Наследство Ушедших

Глава 7

Войско покинуло Березов через две недели, как и собиралось. Почему так долго? По местным меркам — нормально. Подготовка похода требует времени, не столько для покупки еды и амуниции, сколько в бюрократическом смысле. Писари фиксировали имена участников, какие должности они занимают, сколько им положено припаса (раз уж война объявлена княжеством, финансируется она тоже им), на какую долю добычи претендуют, с какой броней и оружием пришли и много что ещё. Сколько воинов должен выставить боярин и сколько он выставил на самом деле. Какой срок обязана отслужить сотня из небольшого городка Шапки и с какого дня они, в теории, имеют право уйти домой. В теории — потому что если на самом деле уйдут, то позор их внукам припоминать будут. Но довольствие после обязательного срока начисляется по иным ставкам, поэтому учитывать надо.

Короче говоря, неразбериха жуткая. Вдобавок к заботам внутренним прибавились внешние, связанные с отправкой пяти посольств в сопредельные страны, в том числе в саму Р о дню, с объявлением войны. Последнее, правда, больше походило на посылку с ругательным письмом. Тем не менее, церемониал был соблюден, и плевать, что на границе уже вовсю шла рубка.

Первыми покинули город конные дружины, спустя три дня под причитания женщин ушли пешцы. Березов опустел. Роднинцев не любили, считали народом трусливым и подлым, избегающим честной схватки, хотя признавали за ними хитрость и коварство. На легкую победу общественное мнение не рассчитывало. Атмосфера в столице наполнилась тревожным ожиданием — жители спрашивали друг у друга, нет ли новостей. Вместе с тем нельзя сказать, что народ паниковал, или у людей всё из рук валилось. Столкновения происходят постоянно, та же княжеская дружина в походы ходит не реже раза в два года. На кого? Соседям силу демонстрирует, набеги орд отбивает, союзникам помогает. К тому же смерть всегда рядом, так что люди привыкли и опасности воспринимают с философским терпением. Что, впрочем, не мешает им нервничать и беспокоиться о близких.

Оставаться в городе, в напряженной обстановке не хотелось совершенно, поэтому отец подрядился охранять посадниковых людей во время очистки трех прудов в предместьях.

Лично я под «тьмой» понимаю остатки биологического оружия, созданного Ушедшими Богами на свою голову. Они, в конечном итоге, спохватились и сумели остановить вышедшую из-под контроля разработку, но не уничтожили окончательно, а всего лишь ограничили. В результате на планете существует два биоценоза, один из которых настроен агрессивно по отношению ко второму — и подавил бы того окончательно, если бы не помеха в лице людей.

Темные растения (насколько их можно назвать растениями) пресную воду любят. По морю ходить можно, надо только держаться вдали от районов, где флора мутировала и сумела приспособиться к соленой водице. В крупных реках и озерах появляться смертельно опасно. Мелкие речушки, пруды, ручьи и прочие водоёмы по возможности чистят, уничтожая крупные «клубки», не позволяя им развиться, набрать силу.

Очищение диких территорий напоминает полноценную войсковую операцию, в обжитых землях процедура проходит намного проще. Группа человек из десяти ставит лагерь и методично прочесывает окрестности, находя и уничтожая все крупные узлы и изменившихся животных. Со зверушками проблем никаких — они на людей первыми нападают, словно обезумевшие. Немного сложнее с различными сплетениями, фактически являющимися источниками заразы, но при наличии в команде хорошего «нюхача», то есть сенсора, задача упрощается в разы. На осмотр приличного куска леса уходит суток трое, после чего чистильщики снимаются с места и уходят в иные края.

Зоны на день пути вокруг городков считаются чистыми, их проверяют каждый год и, если что находят, заразу немедленно уничтожают. Наш путь лежал относительно недалеко, в деревеньку под названием Шумы, чей проверяющий забил на обязанности и прошлый год занимался не пойми чем. Недавно деревенские нашли в прудах полностью созревшие клубки, сразу забили тревогу, староста стуканул в город. Как следствие, старого проверяющего сняли, назначили нового и прислали нас.

— Маленький какой-то.

— Здесь не пограничье, — откликнулся стоящий рядом отец. — Разрастись не успел. Не больше двух лет, видишь пятна на основании?

— Угу. Местные могли бы сами спалить.

— Пахари? Не, они не будут. Клубок только второй ступенью возьмёшь, а тех, кто её достиг, в деревнях нет. Боярину или тиуну княжескому деньги надо платить. Старосте дешевле в город сообщить и подождать немного, пока чистильщики доедут.

— Можно без воинских заклятий обойтись, — припомнил я уроки в Обители. — Вроде бы в третьем круге есть что-то подходящее.

— Есть, как не быть. Сложно это для них. Деревенские другим вещам учатся, они с тьмой дела иметь не любят.

Различия между горожанами и жителями сёл очень велики. Пахари сосредоточены на ежедневном труде, их мышление так или иначе вертится вокруг земли и того, что на ней растет. Детей в Обители они посылают редко, зато с охотой отдают в обучение старцам, изучающим природу и обычные растения. Ненадолго — только освоить основы. Полноценных воинов или просто мастеров, развивших плетение до уровня четвертого круга, среди них мало. Те, кто в силу характера на месте не усидит, отправляются в города и уже там стараются зацепиться, в основном пополняя бедные слободки, но некоторым удаётся чего-то достичь.

К нам подошел Петр, старшой, оглядел клубок и со вздохом превратил его в пепел. Хорошая работа, я аж позавидовал.

— Заяц ещё два нашел, — сообщил Петр. — Похоже, застрянем мы здесь.

— Да с самого начала ясно было, что придётся всю округу проверять, — пожал плечами отец.

— Оно так. Счастье, что клубки малые, давить легко. Среди вас нюхачей точно нет? Я бы доплатил.

— Сказано же — нет! Хватит уже!

Среди обычных людей ходит стереотип, будто среди порубежников чуть ли не каждый второй является сенсором. Это, конечно, далеко от правды, хотя в целом чувствительность к проявлениям энергии у нас повышенная. Её специально развивают тренировками, окружающая среда вынуждает. Однако, даже будь кто-то из нас нюхачём, отец всё равно бы отрицал. Нафига нам попадать в реестр и за бесплатно на княжество во всяких заварухах горбатиться?

— Нет так нет, — пошел на попятную Петр. — Просто очень уж не хочется здесь сидеть. В городе дел полно, церковь новую ставим, да и новости сюда долго идут.

— Церковь? — переспросил Ратибор. — Ну да, ты ж христианин. А со старой что?

— Сгорела. Пожгли её ироды.

Петр — редкая птица в наших краях. Христиан мало, даже на юге и западе, где существуют их крупные общины. Ничего не скажу насчет дальних краёв, просто не знаю, какая там обстановка, но в известной мне ойкумене прочно царствует культ Ушедших. Христианство, ислам, язычество во всех формах являются религиями маргинальными и весомого влияния на общественную жизнь не оказывают. Сложившееся положение объяснимо — Ушедшие привели сюда людей из того, первого мира, научили выживать, дали законы и знания. Плоды их трудов очень даже осязаемы и очевидны. Их оппонентам просто нечего предложить пастве сопоставимого, чудо, что вообще кто-то продолжает верить в старых богов.

Нам тоже не хотелось задерживаться на природе слишком долго. Не то, чтобы мы стремились вернуться в Березов, но в столицу и новости приходят быстрее, и событий побольше, и ночевать там теплее. Поэтому в ответ на предложение поучаствовать в обходах наравне с чистильщиками отец ответил согласием. Каждый день мы с самого утра обходили лес, обычный, березовый (в смысле, деревья действительно белого с черным цвета, форма листьев чуть отличается), искали клубки в компании нюхача, попутно уничтожая встречающиеся темные растения. Без клубков поблизости они засохнут или переродятся в нечто приличное, однако некоторые могут послужить основой для нового клубка, так что лучше спалить.

Тем более, по лесу люди ходят, и не все из них способны вовремя разобрать, что вон тот куст голой рукой трогать нельзя, отравишься. Или что неприметная лоза выстреливает острые шипы в любое живое существо, проходящее поблизости. Если шипы вовремя не вырезать, они начинают прорастать в плоть, убивая носителя.

Впрочем, кое-кто из местных в особенностях темных растений разбирался не хуже нас. Однажды мы, забредя в укромную ложбинку, наткнулись на сосну с торчащей из неё фиолетовой веткой. Это уже не столько флора, сколько колония своеобразных насекомых, прикрепляющихся к дереву и высасывающие из него соки, ну и по окрестностям партии добытчиков рассылает. В привязанный к ветке туесок капала маслянистая жидкость.

Отец почесал в затылке, махнул рукой, спалил псевдо-муравейник и пошел дальше. По Правде налицо нарушение, а по законам княжества мы обязаны сообщить о находке тиуну. Сбор и переработка темных ингредиентов разрешен ограниченному кругу лиц, незаконный сбор карается штрафом и батогами на первый раз, при рецидиве наказание ужесточается вплоть до казни. Общество в целом опасается тех, кто имеет дело с Тьмой. Да, конечно, существует дифференциация — старицы Исцеляющей, к примеру, ежегодно закупают разных травок на сотни или даже тысячи гривен, но претензий к ним нет. Потому как все знают, что травки на лекарства пойдут. Обитель Короткого Шага тоже много чего приобретает, охотно объясняя, с какой целью и даже при необходимости соглашаясь на проверки. Несмотря на открытость, отношение к ним иное…

Мы, порубежники, имеем право собирать, перерабатывать и продавать. Не всё и не всем. Самые убойные составы и драгоценные материалы находятся в монополии казны, которая выдаёт разрешение особо доверенным торговцам и мастерам. Обидно нам? Конечно, обидно. Поэтому подпольный рынок процветает и наша семья, как и соседи, принимает в нём активное участие. Ратибор пожалел незадачливого коллегу, ограничившись уничтожением улик и намекнув, что халява кончилась.

У воинов мастерство считается по ступеням, остальные сословия или профессии, не знаю, как правильно сказать, оценивают степень подготовки кругами. Происхождением терминология обязана оформлению главных залов Обителей. У Испепелителя, мстиславльского Меченосца, белозерского Защитника и прочих силовиков столы-терминалы расположены в виде лестницы, от низших нулевых до единственного девятого, доступ к которому даётся лично настоятелем. Во всех остальных Обителях залы круглые и главный стол находится в центре.

Вполне нормальная ситуация, когда о человеке скажут «бронник четвертого круга, ещё у него вторая ступень есть» или «пятая ступень, целитель первого круга». Чистые воины или чистые мастеровые встречаются редко, разве что в молодости, пока не успели достичь высоких званий. Или в тех случаях, когда сознательно не развиваются ни по одному из божественных путей, сосредотачиваясь, скажем, на административной карьере. Про первую ступень не упоминают никогда, в таком случае говорят, что воин опоясанный.

То, что я пойду по воинской стезе, даже не обсуждалось. Дети здесь следуют по стопам родителей, исключения редки и всегда вызваны особыми обстоятельствами. А вот после получения пояса возможны варианты. Надежды на возрождение рода дед связывает в первую очередь с дядей Милорадом и в меньшей степени с дядей Деяном, отец из трёх братьев младший. Я, получается, второй сын младшего сына, то есть хорошего наследства мне не видать. Это с одной стороны минус, но в то же время от меня ничего особенного не ждут и не требуют, то есть могу сам выбирать, по какому пути идти.