Сквозь миллион лет человечества

Глава 1

Моё имя Экзо. Я миллион лет наблюдаю за историей человечества. Начинал свой путь ещё в эпоху его зарождения, когда они скрупулёзно эволюционировали, продвигались в технологиях и изучали свою родную планету, которую именовали — Землёй.

От искусственного получения огня до атомных бомб. От великой депрессии до идеального искусственного интеллекта. От ненависти половины мира к одной большой стране до колониальной гонки.

Я был везде и всюду. Я всё видел и слышал. Я всё знаю, и понимаю, что весь путь, проделанный людьми, вёл именно к колонизации других планетных и звёздных систем, к созданию миров-колец, космических станций, снабжённых жилыми комплексами.

И несколько тысяч лет назад поймал себя на мысли, что всё это бессмысленно, хоть и отголоски этого наблюдал ещё в начале космической гонки.

«Они ведь никогда так и не вымрут», — тихо и умиротворённо тогда сказал я, пролетая меж очередных небоскрёбов серого города демократической сверхдержавы.

Именно тогда словил себя на мысль что устал, что мне надоело наблюдать как начинается очередной геноцид, как в очередной раз умирают миллиарды жизней, как сменяются сотни поколений и как один индивид похож на другого своими собственным характером и поставленными целями.

И тогда, спустя немало тысячных столетий, в сотый раз перелетая в следующую планетную систему, наткнулся на, как тогда мне казалось, обычную супружескую пару.

Женщина, которая уже к тридцати биологическим годам имела пятилетнюю дочь. Стройная, с каштановыми волосами до плеч и со слегка желтоватой кожей. Большую часть своего рабочего дня проводила в основной столовой, трудясь на кухне с другими женщинами. По вечерам она приходила в детский блок, где иногда рассказывала своей дочери счастливые истории её предков, то есть человеческого рода. Каждые два-три дня занималась любовью со своим мужем. В эти моменты я старался не находиться с ними в одном помещении, хоть я неосязаем и невидим.

Мужчина занимался топографией сидя в своём личном кабинете в зоне управления, куда ходили только высокопоставленные рабочие. Худощавый, рыжие волосы с короткой стрижкой. Он редко выходил из вышеупомянутой зоны, лишь повидаться со своей супругой и маленькой дочуркой.

«Снова бессмысленная жизнь очередных супругов?»,

«Может мне стоит перелететь из этой системы?».

Но я несколько раз вспоминал о нескольких жизнях людей, которые были очень даже интересными и запоминающимися. Именно в те моменты, когда я размышлял о полёте в другую планетную систему, меня всё время останавливала собственная интуиция.

Поселение было колонией. Самой простой по меркам их звёздной империи.

Фабричная колония, специализирующаяся на изготовлении боевых роботов первого класса, а также на добыче полезных ископаемых таких как уран, медь, титан и другие. Основным контингентом оной являются: провинившееся граждане, заключённые по мелким статьям, беженцы с нелучшей историей с законом, пленники, а также добровольцы, которые яро отстаивали собственное желание работать на благо Федерации.

Также существует группа лиц, что была рождена в стенах этой одной большой тюрьмы. Я имею в виду некоторую часть подростков и всех детей до четырнадцати лет. По логике они являются обычными гражданами, но на бумаге лишь заключённые.

Люди этого места являются независимыми, но с некоторыми ограничениями. Их перемещение за пределы стен очень затруднено, так как каждый месяц проводится перекличка с последующей переписью, которую местные жители прозвали «переписью о невыезде». Именно из-за неё никто не храбриться надолго выходить за стены колонии. Стоит отметить, что хоть подобные случаи и существовали, но провинившиеся наказывались не самой лучшей судьбой.

В разные временные промежутки приземляются и наёмные рабочие из государства, но не относящеюся к колонии напрямую. В большинстве случаев так называемые «наёмники» занимаются трудоёмкой работой в ультратехнологичной зоне, где как раз таки производятся боевые роботы первого класса.

Вселенная наполнена бесчисленным количеством всевозможных галактик, различными космическими телами и несметным водопадом встречающегося уныния. Обитаемые миры скорее являются выдумкой, нежели полноценной действительностью. Разумных форм жизни не существует, за исключением человечества — оно скорее ошибка в ходе эволюции, возникшее в результате практически невозможного шанса.

К этому я пришёл со временем, наблюдая за их становлением в нечто большее и великое.

Войны возникали иногда по странным и невесомым причинам, но именно они заставляли их думать.

Таким образом прогресс не стоял на месте.

Усовершенствуясь и продвигаясь в технологиях, они превзошли мои ожидания.

В очередную мировую войну мне казалось, что вот, ещё немного, и они вернуться обратно в каменный век…

Но этого не произошло.

Сейчас, когда я наблюдаю за очередным представителем разумного вида, из раза в раз сталкиваясь с унынием и скукой… Но, может… получится так, что в этот раз мне будет действительно интересно?

Сопоставив всё желанное и нежеланное, я решил временно остаться на этой планете и найти отличных кандидатов на моё любвеобильное наблюдение, уже не имея какого-либо интереса в сторону супругов.

***

Подножье горы. Видимость удовлетворительная, лёгкий снегопад и юго-западный ветер. Температура около минус четыре по Фаренгейту (-20 °C), что не могло не радовать, так как обычная в данном часовом поясе и на этом участке колодца составляла минус тридцать (-35 °C).

Прошло около недели с того момента как мы вышли из колонии. Несмотря на это наши ноги продолжали двигаться в нужном направлении. Я не забывал про необходимость устраивать временные привалы для приёма пищи, по естественным нуждам, или для простого сна, время, потраченное на которого мы старались урезать, дабы не терять драгоценное время, сравнимое с ценами на добротное стекло.

Наши задачи сводятся лишь к одной простой истине: мы не знаем, что вообще ищем. Лишь начерченная опытным специалистом моей семьи карта обозначает область, в которой мы должны найти что-то… но это что-то мы совсем не знаем. Да и отец вместе с дядей ничего толком не объясняли…

Одним словом — ужас.

— Бласс, слушай… — начал было Марк.

— Это про стрельбище, да? — попробовал угадать вышеупомянутый. Судя по небольшой паузе тот совсем не ожидал подобного.

— …какой твой последний результат на стрельбище? — всё же договорил первый.

— Девять на десять, — моментально отчеканил парень со странным именем.

Удивился он или нет — сказать невозможно, так как наши лица закрыты защитными очками с белым тонированием, которые закрывали добрую половину всей части тела, и очень плотными серыми шарфами напоминающие дешёвую пародию на балаклаву. У меня же вместо очков закрытый тактический забрало. Обожаю его. Отличная находка, стоила своих денег.

— Надо же… — протянул Марк. — Достаточный результат для попадания в Марксманы. Думаю, тебе не помешало бы записаться в их ряды, — посоветовал он, но для Блассена это не являлось впервой.

Марксманы являются солдатским легковооружённом классом. Обычно вооружены полуавтоматическими винтовками с прицелами со средней кратностью в четыре единицы, револьверами и автоматическими пистолетами. Чаще всего облачены в лёгкие бронежилеты и такие же лёгкие шлема. В большинстве случаев их разгрузка не представляет особой роскоши — лишь пара-тройка магазинов и несколько осколочных гранат.

— Я не желаю идти в армию, — отсёк он его жалкую до ужаса попытку. — Мы ведь… давно втроём это обсуждали, что я, ты и Майк только и делаем, что выполняем поручения Комиссара. Верно, Майк? — и громко упомянул моё имя.

Шёл я несильно впереди этих двоих, и услышав собственное имя тут же остановился, — они последовали вслед за мной, — повернулся к ним, убрав забрало вверх, после чего кивнул, смотря ровно на Блассена, который немного ниже ростом.

— Верно. Ты прав, Бла…

— А зачем вам вообще это? — перебил меня Марк, при этом непонимающе взмахнув руками в стороны. — Понимаю я, что мне только недавно восемнадцать исполнилось… Но вы! — и визгливо вскрикнул, сквозь завывания неопределённого ветра. — Вы ведь можете завести семью и ни о чём не думать! Да даже о той же армии!

Этот коротышка, если сравнивать его с моим ростом, подошёл вплотную ко мне, обрывисто размахивая руками, словно пытаясь что-то этим доказать.

— Сейчас бы думать о какой-то семье, Марк, — устало произнёс за его спиной Блассен.

Он, еле ковыляя ногами, дошёл до нас.

— Разве это плохо? — переключился он на подошедшего. — Плохо думать о собственных детях… жене?

— Да, — без раздумий мгновенно ответил я, и добавил: — Это глупо. Смысл мне заводить отношения для каких-то “совершенных” идей, скрывая за ними лишь плотские желания и глупые, ничем не обоснованные причины.

Марк в недоумении обернулся ко мне, и видимо пытаясь что-либо придумать, стал осматривать собственные руки, на которых одеты серые зимние перчатки.

В их родной колонии, я бы даже сказал, в небольшой колонии с населением триста с чем-то там да там человек, существовало одно из самых важных правил, которое ввёл позапрошлый Комиссар — обязанность завести собственную семью до двадцати пяти лет, иначе этого человека изгоняют. К слову, меня это не касается.

Добавлю, что это правило не действует на тех, кто является к ним из стандартных планет, городов, не относящихся к колониальному строю, а также к тем мужчинам, которые занимают очень важные роли и, если их изгнание повлечёт невыгодное положение самой Федерации.

— Но это не глупо! — запротестовал «мистер Визглик», но что-то обдумав, добавил: — Может… это справедливо по отношению к тебе. — повернул он голову идеально ровно на меня. — Ты ведь тот ещё дерьма кусок, Майкл. — тыкнул он пальцем мне в забрало. — Как можно быть таким…

За подобную наглость я бы выдёргивал ноготь за ногтем, после чего зажарил всю поверхность его кожи и внутренние органы, пока он ещё живой…

Но это там, при вынужденных мерах, а здесь мне никак нельзя этого делать. Ведь, во-первых, они мои товарищи, хоть и нежеланные, и ублюдочные, но товарищи. Во-вторых, так я подведу своего отца и дядю, чего мне меньше всего хочется. Не из-за уважения или того, что они мои близкие, а из-за простого ненавистного мною чувства того, что я вообще подведу тех, к кому отношусь на несколько пунктов выше по сравнению с обычным людом.

Однако понял я это только через год, находясь в странном месте, где меня вдруг приспичило вспомнить прошлое. Поэтому неудивительно, что мои вышесказанные слова никак не совпадают с тем, что сейчас будет.

Я ловко выхватил из наплечной кобуры пистолет и вплотную прижал его дулом в туловище коротышки.

— Кто ещё здесь говна кусок? — спокойно начал я. — Ты совсем забыл, кто тут главный? А, Марк? Отвечай же, немощь ты сучий.

В ответ он боязливо приподнял руки вверх.

— Майкл, — медленно и успокаивающе заговорил Марк, но для меня это было сродни малолетнему трепету. — давай мы сейчас не будем делать глупостей и забудем о том, как я тебя оскорбил.