Николай Второй: Перезапуск истории

Глава 1 - Неожиданное пробуждение

Сознание возвращалось медленно, будто поднималось со дна ледяного озера. Где-то вдалеке раздавался монотонный скрип… шаги на паркетном полу? Запах дерева, воска, табака и чего-то ещё – тонкого, как аромат времени. Открыв глаза, я уставился в высокий, затянутый шторами потолок. Секунду я не понимал, что происходит. Ещё мгновение – и всё тело пронизывает странное ощущение тяжести. Не той, что бывает после сна, а… чужой. Словно это тело – не моё. Я сел на кровати. Комната была роскошной: резная мебель, инкрустации, картины в золочёных рамах. Это был не просто отель или музей – нет, здесь кто-то жил, и жил как монарх. И тут я увидел себя в зеркале. Меня пронзил леденящий ужас – в отражении был не я. Мне навстречу смотрел мужчина лет сорока с аккуратной бородой, немного усталым, но властным взглядом. Я знал это лицо. Его нельзя было перепутать ни с кем. Николай Александрович Романов. Последний император Российской империи. Я вскочил, не чувствуя ног, сердце бешено колотилось. Это бред? Кома? Ловушка разума? Вчера я просто лёг спать – устал после очередной бессонной ночи за компьютером, обдумывая очередную главу будущей книги… книги о попаданце в тело Николая ll. И вот теперь…

В дверь постучали.

- Ваше Величество? Всё в порядке?

Я замер. Сердце подпрыгнуло в горло. Голос был живой, мужской, в нём звучало уважение и тревога.

- Д-да… - выдавил я, сам не узнавая свой голос. Он звучал иначе – ниже, твёрже, с акцентном, который не спутаешь ни с каким современным.

- Позволите войти? Завтрак подан, и… министры уже ждут аудиенции, - продолжил голос.

Я машинально ответил:

- Минуту. Я… переоденусь.

Шаги отдалились.

Я вновь подошёл к зеркалу. Лёгкий страх сменился осознанием: это не сон. Я здесь. Я – Николай ll. Я в его теле. И, чёрт возьми, если это правда… то у меня есть шанс.

Шанс изменить историю.

Шанс не допустить катастрофы 1917 года. Шанс сделать Россию великой.

Я глубоко вдохнул и посмотрел на своё новое лицо.

- Ну что, Николай Александрович, - пробормотал я. – Давай-ка попробуем сыграть эту партию заново. На моих правилах.

Я шагнул к окну. За плотными шторами открылась величественная панорама: с одной стороны – дворцовый сад, укутанный утренним туманом. Карета у парадного крыльца, гвардейцы в мундировке. Санкт-Петербург… точнее, Петроград. До боли знакомый по фотографиям и фильмам, но сейчас – живой и настоящий. В голове всплыли даты. Какой сейчас год? Неужели перед самой войной? Я бросился к письменному столу. Аккуратно разложенные документы, газеты… Я дрожащими руками развернул одну из них. “Петербургский листок”, дата вверху: 3 июня 1914 года. Моё сердце замерло. Остался месяц с небольшим до Сараевского убийства… до начала Первой мировой войны. Вот оно. Судьбоносное пересечение времён. Всё ещё можно изменить.

Я медленно опустился в кресло. Мозг работал на пределе. Это был не просто шанс. Это было испытание. Меня не просто забросило в тело императора – это был вызов, дано испытание огромной ответственности. Мало выжить – надо сыграть роль. Причём идеально. Я закрыл глаза, вспоминая школьный курс истории, книги, научные труды, которые читал ради сюжета той самой книги. Я знал, кто предаст. Знал, где рухнет фронт. Знал, какие решения добьют экономику. Я знал, что впереди – кровь, голод, распад. И знал, как этого избежать. Но для начала мне нужно было понять – кто вокруг меня сейчас. Кто из придворных мне верен? Кто сомневается? Где Распутин? Кто командует армией? Где Ленин? Где Столыпин? Чёрт, жив ли ещё Столыпин?

Я бросился к звонку и потянул за шнур.

Появился камердинер – высокий, молчаливый, с лицом, не выражающим ничего, кроме почтительности.

- Николай Дмитриевич, - вспомнил я имя старшего слуги из мемуаров. – Принесите, пожалуйста, свежие доклады министра внутренних дел и начальника штаба. И… скажите, кто сегодня дежурный адъютант?

Он на мгновение удивился, но склонился в низком поклоне.

- Разумеется, Ваше Величество.

Когда он вышел, я почувствовал, как внутри меня вспыхнул огонь. Не страх, не паника. Воля. Это больше не была чужая история. Это была моя война, моя страна, моя жизнь. И я сделаю всё, чтобы Россия встала с колен. Не допущу революции. Не позволю продать империю за лозунги и пули.

Я встал.

- Россия, держись. У нас впереди тяжёлый путь. Но ты больше не одна.

Дверь за мной закрылась, и я остался в тишине. Но ненадолго.

Скоро в коридоре послышались лёгкие шаги. Женские. Я уже знал, кто это. Когда дверь тихо приоткрылась, в комнату заглянула Александра Фёдоровна – императрица, супруга Николая. На ней был утренний халат, волосы небрежно собраны, но взгляд – острый, изучающий. Я знал из истории, что она была женщиной непростой: гордая, замкнутая, религиозная, но в то же время ранимая и безмерно преданная мужу.

- Николай… - тихо сказала она и вошла. – Ты всё утро не выходишь. Всё в порядке?

Я застыл. Это был первый настоящий тест. Надо было говорить и вести себя так, будто я действительно её муж. Но как говорить с женщиной, которую ты никогда не любил, но она тебя боготворит?

- Прости, душа моя, - медленно произнёс я, стараясь подстроиться под интонации. – Просто… плохой сон.

Она подошла ближе и положила ладонь мне на щёку.

- Ты сегодня какой-то… другой. Бледный. Уставший. Тебя мучают предчувствия?

Я поймал её взгляд – и вдруг ощутил странную жалость. Не к ней как к супруге, а к женщине, которая не знала, как трагично закончится её судьба. Кто, по сути, потеряет всё. Женщине, ставшей символом распада, а ведь она просто хотела любви, порядка, и верила в старый мир.

- Всё будет хорошо, - сказал я, твёрдо. – Просто теперь я кое-что понял. Время больше не будет течь мимо нас. Я больше не позволю ошибкам управлять Россией.

Её брови приподнялись.

- Ты говоришь, как пророк. – Возможно, так и надо.

Она улыбнулась – едва заметно.

- Тогда позавтракай, мой царь-пророк. А потом тебе предстоит целый день заседаний. В первую очередь – с Горемыкиным.

Ах, да… Иван Логгинович Горемыкин, министр. Старовер, осторожный, почти безвольный. Удерживает систему на плаву, но сам ничего не предлагает. Надо будет подумать, как его заменить. Мне нужны союзники, а не статисты.

Я встал и слегка коснулся её руки.

- Спасибо, Александра. Ты – моё зеркало и опора.

Она посмотрела на меня долго, потом кивнула и вышла. А я сел обратно в кресло и прошептал:

- Время пошло.