Русалочья кровь

«А ты уверена, что нельзя новую Жемчужину сделать?» — некстати вспомнился вопрос Лизы. А что, если можно? Вот он стоит, рядом совсем. Один-одинёшинек, пей не хочу. Даже колдовать и глаза народу отводить не надо.

В истинном облике русалка ясно видела место укуса, где меньше месяца назад она притронулась туманным щупом к душе парня и отпила его сути. Затронутая сторона покрылась мелкими трещинами, из которых сочилась светлая дымка — вкусная и сладкая.

— Только совсем немного поем и остановлюсь. Хуже не будет.

— Нет. Нельзя! — русалка одёрнула сама себя.

— Даже есть не буду, не трону. Просто поближе подойду и посмотрю.

— Зачем это ты к нему пойдёшь?

— Погляжу в каких он листочках копается. Надо понять, зачем и как он за мной следил.

— Ты же хотела Марусе пожаловаться.

— Ну так ей же легче будет, если я всё сама разузнаю. Одним глазком только.

Русалка взлетела, перетекла за спину парня и наклонилась над плечом, заглянув в рукописные непонятные каракули. Славка, судя по всему, тоже не мог разобраться и ворчал себе под нос, что сестра могла бы и попонятнее писать.

Тонкая нитка тумана медленно выскользнула от пальцев русалки и дотронулась до парня.

— Я только немножко попробую.

— Ну если только немножко.

Настя зажмурилась от удовольствия. В своей человеческой жизни она никогда не пробовала шоколад, но была уверена, что он на вкус такой же, как люди. Сейчас она чуть-чуть покушает и никому вреда не будет.

Два события произошли следом почти одновременно — девушка ощутила, как сила заполнила её и вырвалась наружу, сворачиваясь в новую Жемчужину, а Славка рухнул как подкошенный.

— Нет! Что же я наделала?!

Настя бросилась к парню и приложила пальцы к жилке на шее — не бьётся. С удивлением она заметила выпавшее из рассыпавшихся бумаг бирюзовое русалочье зеркальце, но сейчас было не до этих загадок.

— Пожалуйста, пожалуйста, не умирай, — русалка зарыдала и заломила руки. — Я не хотела. Дыши же.

Она опять дотянулась до укуса и попробовала вернуть хоть часть энергии, но отдавать было нечего. Вся сила, вся жизнь парня бушевала над их головами, извиваясь, ветвясь, звуча раскатами глухого грома.

Потемнело. Первые капли дождя упали на лес, прожгли насквозь листву и оставили вмятины в земле. Вслед за ними обрушился ливень, уничтожая всё живое на своём пути. Кроны деревьев какое-то время сдерживали его, пожертвовав своим пышным убранством, но было понятно, что скоро пострадают и нижние слои.

— Они красные, — прошептала русалка. — Это кровь льётся.

Настя встала, обратила лицо вверх и протянула руки к заёмной силе, позвала. Слова сами пришли на ум, как будто некто мудрый подсказал.

— Иди ко мне, будь моим сердцем, будь моей душой. Я — это ты, а ты — это я. Мы — единое целое с тобой.

В ладони опустился маленький шарик. Был он не привычно антрацитовый, а светло-зелёный с коричневыми разводами. Девушка прижала сокровище к груди — как тепло внутри, как спокойно. Новая Жемчужина, её Жемчужина, её дитя.

Небо разом полыхнуло молниями со всех сторон, угрожающе зарокотало.

— Я не дам тебе уничтожить лес. — Настя погрозила кулачком. — Если это кара, то меня давай наказывай.

Зелёная Жемчужина окончательно оформилась и уплотнилась. Настя погладила гладкую поверхность, последний раз прижала к себе и подняла над головой. Луч света вылетел из артефакта и впитался в грозовые тучи. Издали это выглядело, как большой прожектор, светящий из леса, только знака Бэтмена не хватало.

Какое-то время ничего не происходило, и Настя уже начала уставать. А потом небо посветлело и дождь закончился к великой радости русалки. Она огляделась — окружающее выглядело потрёпанным, но не критично. Природа восстановится.

Девушка села рядом со Славкой и повинилась.

— Прости меня. Я так не хотела. Я бы так хотела это изменить.

Жемчужина вдруг сделалась холодной и колючей, вырвалась из пальцев и покатилась по полянке. Настя потянулась было за ней, но упала и скорчилась в три погибели, закусывая губы. Больно-то как. Её ломало, дёргало, меняло что-то потустороннее и неуправляемое. Тело налилось тяжестью, пальцы высохли и скрючились, волосы поблёкли до соломенного оттенка и повисли неухоженной паклей.

Девушка с трудом поднялась на колени и поползла вслед за артефактом. Каждая косточка ныла и скрипела, голова кружилась, дневной свет жутко резал глаза. Когда волна беспамятства накрыла Настю, то она даже обрадовалась и с облегчением поддалась.