Русалочья кровь

Девушка провела его мимо клеток и плачущих глаз, мимо боли и ожидания. И в каждом взгляде отражался он, Славка. Он и сам так будет лежать с отчаянием в глазах, если с сестрой беда случится. Она у него одна в целом мире, мелкая зараза. Вечная непослушница и проказница. Любимая сестрёнка.

В отдельном вольере сидела несчастная дворняжка, сильно похудевшая и облезлая. Хвост вяло вильнул один раз и замер.

— У неё на ошейнике имя и два телефонных номера указаны. Один не отвечает, а Вы — приехали, вот. Вчера нашли, из леса к людям вышла, очень напугана была и голодная.

— Это сестры собака. Она всегда два телефона оставляла. Бзик был, что с ней что-то случится. Заставила меня в детстве поклясться, что я о её животных позабочусь, если она умрёт.

Девушка подняла грустные глаза и обвела рукой помещение.

— Я тоже такое обещала. Только маме. И теперь у меня этот приют.

— Простите, я не хотел.

— Ничего. А что случилось с вашей сестрой?

— Не знаю, всё было нормально с ней. Но мы уже несколько дней не виделись.

— Я надеюсь, всё будет хорошо.

— Спасибо. Могу я сейчас собаку забрать? Роспись какая-то нужна или что?

— Ничего не нужно. Я рада, что Вы приехали. Надеюсь, она тоже порадуется, когда придёт в себя.

Попрощавшись с девушкой, Славка рванул домой. Первым делом, нужно было устроить Максу. В его квартире она бывала не единожды, и там всегда ждала уютная лежанка, миска в горошек и любимый погрызенный заяц.

Всё это время телефон стоял на автодозвоне, но без толку. Где же тебя искать, сестрёнка? Сонька была волонтёром, постоянно куда-то бежала, кого-то спасала, пыталась обнять и согреть весь мир своими маленькими ладошками. Был мизерный шанс застать её дома, но чаще она обреталась в самых неожиданных местах типа разрушенных зданий или затопленных подвалов.

Славка перешёл к следующему шагу и начал методично обзванивать всех знакомых и коллег Сони. Стараясь никого не всполошить, он выдумал историю о своих проблемах, решить которые могла только сестра.

— Что там за проблемы, сынок, — пожилой таксист сочувственно скосился в его сторону.

— Да, не важно.

— Ты смотри, а то дядя Вова и помог бы. Я ж служил и по контракту ходил.

— Остановите у зелёного дома, пожалуйста. Оплата картой.

— Ну как хочешь, дядя Вова предложил. А дело твоё.

За секунду Славка выкатился из такси, взлетел на пятый этаж, вытащил ключ и попытался открыть дверь Сонечкиной квартиры. Но не успел. Коварная дверь распахнулась сама, чуть не заехав ему по лбу.

— Слав, ты что тут делаешь?

— Сонька, ты нашлась!

— Да и не терялась я, Слав. Да отпусти, раздавишь же, — пискнула девушка.

— А телефон твой где? Почему я дозвониться не могу?

— Телефон? Выронила где-то. Наверное, на берегу потеряла, когда Макса убежала.

Соня вдруг побледнела и схватилась за косяк.

— Тебе плохо что ли? Сонь, ты чего. Если ты за Максу, то она у меня.

— Не знаю, Слав. Тошнит что-то.

— Сонь, Сонь, а ну-ка вставай.

Парень подхватил сестру, дотащил до кровати и заботливо накрыл пледом.

— Сейчас скорую вызову.

— Не надо, Слав.

— Да какое не надо?

— Не надо.

Славка уже набрал 03, когда что-то в интонации Сони заставило его оглянуться и сбросить вызов. Зеленоватая мгла плыла по комнате, сгущаясь около фигуры девушки. Бледное лицо сестры, огромные голубые глаза, растрёпанные белые волосы — всё выцвело, стало как чёрно-белое изображение на экране старого телевизора.

— Сонь, кажется мне тоже плохо.

Парень попятился и упёрся стеной в шкаф. Этого не может быть. Это невозможно.

Соня плавно и неестественно встала, двигаясь как в замедленной съемке, подпрыгнула, зависла и зашагала по воздуху прямо к брату. Под ступнями у неё разливалось янтарное свечение, выстраивалась золотая дорожка, из которой вырастали жёлтые щупы-ветки. Они шевелились, извивались, оплетали лодыжки и ползли по ногам.

Вокруг потускнело, помутнело. Свет еле-еле мерцал, ощущение — будто стоишь под толщей воды. Стены отодвинулись, оставив брата с сестрой в огромном пульсирующем пространстве, где не было звуков, кроме равномерного далёкого гула.

Гул менялся, приближался и вскоре распался на отдельные голоса, причитающие:

— На море-окияне, стоит бел-горюч Алатырь камень.

Нахлынуло видение огромного острова. Был он того оттенка белого, как кости, пролежавшие не один век под дождём и ветром. Качался тот остров на волнах, как в колыбельке. А тело его пронизывали корни деревьев, выходили снизу и тянулись до самого дна морского, вгрызаясь в него и уходя ещё дальше в подземное царство.

Славка выдохнул и оцепенел, смотря, как пузырьки воздуха выходят у него изо рта и поднимаются вверх. Попытался вдохнуть и захлебнулся, закашлялся. Соня открывала и закрывала рот — что-то говорила ему или кричала.

Желтые щупы добрались до него и мгновенно оплели.

— Это же водоросли, — подумал Славка и отключился.