Рейнские легенды

На одной из крутых вершин Гарца стоит замок Трифельс. Некогда долго томился там в плену английский король, Ричард «Львиное Сердце». Никто не знал у него на родине, где именно был заключен король, и трувер Блондель, преданный друг его, решился наконец отыскать и, если возможно, освободить венценосного узника. К Блонделю присоединились и некоторые доблестные рыцари со своими испытанными вассалами. Маленький отряд переправился из Англии в Дюнкирхен и оттуда наугад повернул на Рейн.

Был прекрасный летний вечер, когда отряд этот проезжал цветущей долиной Гарца. Медленно переступали усталые кони, и молча, понурив головы, ехали рыцари: объездили они уже добрый конец Германии, а все еще не напали на след своего короля. Но вот Блондель вдруг остановился и стал прислушиваться, а затем быстро поскакал вглубь долины. На лугу, окруженный своим стадом, сидел мальчик-пастух и пел.

— Пропой мне еще раз эту песню, и ты получишь золотую монету, — сказал Блондель пастуху.

— С удовольствием пропою я тебе и не одну эту песню за твою золотую монету, — со смехом отвечал ему пастух. Пока они разговаривали, подошел к ним и весь отряд. Пропел мальчик первую строфу песни, вторую подхватил Блондель, а до конца допели ее хором. Все воины знали ее: была то песня, сочиненная Ричардом, так как же было не знать ее его храброму рыцарству?

— Скажи нам, мальчик, кто научил тебя этой песне? Она так хороша и так напоминает нам зеленую Англию!

— Не могу я сказать вам, кто научил меня этой песне, — отвечал пастух, — у нас здесь и трава имеет уши!

— Дам я тебе еще золотую монету, — золотую монету, вдвое больше той, что блестит у тебя в руке, скажи мне только, кто научил тебя этой песне.

— Никто не научил меня этой песне, — отвечал маленький пастух, — сам я выучил ее, слушая трифельского пленника в то время, как я пас своих овец у замка.

Снял Блондель свой тяжелый шлем и обратил лицо на восток.

— Молитесь, рыцари, молитесь вместе со мною! — воскликнул он, — поблагодарим Создателя — мы нашли того, кого искали. Вперед! вперед, в Трифельс!

— Садись со мной на коня, мальчик, и покажи нам дорогу в Трифельс: мы хотим осмотреть его поближе! — сказал один из рыцарей пастуху, — мы дадим тебе за это не одну пригоршню золотых монет!

Вскарабкался пастух на седло к рыцарю, и отряд снова тронулся в путь цветущею долиной Гарца.

Дорогой рассказал мальчик рыцарям, что замок принадлежал хмурому и суровому рыцарю, самому неизменному и преданному другу императора.

— Никогда еще ни для одного чужестранца не опускали здесь подъемного моста замка! — Так кончил рассказ свой мальчик.

— Да мы вовсе и не собираемся проникнуть в замок! — засмеялся Блондель, — нам хочется только поглядеть поближе на эту громаду: не раз слыхали мы об этом замке, а сами и не знали, что были от него так близко!

— Ну, если так, то проведу я вас к нашему торговцу мясом, найдется у него для вас и кров, и вдоволь корму для коней, и еды людям.

— Ну, веди же, и получишь еще золотую монету! — со смехом говорил ему Блондель. И мальчик проводил их на ферму, принадлежавшую торговцу мясом. На другой день утром оделся Блондель трувером и, взяв с собой пажа, который нес за ним арфу, смело затрубил в рог у замкового рва, требуя себе пропуска.

Кто же решился бы не принять трувера в то старое, давнее время!? Сурово встретил его хмурый владетель замка и сказал ему, что рыцарю не нужны ни песни, ни побасенки трувера, но что в замке живет его дочь, так, пожалуй, пускай она послушает его глупых россказней. С такими словами старый воин вышел из зала, а вместо него вошла его дочь, — такой красавицы не видывал еще Блондель. Следом за красавицей вошла ее кормилица.

Забилось сердце Блонделя так, как никогда еще не билось сердце трувера, хотя не раз уже певал он перед прекрасными дамами. Взял он арфу из рук пажа и запел свои лучшие песни о томившемся в плену, несчастном, одиноком короле. Слушала его молодая девушка, и слезы сверкали у нее на глазах, а старая кормилица горько рыдала.

— Пропой нам еще что-нибудь, — просила красавица, — редко заходят сюда певцы и труверы, и, если бы не замковый пленник, мы совсем разучились бы понимать песни.

— А разве есть пленники в замке? — спросил Блондель.

— В замковой башне заключен какой-то преступник, а может быть, и пленный; никто, кроме отца, не входит к нему и никто его не видит. Но ночью, когда все в замке затихает, пленник начинает петь, и так поет он, что иногда мы, слушая его, глаз не смыкаем во всю ночь!

— Ах, как же хотелось бы и мне послушать его пения! — сказал Блондель, — какую чудесную песню сложил бы я о пленном рыцаре, жаждущем любви и свободы!

— Ну, что же? Это нетрудно устроить: мы отведем вам комнату как раз напротив башни пленника — он поет каждую ночь, и вы его непременно услышите.

Долго еще беседовал Блондель с молодою девушкою и расстались они не чужими друг другу. Полюбил трувер красавицу и чувствовал, что на всю жизнь отдал ей свое сердце; что же думала о нем прекрасная дочь рыцаря, так и осталось тайной на этом свете.

Вошел Блондель в отведенную ему комнату — прямо перед ним возвышалась темная, мрачная башня. «Так близко и все же так далеко!» — думал трувер и слезы невольно туманили его глаза.

Долго стоял Блондель у окна своей комнаты и ждал. Наконец, около полуночи услыхал он голос, полный тоски, голос Ричарда «Львиное Сердце»: трувер не сомневался больше. Слезы одна за другой текли по лицу Блонделя, грудь сжималась, как от боли, и сердце его готово было разорваться. Пленник умолк, но затем снова полилась его песня: его поседевшая голова показалась за решеткой узкого окна его башни, и, глядя на небо, пел он:

«Звезды, звезды, зачем несетесь вы так быстро? Подождите, постойте хоть минуту: выслушайте мою песню, полную тоски. Скажите на моей далекой родине, если спросят вас обо мне, скажите, что вы видели короля-пленника, видели его грустным и одиноким!»

— Мой король, мой король, — вскричал Блондель и, схватив арфу, запел песню, что сложил он когда-то для своего венценосного друга. Едва пропел он первую строфу, как пленник подхватил ее и допел до конца. Глаза его впивались в темноту, желая открыть место, откуда неслась эта песня. Блондель вышел на балкон и подбросил на воздух свою шапку в знак приветствия.

— Блондель! — вскричал тогда пленник — и певец вместо ответа пропел по-английски:

«О, Ричард, о мой король, хотя бы весь мир тебя покинул, я остался бы тебе верен! Я пришел сюда издалека, я хочу разбить твои оковы, и если удастся мне это, то стихи мои и песни прославят тебя и твое чудесное спасение. О, мой Ричард, о мой король!»

Всю ночь придумывал Блондель средство спасти короля, но ничего не мог придумать, и, наконец, решился силою проникнуть в замок, хотя и сомневался в возможности взять его приступом.

На другое утро владетель замка встретил Блонделя столь же холодно и враждебно, как и накануне, и сказал ему, что теперь он его больше не задерживает. Пришлось труверу проститься с обитателями замка.

— Приходите, когда стемнеет, — шепнула ему старая кормилица красавицы, — приходите к башне пленника; около нее есть маленькая, всеми забытая потаенная дверь в стене; я проведу вас в сад нашей госпожи: там можете вы опять петь ваши чудные песни, и никто, кроме нас, не услышит вашего пения.

Полный надежды вышел Блондель из замка. По дороге на ферму увидал он деревенскую гостиницу и показалась она ему необыкновенно удобной для его планов. Вошел он и потребовал комнату; хозяин отвел ему самую лучшую и, узнав, что трувер только что побывал в замке, охотно разговорился с ним об его обитателях.

— Рыцари из замка нередко заходят сюда к нам выпить вина. Вот скоро будут они праздновать коронацию нашего нового императора. Император коронуется во Франкфурте, но верноподданные празднуют этот день и в горах Гарца, — говорил хозяин гостиницы.

— Что же? и я не прочь попировать с вами, — сказал Блондель. — Я служил под знаменами вашего нового императора и готов угостить его воинов. Я заплачу вам сейчас же за бочонок лучшего вина, чтоб вы на славу угостили рыцарей из замка. Смотрите же, только, чур, без обмана!

Обрадовался трактирщик щедрому гостю. День прошел в разговорах и рассказах. Когда же наступила ночь, вышел Блондель из гостиницы и, переправясь через ров, подошел к башне пленника. Здесь ждала его старуха и, отперев маленькую потаенную дверь, провела его в сад. Но в саду он был не один — красавица стояла около него и жадно слушала его песни. Слушал их и Ричард из своей башни, и надежда росла и росла в его сердце, хотя и не мог он представить себе никакой возможности спасения.

Прощаясь с красавицей, трувер получил от нее ключ от потаенной двери: теперь мог он каждый день приходить петь ей свои чудные песни. Время шло: Блондель пел по ночам, а днем знакомился с окрестностями Трифельса.

Надежда росла в сердце Ричарда, и любовь росла в сердце Блонделя, а может быть, и в сердце красавицы, дочери старого рыцаря!

Наступил уж и день коронации. Накануне его переодетые воины тихо пробрались ночью в соседний с замком лес и залегли там в густом кустарнике. Никто в замке не знал об этом и там все радостно приветствовали наступивший день. Опустили мосты: и воины, и рыцари, и почти все обитатели замка с утра отправились на общий праздник в окрестные города и селения. Большинство остановилось в деревенской гостинице, где трактирщик угощал их даровым вином Блонделя. К закату солнца мало осталось трезвого народа в окрестностях замка, а в Трифельсе едва ли осталось и с полдюжины рыцарей на своем посту.

Как только стемнело, пробрался Блондель через потаенную дверь в замковый сад, но на этот раз не рассчитывал он видеть дочери сурового рыцаря: он сказал ей, что не придет в этот день петь ей своих песен. Пробрался сюда он не один, а с частью своего небольшого отряда. Медленно подвигались они по знакомой Блонделю тропинке, но вдруг услыхал он голос красавицы:

— Отец! сюда, сюда! измена, предательство!

Она стояла тут, около них и никем не замеченная в темноте, слышала все, что говорил Блондель со своими воинами. Бросился трувер к девушке, чтобы удержать ее, но она убежала, призывая на помощь. Но кого могла призвать девушка?

Через минуту рыцари, оставшиеся в замке, были связаны, ключи отобраны, и Блондель в башне пленника обнимал своего короля.

— Бежим, государь, скорей, скорей! — кричали окружавшие Ричарда рыцари.

— Вряд ли удастся бежать вашему королю! — сказал, входя в башню, владетель замка, — дочь моя сама звонит в большой призывной колокол.

— Поздно! — вскричала девушка, вбегая в башню, — враги и изменники сломали все подъемные мосты, а потаенная дверь охраняется сильным отрядом, да никто из наших о ней и не знает.

Бросилась она на шею своему отцу и призналась ему во всем.

— Я дала труверу ключ от потаенной двери в стене замка, чтобы мог он приходить петь свои чудные песни. Но он думал только о своем предательстве!

Сурово посмотрел на свою дочь гордый рыцарь и отвернулся.

Блондель же подошел к девушке и сказал ей:

— Я пришел сюда, чтобы освободить моего короля и повелителя, но увидав, полюбил тебя на всю жизнь. Позволь мне вернуться через месяц — мы обвенчаемся, и я увезу тебя в мою прекрасную зеленую Англию.