Становление системы. Том I

Предисловие

Город греха. Город погрязший в насилии под жарким Солнцем субтропического пояса, долженствующим выжигать всю грязь с его улиц, затапливая их безжалостным светом.

К сожалению Солнце со своими обязанностями не справлялось, взирая на раскаленный и, порой, залитый кровью жителей бетон равнодушно, как делало это тысячи лет еще до того, как сюда ступила нога первого человека.

С тех пор, как пробужденные им ото сна цепочки ДНК сложились в спирали и из грязи потянулись ввысь зеленые ростки, с тех пор как они выгорели, лишившись живительной влаги и уцелели лишь самые стойкие и самые способные, научившиеся запасать драгоценную жидкость и покрываться колючками.

И уже после того, как пригнанные лысой обезьяной машины безжалостно расчистили землю и заковали ее в искусственный камень улиц. Солнце не меняло ничего.

И те кому это не нравилось, временами, брали дело в свои руки.

Таким был и он. Вернее таким он стал, однажды решив, вместе со свой женщиной, бросить вызов пустыне. Конечно, тогда он ни о чем подобном не думал. Для него это был всего лишь пикник с ночевкой среди обглоданных жарким ветром скал и жмущейся к ним, полузасохшей, скудной растительности.

Тогда он понятия не имел, куда заведет их эта невинная шалость. И не предполагал, что обратно вернется лишь он один. С ЕЕ голосом, навечно поселившимся у себя в голове. Вернется в пустоту зачем-то оставленной ему, ставшей бессмысленной жизни.

Этому, поиску смысла и попыткам совладать, разделить свою волю и волю той, что он потерял, вплетающуюся в собственные мысли, он посвятил дальнейшие долгие месяцы. Колеблясь на грани безумия и желания покончить со всем разом. И даже преуспел! Смог обрести не покой, но некое подобие душевного равновесия...

И помогла ему в этом она же. Помогла очень просто, сказав, однажды, что он зря зацикливается на самом себе! Что он, теперь, нечто большее! Что он может менять мир. Не только искать в нем себя. Смотреть во вне.

Он посмотрел!

И то, что он узрел ему не понравилось. Ведь Солнце, так легко делящееся с ним ощущением силы, ленилось. Делало свою работу из рук вон плохо.

Возможно от того, что именно ему предначертано было это исправить! Грязь была повсюду. Город нуждался даже не в герое. Он жаждал уборщика. Такого, что готов был делать свою работу хорошо.

И он, Броненосец, на эту должность подходил. Практически - шел вне конкурса!

Вот только голос той, что отныне была с ним неразделима, порой начинал говорить странные вещи. Непонятные.

Или это его собственные мысли? Стоило об этом задуматься и начинала раскалываться голова. Помогало, лишь, вновь обратить свой взор в царство разогретого за день асфальта и приступить к простой и понятной работе.

Кто сказал, что воздаяние - это скучно?