу никого терять. Я так устала от потерь…

— Анечка…

— Нет, выслушай меня. Обещай мне, что у нас будут еще дети, — огорошила она его удивительной просьбой. Ни единого упрека, ни одного обвинения, ни грамма ненависти…

— Ты либо сумасшедшая, — ответил Стас, в глазах которого мгновенно защипало. — Либо я чертовски везучий! Потому что я не понимаю, почему ты хочешь от меня детей.

— Я просто люблю тебя, Стас.

— Я обещаю тебе, что с этого момента, ты никогда не пожалеешь, что стала моей женой. Я никогда тебя больше не заставлю страдать.

— Я знаю.

— Откуда?

— Потому что я тебе верю…

В его груди появилось странное, щемящее, ранее неизведанное чувство. Кажется, только теперь неуловимое до сих пор обычное человеческое счастье стало вполне реальным даже для такого чудовищного человека как он… Кажется, этой хрупкой девочке все же удалось по кусочкам возродить в нем искреннюю веру, что он может быть любим… просто так… ни за что… а главное, сам способен любить безусловно, до беспамятства, навечно…