Путь длиною в смерть

– А ты? После того, как попрощаешься с мужем, станешь и дальше помогать своей ворожее?

При упоминании матушки сердце болезненно сжалось.

– Да. Мне еще многому предстоит научиться у нее. Если еще станется жива.

Какое-то время они оба прокручивали в голове приятные воспоминания, но Илва вновь и вновь возвращалась к пугающим ее вопросам. Тишина давила тяжким грузом, она остановилась, перебирая пальцами прядь волос.

– Хаки.. А.. Есть вероятность, что Хэльвард уже забыл меня? Неужель все это может быть напрасным?

Оглядев бывшую помощницу ворожеи, которая по-прежнему оставалась наивной девочкой с добрым сердцем, несмотря на превратности судьбы, волк задумался на миг, а после кивнул, не желая врать и давать пустые надежды. Предательские слезы жгли глаза, Ульве повернула голову, чтобы Хаки их не заметил.

– Может оно и к лучшему. Уйдёт с миром. Лишь бы Симона дождалась меня, она обещала дождаться! Кроме нее, у меня больше никого не осталось..

С трудом выговаривая слова, давясь нарастающей грустью, Илва прижала рукав к глазам и всхлипнула.

– Илва.. Дитя, не думай об этом сейчас.

– Я просто устала.. Не обращай внимания.

Грусть сменилась злостью, с силой сжав зубы до боли, рваными движениями смахнула оставшиеся слезы. Ей до смерти надоело быть беспомощной, лить слезы и бессмысленно бродить по различным ухабам и горам, выдуманным какой-то полумёртвой бестией.

– Давай поищем место для отдыха. Должно же быть хоть что-то. Прыгай на спину.

Привычным движением оседлав волка, Илва Ульве зарылась пальцами в тёплый мех, поглаживая кожу. Как ни странно это успокаивало их обоих.

Некогда огромное дерево, с ветвистой кроной теперь лежало на земле, наполовину высовываясь из воды, словно просило помочь ему встать, покачивая грустно опущенной ветвью. Однако, за все время, это оказалось единственным местом, где можно было присесть, что девушка и сделала. Устало опустившись на мокрую импровизированную скамью, она тут же прикрыла глаза. Волк что-то неразборчиво пробормотал, но Илва его уже не слышала, утопая в засасывающей мгле сознания.

***

Резким движением открыв глаза, словно и вовсе не предавалась дрёме, девушка услышала как шумно отдаётся в ушах собственное дыхание. Неизвестно что ее разбудило, неуловимое ощущение беспокойства. Осмотревшись вокруг, она испуганно вскочила с бревна. Вокруг не было никого.

Воительница осталась одна посреди болота, на которое мягким покрывалом опустился легкий туман. Несмело позвав волка по имени, и достав из ножен меч, она побрела практически на ощупь в поисках друга. Никто не откликнулся, не издавал ни звука.

– Где же ты, Хаки? Неужель ты бросил меня?

Сумрачное небо все еще висело над головой, пряча нужные ответы от странников.

– Конечно бросил. А ты думала он вечно будет таскать на себе такую бесполезную девку, как ты?

– Еще и воительницей себя считает. Хахах.

– Убогая. Мужика своего не сберегла, и теперь сама тут сгниешь.

Визгливый смех болью отозвался в висках. Илва поморщилась, но продолжала идти, несмело вглядываясь в туман по сторонам. Скорее по привычке, она подняла руки к волосам, чтобы почувствовать мягкость перьев, но вспомнила, что отдала их троллю. Девушка подумала, что за грубое карканье воронов отдала бы смело часть своей души. Лишь бы больше не слышать этой тишины, и внутренних голосов, не дающих покоя.

Ударившись носком ботинка об очередное дерево, воительница не сразу заметила, что набрела на развилку. Как ни силилась использовать дар Симоны, но следов Хаки нигде не чувствовалось. Уже было решившись пойти вперёд, ведь это показалось логичным решением, когда поднимаешься в гору, Илва услышала странные звуки. Кто-то мурлыкал песню, по крайней мере, так казалось.

Голос явно принадлежал молодой женщине, а то и девочке, переливаясь звонкими колокольчиками. Слов расслышать не получалось, но мотив явно был лирический, с надрывом. Тяжело сглотнув, она подумала, что разумнее было бы не обращать внимания, но если это враг, то лучше встретить его лицом к лицу, нежели дождаться пока он обрушит удар в спину.

Медленно, крадучись, на нетвёрдых ногах дева брела на приятный нежный голос. Он оставался на месте, никуда не перемещаясь. Звук привёл девушку к старому развалившемуся пню и самому болоту, в которое превратилась еще некогда чистая река. Голос был совсем близко, но не видно было его обладателя, даже слабого силуэта. Крепко сжимая ульфберт, придавший каплю смелости, Илва решилась крикнуть.

– Эй, кто ты? Покажись!

Легкий девичий смех раздался где-то за спиной, отдаваясь мурашками по телу, волосы на макушке встали дыбом, воительница сразу обернулась, но никто не стоял между двух наклонившихся друг к другу ясеней, образующих проход. Туман словно расходился, проясняя окружение в одном месте, затрудняя в другом.

– А кто тыыыы?

Вкрадчиво протянул голосок, переместившись чуть левее.

– Не шути со мной, а ну покажись, где ты есть!

Воительница рыкнула, обнажив зубы, как всегда делал Хаки, когда опасность приближалась.

– Почему это я должна выходить? Это ведь ты пришла ко мне, я тебя не звалаааа..

До нее дошло только сейчас, что возможно противник из-за тумана так же не знает ее местонахождение. А потому получается, что врагом является сама Илва, самонадеянно ступив на чужую территорию.

Она попятилась, тщательно обдумывая укореняющуюся мысль, следя глазами, чтобы никто не выпрыгнул на нее внезапно, периодически глядя себе за спину. Если больше не отвечать собеседнице, медленно развернуться и выйти к тому месту, откуда пришла, то встречи можно миновать.

– Ты любишь петь?

Донёсшийся вдруг вопрос поставил ее в тупик.

– Даа.

Протянула Илва неуверенным тоном, продолжая отступать к вязам. За спиной скрипнула ветка. Повернув голову на звук, она чуть было не выронила оружие. Из-за правого деревца скромно прижавшись к коре, стояла совершенно нагая дева, возрастом не старше самой Ульве.

Кожа ее была с зеленоватым отливом, словно тина и ил облепили ее, образуя тонкий слой костюма, покрывающий все тело. Лазурно-серая аура мягко танцевала на ее коже. Длинные темные волосы ниспадали на лицо, до самых пят, но кажется, нисколько не мешали самой песеннице. Похоже, та и сама была напугана случайным появлением нежданной гостьи, судя по тому, как напряглась ее рука, лежа на коре.

– Я тоже. Больше всего на свете люблю петь.

Вблизи голос девы казался еще прекраснее. Легкий как пёрышко, мягкий и нежный, как домашние сливки, он растекался, заполняя собой все пространство вокруг. Некогда бывшая помощницей ворожеи, Илва судорожно начала перебирать в голове существ, о которых рассказывала Симона Арне.

На водяного не похожа, они в основном мужского пола, скверные старики, не упражняющиеся в пении. Русалка? Но где же хвост. Девица вполне себе стоит на таких же двух ногах. Вероятно нечто такое, с чем вновь приходится сталкиваться впервые. Девушка опустила ниже ульфберт, чтобы не провоцировать существо.

– Прости, если напугала и зашла на твою территорию. Я ищу друга.

– Друга?

Протянула не то русалка, не то водяной и полностью вышла из-за дерева заинтересованная.

– У меня никогда не было друга..

В прекрасный тембр вплелись нотки горечи и грусти. Существо медленно погладило длинными когтистыми пальцами кору влажного дерева, не отрывая взгляда больших зеленых глаз от собеседницы.

– Сколько себя помню, я всегда была одна. И даже после смерти остаюсь таковой…

Деву нельзя было назвать красивой. Вытянутые черты лица, сохранившие детскую пухлость, большие глаза почти без ресниц, широкий плоский нос, тонкая ниточка губ, однако отвести взгляд все равно было сложно. С каждым словом подходя ближе, можно было заметить, как раздуваются жабры на ее шее, под самыми скулами. Илва знала, что таращиться не красиво, но поймала себя на этом только когда обвила взглядом шею существа, прошлась по округлой манящей груди и соскам, спускаясь к гладкому лону.

– Придумала! Теперь ты будешь моей подругой, согласна?

Водяной дух хлопнула в ладоши, чем напугала свою новоиспечённую подругу и довольно растянула и без того тонкую линию рта в улыбке. Илва ничего не ответила, раздумывая над ответом, и тишина затянулась.

– Боишшшься? Оно и верно. Никто не станет дружить с такой мёртвой уродиной, как я. Все девки в моем поселении именно так и думали.

Дух мрачно проплыла в воздухе мимо, словно и сейчас находясь в воде, двигаясь к своему мокрому пристанищу, уже входя в реку по щиколотку, когда ее окликнули.

– Не боюсь. Что ж, теперь мы подруги.

Существо развернулось, храня на устах улыбку, ставшую еще шире.

– Ты теперь останешься здесь со мной?

– Не могу. Но с удовольствием спою с тобой.

Уголки губ мертвой девы чуть опустились, но тут же вновь воспрянули.

– Спеть? Отчего бы и не спеть! Давай же споем что-нибудь вместе, подруга.

Недолго выбирая мелодию, она кивнула сама себе в подтверждение пришедшей на ум песни. Голос речной девы полился с ее уст, как сладкий мед, озаряя блеском все вокруг. Илва никогда не стыдилась своего чуть грубоватого голоса, с едва слышным треском, но сейчас, подпевая знакомую с детства балладу о великом воине и его возлюбленной, испытывала разочарование.

Казалось, лучше бы замолчать и просто слушать, но она обещала, что тоже споет, ни к чему злить духа. Существо все дальше уходило, погружаясь в воду, пока не стало видно лишь ее шею и внимательные глаза, следящие из воды. По коже пробежал ряд мурашек, но воительница, будто не могла остановиться петь, как не старалась умолкнуть.

С ужасом она заметила, как и сама погружается в воду, пребывая в неком трансе. Ледяная вода впитывалась в одежду, обтягивая каждый скрупель кожи, становясь тяжелой. Почти поравнявшись с подругой, ужас прошел, а на смену ему вновь налилась усталость.

– Как хорошо, что ты решила составить мне компанию. Каждому нужен кто-то, кто споет с ним песню жизни. Даже если она станет последней для одного из них. Разрешишь кое в чем признаться? На самом деле не дружили со мной совсем по иной причине, они меня боялись. И не зря. Как-то раз противная Сонья пошла со мной до реки, чтобы в очередной раз попытаться подружиться со мной, но меня бесили ее выбеленные солнцем волосы, эти шикарные космы, доставшиеся ей от природы. А что досталось мне? К такому голосу должна прилагаться соответствующая внешность, однако боги посчитали иначе. Рассказать тебе, что я сделала с бедной маленькой Соньей??

Подплывая ближе к воительнице, которая безучастно смотрела на поверхность воды, существо истерично рассмеялось, брызгая слюной в разные стороны.

– Я забила ее камнями и бросила умирать там. Глупые девочки наблюдали за этим из-за деревьев, и ни одна из них не остановила меня. Так что с трусихами я дружить не собиралась.

Поднявшись из воды на тот же уровень, на каком находилась Илва, речная дева подошла вплотную. С ее словно вылепленного из глины тела, капала вода, заливая еще сухие участки одежды Ульве.