Брониславка

« Бойцы» направились к палаткам, а подполковник достал телефон и позвонил своему брату Александру Павловичу, генерал-майору и областному военкому:

– Здравия желаю, товарищ генерал.

– Павел, здорово! Давно не звонил, что-то случилось?

– Случилось, – в телефонной трубке прозвучал непланируемый вздох, – надо срочно увидеться лично.

– Когда?

– Завтра с утра, и я буду не один.

– Договорились, жду, – подполковник отключил вызов и направился к палаткам.

Пока парни собирали свои вещи и строились перед палатками, перед тем как садиться в автобус, Мурзин отозвал в сторонку Бронислава и Сёмку и, глядя на них пристально и сурово, произнес:

– Так, ребята-октябрята-красной-армии-бойцы, это, конечно, ваша работа.

– Так точно, товарищ подполковник, – ответил Бронислав. – Это мы оклеили мишени пуленепробиваемой пленкой, чтобы проверить, действительно ли это сработает.

– Да, сработало. А теперь понимаете ли вы значение такого материала для наших армейских нужд, и не только, кстати, армейских? Чтобы вы это поняли завтра раненько с утра поедем в область, расскажете там о своих достижениях. Это, ребятушки, очень важно, надо торопиться. Так что утром будьте готовы, я за вами заеду.

– Хорошо, – ответил изобретатель, а подполковник пошел к своей машине.

Бронислав и Семён направились к автобусу. Бойко автобус довез ребят до центральной площади, и все ринулись по домам, а два друга медленно пошли в сторону своей улицы. Во время пути от лагеря они дружно молчали, то ли думая каждый о своем, то ли размышляя о завтрашней поездке, – тут Сёмка выдал:

– Никуда я завтра не поеду.

– Почему это? – искренне удивился Бронислав, – ведь мы вместе замутили всю эту бодягу.

– А потому, что я здесь, по большому счету ни при чем, это твое изобретение, это ты все придумал, а я только на подхвате. Моих заслуг в этом не было, а значит ехать никуда не нужно. Конечно, ты сказал военкому «мы», но и ты и я прекрасно знаем, что я ни сном ни духом не понимаю ничего из того, что ты творишь. Я просто сторонний наблюдатель, типа барана на новые ворота, а ты включаешь меня в это «мы». Я не хочу быть мальчиком на побегушках – то подай, то принеси, – я хочу быть самостоятельной личностью. Понимаешь.

– Постой, не лотоши, я за тобой не поспеваю, остановись и подумай, что это не окончательное решение вопроса: съездим в область, может, и в столицу, и когда все устаканится, то и будешь решать, а пока можно и просто со мной, для поддержки.

– Ага, для поддержки; и вообще, из пока делается вечность.

– Да ты филозоф!

– Иди к черту, – вспыхнув, прокричал Семён и бегом рванул от Бронислава в сторону своего дома.

Тот остановился в задумчивости: конечно, Сёмка был отчасти прав, но ведь и сам Бронислав не вполне понимал, как он создает свои изобретения, главное, что они работают, главное, что у него получается. Надо еще раз переговорить с другом, когда тот остынет, и убедить его, что без верного и надежного помощника у самого Бронислава ничего не получится, что друзей не бросают так вдруг.

Но разговор о подобном пришлось отложить на неопределенное время.

Дело в том, что человек всего лишь предполагает, рассчитывает пойти туда-то, сделать то-то, владеют же человеком иные, неизвестные и, порой, непонятные силы так называемой объективной реальности, против которых, как против танка, не попрешь. Так получилось и в этот раз.