Игры патриотов

Глава 7

Мадлен фон Грей и Алик Пашаев договорились о встрече недалеко от торгового представительства финансово-холдинговой компании «London-Paris». Под вывеской этой международной конторы уже много десятилетий осуществлялся контроль за политической деятельностью различных сил на территории Российской Федерации. Конечно, это ни для кого не было секретом. Знали об этом и российские власти, но воспрепятствовать её работе не могли.

Алик был младшим ребёнком в большой семье. В шестнадцать лет он на самостоятельно заработанные деньги смог купить спортивный костюм. Это была первая одежда, которая досталась ему новой. До этого он донашивал вещи семи своих старших братьев.

Они жили в красивом доме, который их прадед –Давид Георгиевич – построил более века назад на высоком берегу. Из окон было видно, как стремительная горная река Большая Лиахви впадает в величественную Куру. Но не этим был известен их город, а тем, что здесь в семье прачки и сапожника родился Иосиф Джугашвили, которого весь мир знал как Сталина.

Мать Алика работала в музее вождя. В этом же музее работал садовником его отец. Культ Сталина в их семье был однозначным и неоспоримым. Алик не собирался низвергать авторитет Иосифа Виссарионовича, но повзрослев, стал смотреть на величие отца народов совсем не так, как это было принято в их семье.

Его не интересовали достижения Сталина в деле строительства коммунизма. Он равнодушно относился к грандиозным победам Советского Союза под его руководством. Алику не давала покоя мысль о том, что его земляк, родившийся в обычной бедной семье, смог стать одним из самых влиятельных людей мира. Со временем идея повторить путь этого человека стала для него целью жизни. Ради неё он готов был пойти на всё.

Почти каждый вечер он сидел на каменистом берегу Куры и думал с чего начать. За вершинами родных гор, на которых почти круглый год лежали снежные шапки, начиналась Россия – огромная страна с неограниченными возможностями. И Алик решил, что дорога к его цели ведёт в Москву. Только там у него появится шанс.

То, что он делал следующие двадцать лет своей жизни, Алик не смог бы рассказать даже самому близкому человеку. Но это было в прошлом. Сейчас, ожидая в своей машине Мадлен фон Грей, он верил, что прошёл уже большую часть своего пути, и теперь его фантастическая цель обретает вполне реальные очертания.

И всё потому, что без него, Алика Пашаева, эта высокомерная женщина ничего сделать не сможет. Время, когда в России можно было назначать чиновников, не выезжая из Вашингтона, прошло.

Ничего зазорного в сотрудничестве с Мадлен Алик не видел. Он знал, что и его кумир – великий вождь товарищ Сталин – тоже пришёл к власти с помощью тех же сил, которые сейчас представляет эта пожилая дама. Ничто не ново под луною. Поэтому изобретать ничего не надо. Тем более, что на этом этапе ему тоже без неё не обойтись. Без её влияния, без её связей и денег, без международной поддержки ничего не получится. Но через пару лет можно будет пересмотреть все договора.

«Как только власть окажется в моих руках, я обойдусь без советчиков со стороны. Ресурсы есть, послушное стадо есть. А как им управлять, я буду решать сам. Сейчас важно то, что она обещала отдать мне Россию под полный контроль. А имея под собой такую страну, я ещё посмотрю, кто из нас будет отдавать приказы, а кто послушно выполнять. Когда вы продвигали на вершину российской власти Иосифа Виссарионовича, то тоже не догадывались, чем для вас это кончится».

Мадлен вышла из хорошо охраняемого здания компании и направилась к машине, в которой её ждал Алик. Как бы тщательно ни проверялся персонал, как бы ни обследовалось помещение на предмет прослушивания, она знала, что утечки информации бывают всегда, и поэтому считала, что лишняя осторожность не помешает.

– У меня очень мало времени, поэтому я постараюсь коротко, – сказала Мадлен вышедшему из машины навстречу ей Алику. Она взяла его под руку, показав тем самым, что хочет немного пройти. Она не любила, когда их видели вместе, но сегодня приходилось рисковать. – Через три дня выборы, – напомнила она. – Без особой необходимости мы больше встречаться не будем. Я очень надеюсь на тебя, Алик, – Мадлен знала, как сильно он любит лесть. Даже самую простую, примитивную. Поэтому, решив на этом сыграть, добавила: – С этим делом можешь справиться только ты. Если не получится у тебя, значит не получится ни у кого другого. Я полностью тебе доверяю.

– Что нужно сделать, я всё сделаю! – воодушевленно воскликнул Алик.

– Я знаю, мой друг. Знаю. Но всё равно волнуюсь. Ты даже не представляешь, какое значение для всего мира имеют эти выборы. Если всё получится, как мы хотим, то человечество вступит в новую эру. Если проиграем – всех нас ждут годы напряженной борьбы за существование. Понимаешь, как много сейчас зависит от тебя?

– Я жизни своей не пожалею ради этого дела! – напыщенно воскликнул собеседник.

– Я верю, – кивнула головой Мадлен и погладила Алика по плечу, с печалью посмотрев на свои опухшие от артрита суставы на пальцах. – Начинаем сразу после того, как станут известны первые итоги голосования. Неважно, кого назовут победителем. Нам не нужен ни тот, ни другой. При любом варианте наша задача заявить, что результаты выборов подделаны, и поэтому они недействительны. Действующий губернатор наверняка выведет на площадь бюджетников. Надо сделать так, чтобы среди них оказались люди с ультранационалистическими лозунгами: «Россия для русских» и «Хватит кормить Кавказ». И тогда у твоих людей, которые тоже в это время должны быть на площади, будет возможность обвинить власти в национализме и организовать столкновения. Потом нужно будет быстро разбить на площади палаточный городок и устроить что-нибудь шумное и зрелищное. И главное, вы должны быть похожими на обычных граждан. Всё это мы не раз обсуждали. И даже проводили пробные мероприятия.

Мадлен посмотрела на Алика и подумала, что надо было выбрать на его место кого-нибудь другого. Этот нравился ей как мужчина, но он слишком горяч – может проявить ненужную инициативу, а это очень плохо. Она уже не раз организовывала беспорядки, приводящие к смене власти, и прекрасно знала, что всё получатся там, где люди чётко следуют её инструкциям и утверждённому плану. Но сейчас что-то менять было поздно.

– На моего помощника вышли какие-то два парня, – вспомнила Мадлен. – Кажется, они братья-близнецы. Предлагали купить у них фильм с компроматом на всю местную власть. Прислали фрагмент их фильма. Очень интересно. Вот их адрес, – достав бумажку из своего «офис-кабинета, она передала ее Алику и продолжила инструктаж: – Неплохо бы в ночь накануне выборов запустить в интернет всё то, что они там сделали. Деньги для них возьми из фонда. Не скупись. Это очень важно. Хорошо было бы, чтобы кроме вас и бюджетников на площадь вышли обычные граждане. Те, которым не всё равно. А дальше… Дальше организуем провокацию со стрельбой и жертвами… Всё по плану.

– Мы можем организовать это во многих городах. А так же захватить основные развязки дорог и парализовать движение по всей стране, – живо предложил Алик.

– Нет, Алик, – остановила его пыл Мадлен. – По крайней мере, сейчас такие серьёзные меры преждевременны. Пока. Но через неделю всё может измениться. И этот план вполне может стать основным. Так что будь готов.

После встречи она вернулась на территорию компании. За высоким чугунным забором и под охраной хорошо подготовленных сотрудников можно было вздохнуть с облегчением.

«Стара я уже для такой работы, – подумала Мадлен и присела на скамейку в сквере перед двухэтажным зданием. – Более тридцати лет я над этим работаю. И всё время, когда кажется, что цель уже как никогда близка, она всегда ускользает как мираж. СССР был Верхней Вольтой с баллистическими ракетами. Тот колосс на глиняных ногах казался безобидным пугалом. Как все радовались и смеялись, когда он развалился. Победа! Но потом всё стало напоминать фильм ужасов. Когда с огородного пугала содрали старое рваное пальто и шляпу, то под ним на шесте оказался очень реальный и невероятно злобный монстр. И он не захотел, чтобы его опять обрядили в старое тряпьё. Россия стала как никогда опасной. Если её сейчас срочно не наказать, это будет плохим примером для всего мира. Поэтому Карфаген должен быть разрушен!»

Мадлен устало откинулась на спинку скамейки и посмотрела на небо. Под лампочкой фонаря, кружась, летали насекомые. Ночью, как всегда в этих местах, было прохладно, но идти спать ей не хотелось. Если всё получится, то значит, она не зря прожила свою жизнь.

«Пряников в мире ограниченное количество. И новых уже не будет. Поэтому на всех не хватит. И никто свои пряники просто так не отдаст. Кто был ничем, тот таким останется навсегда. Деньги рождают деньги, нищета порождает нищету. Это правило распространяется как на людей, так и на страны. Дикари всегда считают, что они сами могут чем-то управлять. Этот Алик вот тоже в тайне надеется, что я его здесь главным сделаю. Чтобы он через несколько лет начал мне же условия ставить? Не выйдет. Проходили уже. Все их иллюзии пройдут, когда мы сделаем то, ради чего всё это начали. Введём всемирные цифровые деньги. И запретим все наличные. Кто контролирует деньги – тот контролирует мир. Всем миром легко будет управлять со смартфона, попивая сок где-нибудь на острове в Карибском море. Можно будет отменять, вычёркивать из списков живущих любых людей, любые страны, просто блокируя им доступ к финансам. Местные царьки со своими оловянными солдатиками станут абсолютно бесполезными. Всех их заменят несколько бухгалтеров и аудиторов. А если кто-то решит выпустить свои деньги-фантики, то отправится рассказывать о своих успехах к Каддафи и Хусейну».

Мадлен от приятных мыслей улыбалась сама себе и потирала сухие ладошки.

«Сейчас русский народ думает, что плохо живёт. С завистью смотрит на европейцев и американцев. Скоро русские будут завидовать неграм в Кении или Руанде. Россия станет такой же нищей и дикой, как какая-нибудь Эфиопия с Сомали… только с морозами и снегами. Простой поход за хлебом в магазин для них станет опасной операцией. А хорошие земли на юге страны мы найдём кем заселить… Непрерывные гражданские войны, бестолковая финансовая и экономическая политика, коррупция и ленивые чиновники сделают жизнь на этой территории невыносимой. А главное, мы не оставим людям надежды на её улучшение. Толковые и инициативные уедут. Алкоголизм и паршивое образование сделают из оставшихся безропотное стадо, которое мы загоним на север. На их любимый Русский Север!»

Мадлен громко и радостно рассмеялась.

«Будут как индейцы в резервациях: бегать с песнями вокруг костра, пить огненную воду и почитать древних идолов. А чтобы они не сдохли с голоду, мы разрешим им открывать казино. А для несогласных мы опять организуем Гулаг. Пусть сюда, как в зоопарк, приезжают китайцы и индусы. Те, кто тоже надеется избавиться от нашей опеки. Пусть любуются, что их ждёт в случае непослушания. Вот тогда этот Алик и пригодится. Как главный по русским резервациям: он же мечтает стать Сталиным. Вот только Великой Империи здесь больше не будет никогда… Люди, которые живут от зарплаты до зарплаты, люди, которые завязли в ипотеках и кредитах, в мечтах о ненужных вещах, люди, которые не знают, как спланировать свою жизнь на полгода вперёд, не смогут даже понять, что произошло с их страной. Мы делали это в 1917 и в 1991 – сделаем ещё раз. Всего за десять лет исчезнет даже память о России. Отменим её историю, её культуру, её науку. Если кто и вспомнит о ней, то только как об ужасном кошмарном государстве и ленивом жадном глупом народе. И тогда мои предки будут отомщены…»