Эволюционер из трущоб. Том 2

Глава 1

Хорошо, когда у тебя есть верный друг. Впрочем, нерешительный враг — это тоже хорошо. Перед тем, как я лёг спать, Остап предупредил меня о грядущем нападении. Ведь его слова «сегодня подольше не ложись спать» по-другому и воспринять было нельзя.

Поздней ночью я спрятался под одеяло и призвал Мимо. Моя точная копия легла на кровать и мирно уснула. Под кроватью пахло пылью, из-за чего меня то и дело тянуло чихнуть, но когда в комнату вошли четыре пары ног, это желание само собой улетучилось.

Слева расположились два гостя и два — справа. Секунд тридцать ничего не происходило, видать, переглядывались, решая, стоит ли делать своё грязное дело. Или чёрное? Плевать. Главное то, что они решились. Посыпался град ударов, от которых кровать затряслась, будто началось землетрясение.

Лупили прямо по голове мимика, ему-то плевать, боли он не чувствует, ведь за него отдуваюсь я. Пришлось закусить губу до крови, чтобы не закричать от жуткой боли. Спасибо Остапу за то, что предупредил. Если бы не он, то мне бы проломили череп. Вот тебе и пятилетки. Если во главе шайки стоит чудовище, то и остальные невольно начинают звереть.

Гулкие шлепки разнеслись по бараку, отчего мои соседи беспокойно завозились в кроватях, начав просыпаться. Заметив это, четвёрка быстро свернула свою операцию и рванула за дверь. Я тут же отозвал Мимо и услышал голос Сергея.

— Мишка! Живо зовите лекаря! — крикнул он и метнулся к моей кровати, отдёрнул одеяло, и в этот момент включили свет.

Интересно, какого лекаря он собрался вызвать? Старуха ведь вернётся на работу только утром. Я выкатился из-под кровати и, зевнув, спросил.

— Чего вы глюкаете? Спать не даёте, — сладко потянувшись, я подмигнул Сергею.

— А ты… А как вообще? Они же… Я же своими глазами видел… Или не видел… — растерянно пробормотал Сергей.

— Всё холошо, не пележивай, — я хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание, хотя весь барак и без того удивлённо пялился на меня. Видать, все думали, что на счету Артёма появился первый покойник. — Благодалю за внимание! Вылубайте свет и давайте спать.

— Тьфу ты. Я думал что-то интересное случилось, — возмутился парень, стоявший у выключателя, и потушил освещение.

Думаю, вы прекрасно понимаете, что я, как истинный пацифист, жаждущий завершения войн, не стал отвечать ударом на удар? Ха-ха! Конечно же, стал. И мстя моя была стр-р-рашна. Нет, не так. Стл-л-лашна!

Я дождался, пока все уснут, и снова призвал Мимо. Или, вернее сказать, призвал Прохорова? Артёмка выскочил в коридор и побежал на кухню. Перемахнул через стойку раздачи, порылся в ящиках и нашел коробку спичек. Нет! Столовую я не стал сжигать, вы что, меня за изверга держите? А где я буду есть? Вместо этого я поджег учительскую!

Мимо взял на кухне стул и отнёс его к двери учительской. Взобрался на него и приложил палец к замочной скважине. Спустя минуту замок клацнул, а дверь открылась. Чтобы запись с камер не вызывала вопросов, я заставил мимика заслонить обзор спиной. Теперь все увидят лишь то, что Прохоров долго ковырялся с замком, но таки смог его открыть.

Войдя в учительскую, я первым делом поджег шторы. Чиркнул спичкой — и край ткани тут же занялся пламенем. Огонь быстро пополз от обтрепанной бахромы вверх, в комнате сразу же заметно посветлело. Затем я направился к дивану, а после и к шкафу с журналами успеваемости (или как они их называют)? С момента моего вторжения в учительскую прошло всего ничего, а половина кабинета уже пылала ярким пламенем, и в помещении стало ощутимо жарковато. На улице послышались голоса.

— Максич! Походу, горим! Беги за Никодимом! — заорал старческий голос.

Опа! Пора сваливать. Я выбежал в коридор за секунду до того, как взвыла пожарная тревога. С потолка хлынула ледяная вода, сбивая концентрацию, я едва не потерял контроль над мимиком, но всё же добежал до двери Прохорова и, влетев внутрь, развеял Мимо. Я пришел в себя и почувствовал, что Серёга теребит меня за плечи.

— Михаил! Проснись! Да проснись же ты! Пожар! — выкрикнул он мне в лицо и потащил за собой на улицу.

К этому моменту барак почти опустел, все высыпали в коридор и ломанулись на выход. Да и мы последовали за толпой. Воет сирена, на стенах мигают красные лампочки, с потолка льётся ледяная вода, а из учительской в конце коридора валит столб чёрного дыма и периодически вырываются языки алого пламени. Из-за гари было сложно дышать, поэтому все кашляли, как припадочные.

Выскочив в коридор, я наткнулся на пятилетку, который не спеша надевал куртку и ботинки. Поймав мой взгляд, он меланхолично сказал:

— Не хочу простудиться.

Рационально мыслит. Но сам я куртку надеть не успел. Толпа вынесла и меня, и Серёгу на улицу. Оказалось, что всё это время в пансионат пытались попасть охранники, но бесконечный поток выбегающих наружу детей не дал им этого сделать.

— О боги! Да сколько вас тут⁈ Живее! Живее! А то всё здание сгорит к чёртовой матери! — ругался заросший охранник, держа в руках ведро с водой.

— Степаныч! Чёрный ход закрыт. А Никодим это, домой ушел. Сбегать за ключом-то? — спросил запыхавшийся мужчина лет тридцати.

— Вот тварь! Отвечает за технику безопасности, а сам чёрный ход запер. Идиот. — выругался заросший. — Нет, не нужно. Пока ты сбегаешь, тушить уже нечего будет. Идём.

Из пансионата выбежал последний ребёнок, и два мужика рванули тушить пожар. Вдалеке слышался вой пожарной машины, но пока она приедет, эта парочка скорее всего справится с огнём. Сергей отвёл меня подальше от остальных и прошептал:

— Это что было?

— А? О чём ты говолишь? — нахмурился я, не понимая, что именно его интересует.

— Я видел, как рядом с твоей кроватью появился Прохоров и выбежал в коридор. А после начался пожар.

— Тебе плиснилось, — ответил я, понимая, что меня поймали на горяченьком.

— Миша, я не спал после того, как на тебя напали. И всё видел. Что это было? — требовательно спросил Серёга.

Я вздохнул и вытянул перед собой руку, на которой появился мимик. Совсем крошечный, не больше двух сантиметров, зато он постоянно менял свой облик. Сначала стал Прохоровым, потом мной, Сергеем, Угловым и прочими.

Одной из особенностей мимиков было то, что он не мог использовать больше материи, чем есть у его хозяина, но вот меньше — пожалуйста. Это делало его отличным разведчиком и практически сводило расход маны до нуля.

— У меня есть длуг, и он умеет всякое, — пояснил я и тут же отозвал Мимо.

— Никому больше не рассказывай, — испуганно сказал Сергей и посмотрел по сторонам. — Если Углов узнает…

— То пелеведёт меня в сталшую глуппу? — ухмыльнулся я.

— Отправит в ЛИЧа. А там тебя разберут по кусочкам.

— Что ещё за «лич»? — переспросил я.

— Лаборатория по исследованию человеческого чего-то там. Жуткое место. Я когда сюда только попал, тут был один трёхлетка. На нём раны как на собаке заживали. Порежется, а к концу дня раны как не бывало, только шрам остался. Парнишка выделывался, говорил, что лучше нас, вот в ЛИЧа и угодил. — Сергей сглотнул, как будто вспомнил что-то жуткое. — Год его не было, а потом привезли обратно. Взгляд мутный, слюна идёт. Преподаватели думали, что, может, придёт в себя, но нет. Не пришел. В итоге его забрали и куда-то увезли. Больше я его не видел.

Лаборатория по исследованию человека? Занятно. Я сильно удивлюсь, если в этой лаборатории мой папаша, как и я, исследует ДНК магов в попытке остановить войны. Вот это была бы хохма. И мне, конечно, жаль парня из Серёгиного рассказа, всё-таки его превратили в овощ, но я бы очень хотел посетить эту лабораторию. Страшно представить, какие образцы ДНК там могут храниться.

К воротам пансионата прибыла пожарная бригада. Охрана долго бестолковилась, но наконец впустила пожарный расчёт внутрь. Крепкие мужчины в массивных костюмах салатового цвета выпрыгнули из машины и стали накручивать шланги на пожарный гидрант, который обнаружился у чёрного входа в здание.

Борьба с огнём заняла около получаса. За это время учительская выгорела подчистую, а также обгорела краска на части стен коридора. Никто не пострадал, кроме психики Прохорова. Он заметил меня в толпе — и разинул от удивления рот. Артём явно не ожидал, что я выживу. Ну, что поделать? Живучесть у меня на высоте!

Я решил поприветствовать своего лучшего врага. Хищно улыбнулся и провёл пальцем по горлу. Прохоров заозирался по сторонам и куда-то рванул. Правильно, Артёмка, беги, пока бежится. Думаю, правосудие Углова будет ещё более жестким, чем в прошлый раз. А ведь тогда всего-навсего пропала коробка шоколадок. То ли дело сейчас.

Впрочем, моё торжество очень быстро сменилось сожалением. Нужно было выбрать какой-то другой способ мести. Ведь после тушения пожара нас отправили обратно в пансионат. Мы переоделись, благо вода не сумела замочить вещи в шкафах, и пошли спать на мокрых матрасах, подушках, укрываясь мокрыми одеялами… Мягко говоря, было некомфортно.

Сперва Сергей сбросил матрас и всё постельное на пол, а сам улёгся на витые пружины кровати. Было жестко, но за то сухо. А после его примеру последовали и остальные. В том числе и я. Ночка выдалась та ещё. А пробуждение вышло ещё хлеще. Я проснулся от воплей Углова. Иван Викторович ласковым матом требовал, чтобы мы подняли свои пятые точки и живо построились во дворе.

Одеться нам не дали. Пронзительный мартовский ветер забирался под робу, пустив по телу полчища ледяных мурашек. Впрочем, это было даже хорошо. Я не спал полночи, а так хоть взбодрился. Ребята стучали зубами, ожидая, что же скажет наш куратор.

— Сегодня ночью произошел вопиющий акт вандализма. Прохоров! Выйти из строя! — рявкнул Углов, но никто не вышел. — Прохоров! — Иван Викторович раздраженно пригладил чёлку, да так, что едва не выдрал её с корнем, и пошел через строй, выискивая виновника торжества взглядом, но его там не было. — Живо найдите его и притащите сюда!

Углов сказал это тренерам, но пара ребят от испуга тоже рванули выполнять приказ. Ждали мы недолго. Минут двадцать, не больше. Правда, за это время мы успели околеть от холода. Прохоров спрятался в подсобке, думал, что его не найдут. Чем-то это напомнило мне прошедшую ночь, я тоже прятался, но лишь для того чтобы, нанести ответный удар. Тренеры тащили Артёма, а он вырывался и неистово орал:

— Отпустите! Это не я! Я ничего не делал! Сволочи!

Прохорова бросили к ногам Углова. Иван Викторович поднял парня за ухо и развернул в сторону пансионата. Входная дверь была завешена белой тканью, а на неё через проектор вывели запись. Вот Артёмка подходит к учительской, открывает дверь, а через какое-то время убегает, и из комнаты начинает валить чёрный дым.

— Да это не я! — заорал Прохоров.

— Будешь отпираться, когда всё очевидно? — прошипел Углов.

— Я вам клянусь! — взвизгнул Артём и ткнул в мою сторону пальцем. — Это всё он! Этот ублюдок меня подставил!

Углов лишь тяжело вздохнул.

— Хочешь сказать, что двухлетка принял твой облик и совершил поджог?

— Я не знаю, как он это сделал, но это точно был не я!

— Михаил, шаг вперёд, — меланхолично сказал Углов.

— Тебя обвиняют в поджоге. Есть, что сказать?