Тень

Когда Егоров выговорился и замолчал, председатель долго смотрел на него, зло прищурившись и потирая переносицу. Затем проговорил глухо:

— Это все? Больше ничего не скажешь?

— Пока все, а что, этого недостаточно?

— Может, и достаточно. Даже чрезмерно. Только это все доказать надо. А кто тебе дал право доказывать? Так разговариваешь, будто ты судья, а я — подсудимый. Но так ли это? Не так! Не будет так, запомни это как следует. Свои бы дела делал как положено, а ты в чужие полез. Твоя забота — жалобами трудящихся заниматься. Ведь была у тебя мать Лешки Ерофеева? Была. Жаловалась Перфилова, что ее цыплят чья-то собака загрызла? Жаловалась. Вот и действуй. Иди к Лешке, ищи хозяина собаки, а найдешь — пристрели ее, сюсетку нечистую. Сам не сможешь, так я тебе даю такое право, найди и пристрели. Вот тебе программа на ближайшее будущее, а меня мои дела ждут на Орвайской ферме. Так что привет!

Петухов поднялся из-за стола, глядя сквозь Егорова так, будто он уже и не существует, нахлобучил на голову шляпу и вышел из кабинета.

Егорову стало так мерзко, что он чуть не плюнул вслед Петухову. Ну и жук! Специально, значит, ко мне Перфилову направил, чтобы потом дать свое высокое соизволение пристрелить собаку. Знаю, мол, что прав у тебя нет никаких, но могу кое-что по мелочи и разрешить. Но только по мелочи. Каждый сверчок знай свой шесток. Знай и сиди смирно, пока цел.

Егоров бесцельно потоптался в пустом председательском кабинете, успокаиваясь, а затем отправился к себе. Усевшись за стол, увидел чистые листы бумаги, на которых он должен был написать либо рапорт об увольнении, либо о несогласии с действиями своего непосредственного начальника. Но сейчас, после разговора с Петуховым, ему хотелось активных действий. Рапорт рапортом, но лучше все сразу сказать Лаврову. Мол, увольняться не собираюсь и никуда отсюда не уеду, пока не найду убийцу Полины Зотовой и не разберусь с фермой, оросительной системой и другими грязными делишками Петухова и компании... Егоров уже взялся было за телефонную трубку, чтобы позвонить Лаврову, но в последний момент засомневался — не будет ли это очередной ошибкой. Он их и так немало совершил сгоряча... Задумался. Как бы поступил в такой ситуации отец? Ведь, по существу, пока Павел в одиночку хочет противостоять мощной и годами отлаженной бюрократической машине. Да и пример с Березкиным свеж. Попробовал человек и остался не у дел, убрали, да так ювелирно сработали, что и комар носа не подточит. Березкину хоть пенсию дали, а на что рассчитывать молодому неопытному лейтенанту? Так, может, не лезть на рожон? Тогда и трогать не будут, дадут спокойно служить. И станет он улаживать семейные ссоры, гонять бродячих собак и заглядывать в глаза всесильному губернатору Петухову: какие еще будут указания. Но тогда при встрече с тем же Березкиным придется прятать взгляд и постоянно мучиться от угрызений собственной совести. А Максим Филиппович поверил ему, обрадовался, что решился Павел разделить с ним его тревоги, восстановить попранную законность. Перед законом все равны и по закону должны отвечать за совершенное преступление. Так Пашу учил отец, который сам стоял на страже закона и за это отдал жизнь. Нет, капитан милиции Егоров не испугался бы ни Петухова, ни Лаврова. И сыну его не к лицу трусить.

Павел решительно снял телефонную трубку и набрал номер начальника райуправления. Короткие гудки. Занято. Ну что же, подождем. Павел положил трубку на рычаг. Взгляд его упал на политическую карту мира. Вот Европа, вот СССР — огромная страна, шестая часть земли, как сказал поэт. На этой огромной территории Удмуртия обозначена лишь небольшим цветным пятном. Из населенных пунктов — один Ижевск, столица. Нет на карте ни Чебернюка, ни Орвая, ни Лыстэма. Да это и понятно — другие масштабы на карте, другие величины берутся для сравнения. Так и его дела, его заботы ничтожно малы по сравнению с делами страны, даже с делами республики, не говоря уже о мировых. Но из малого возникает большое, из ручейков выходят реки, которые питают многоводные моря. Поэтому все в жизни взаимосвязано, не может существовать друг без друга. Вот почему дела участкового Егорова нужны не только району, республике, но и всей стране. Пусть Паша здесь, а кто-нибудь в другом месте честно и ответственно делает свое дело, исполняет свой долг, вместе их усилия принесут пользу, вместе они смогут все...

Паша сел за стол и снова набрал номер Лаврова.

— Товарищ майор, говорит Егоров. Да, из Чебернюка... Работаю. Нет, рапорт писать не буду. Что? Какая собака?

Егоров слушал, как распекает его начальник, а в сознании родилась мысль: и тут успел Петухов. Уже и про бродячую собаку сообщил.

— Понял вас, товарищ майор. Вопросов больше не имею. Что касается моей работы, то докладываю, что решил обратиться с рапортом в министерство. Хочу просить министра о приеме. Да, подумал как следует, хорошо подумал. До свидания!

Хоть и старался Павел сдержать дрожащую от волнения руку, но не получилось. Телефонную трубку положил на рычаг так, что внутри аппарата что-то лязгнуло. Лицо горит, мысли путаются. Нет, напрасно обвиняет его Лавров в нарушении дисциплины. Хочет сам писать в министерство представление на Павла, чтобы уволить его из органов. Видно, и здесь не обошлось без Петухова, хитро придумали. Служебное, видите ли, несоответствие усмотрели. И наверняка напишут, за что Егорова перевели из Ижевска, припомнят Тюлькину и сообщат, в каком положении Паша ее оставил. И все подадут как фактический материал. Непростая ситуация, что и говорить...

Павел на миг представил себе, что будет, если в министерстве поверят докладу майора. Тогда будет конец. Конец его службе, конец всему, что они решили сделать вместе с Березкиным. Нет, этому не бывать. Нужно действовать, и как можно быстрее. Нужно все рассказать Максиму Филипповичу, зарядиться его энергией, его верой в правоту их общего дела, не дать погаснуть тому праведному огню, что пока еще горит в его растревоженном сердце.