Злодейка

Глава 17. Практикующая ведьма

Весь пятый курс я вспомнила довольно быстро. Унылый курс. Самый грустный.

Анька весь учебный год истерила, умоляла, валялась в ногах, ненавидела, снова умоляла, ругалась, кричала, опять умоляла помириться с Ольвином. Он, в свою очередь, не смирился с разрывом дружеских отношений. Он приходил, просил, кричал и тоже умолял вернуть все. Я отказала обоим.

Честно говоря, я на них обиделась. Два самых близких мне человека обвинили меня в скверном характере, хотя все, что я делала хорошего предназначалось и для них. Не только для меня. Обоим я, несомненно, желаю счастья. Но раз оба обо мне такого плохого мнения, то, увы, пытайте это счастье без меня.

Я прекрасно знала и понимала, что они зависят от меня и, не смотря ни на что, любят. Тогда почему они позволили себе оскорбить меня? Я с ними откровенна и честна, убью за любого из них. А они так со мной. Я их простила. Но пусть помучаются. Потом придумаю что-нибудь.

Вот так запоздало и, может, не совсем искренне с самой собой, я рассуждала пока ехала в деревню под названием Ольковка. Практика, дреяггх ее ети! Аньку отправили в Бурунки, а Ольвина в город Грумбель. Все на нашем острове. А хотелось бы в Фертилию или Фрегацию, там, говорят, хорошо. Большая земля. Как раз недавно на престол последней взошел новый король Аварис. Надеюсь после окончания академии попасть к нему на службу.

Но пока я, верхом на лошади, чинно приближалась к Ольковке — крупной торговой деревне, единственной, где начали строить каменные дома.

— Здравия желаем, госпожа ведунья, — поприветствовал меня стражник на въезде в поселение.

— Предпочитаю, чтобы ко мне обращались ведьма или колдунья, — и обворожительно (с применением очаровательной магии) откинула кудряшки с правого плеча.

— Грамоту покажите, — невозмутимо попросил охранник, хотя глаза охмелели.

— Вот, — я протянула бумажку из академии.

— Проезжайте.

Мне выделили бесхозный домик на окраине, как у настоящей практикующей ведьмы. Мне следовало работать здесь два месяца, а потом писать курсовую работу. С пятого по десятый курс, это являлось обязательным условием. Что поделать. Надо, так надо. Тем более на бабульках в своей деревне я уже попрактиковалась. А кто еще ходить будет?

Люди в деревне обрадовались. Любили они практикантов из магической академии. Полноправных-то волшебников отправляли в крупные города или другие измерения для укрепления связей. Первую неделю я грустила. Каждый случай походил на другой.

— Здарова, милочка, — в приемную комнату ввалилась бабка, беснующаяся между пятьюдесятью и семьюдесятью годами. — Корова Зоренька заболела. Лежит, маковка моя, не ест ничего. Уж, похоже, сосет молоко у нее.

Пишу ей рецептик.

— Приехала из городу, значит, измываться над нами можно? — вскипятилась старуха.

— Что не так? — я даже удивилась. Довольно ответственно же к ее просьбе отнеслась.

— Каракули каки-то наскребла! Я почем знаю, что тут написано. Мы обычные жители, грамоте не обучены!

Проговорила вслух ей, что корове ее дать. Бабка успокоилась.

— Так, — говорит, — мне и прошлая сказала. Не соврала, видать.

Я тяжело вздохнула.

— Здравствуй, рыженька, — пришла тетушка лет сорока. — Житья нет мне. По-черному муж мой запил. Ну, дай ты мне хоть зелья какого. Сил больше нет. Зашибу его когда-нибудь.

В ее словах сомневаться не приходилось. Баба грузная, сильная, на домашних делах закаленная. Зашибет, точно. Говорю ей словами, что делать нужно.

— Приехала с академии своей, так думаешь, что мы тут неграмотные? Что ты мне словами все говоришь? Запомню я разве? На бумаге пиши, окаянная!

Я тяжело вздохнула, но написала.

— Храни тебя Небесно Солнце!

В один день у моей избушки скопилось чуть ли не пол деревни, галдеж стоял несусветный. Понабралась я, конечно, деревенских словечек…

— Иди, Гристина.

— Расскажи, все госпоже ведьме, она поможет.

— Давай, Гриста.

— Да чем она мне поможет? Не хочу. Вы пошто меня сюда приволокли?

— Вот, когда сгинешь, пожалеешь, что не обратилась. Иди, давай.

Ко мне в покои вошла тучная женщина с платком на голове, повязанным на затылке. Сложно назвать ее дружелюбной. Всем видом она пыталась показать, что просто вынуждена здесь быть.

— Что у вас стряслось? — довольно буднично спросила я.

— Угрожают мне, — с интересом принялась рассказывать тетка. Неприязнь ее всю, как волной смыло. — В общем-то, пояснюсь, — бодро, довольно и охотно рассказывала тетенька, — я, значит, дама весьма видная, — «точно», подумалось мне, — и, значит, гир (хорошее военное звание) на меня один запал, — дама цокнула и улыбнулась, придавив губы. — Жили мы счастливо. Вдруг, пока муж на службе был, приходит ко мне тип какой-то. Говорит, мол, ты свое объявление вывесила на доске? Я говорю, какое еще объявление? Представляешь, что он мне сказал? Об интимных услугах! И ведь ни одна скотина, — шепотом стала говорить бабка, — мне об этом не сказала. Выгнала я его в шею! Хоть он и много предлагал! Думала, ошибка, может, какая.

— Ага, — кивнула я.

— Потом, значит, ко мне еще один прокрался. Ночью. Силой взять хотел! Огрела я его кулаком по морде, значит! — она показала свое орудие. — Так вот. Пошла я к утру к доске. Гляжу, а и впрямь, висит. Мол, приходи ко мне любой, возьми силой! Представляете, госпожа ведьма?

Хм, интересно.

— Продолжайте, — говорю.

— Но я его не весила туда, — заговорщецки чуть ли не в ухо шепчет бабища. — Вот, — она бросила на стол мне объявление. — Вы-то разберетесь! Знайте, что не первая я жена у мужа моего. Ронель ее зовут. Кажись, она это дело подстроила. Мой муж высокопоставленный гир — зависть для любой женщины. Вот она и жалеет, что упустила такого. Срывала я, значит, объявления-то, а они заново появляются. Вот такие дела.

— Логично, — рассуждаю я. — Займусь вашим делом. Пока идите.

Женщина кивнула, подмигнула и ушла прочь из дому. А я первым делом решила к страже отправиться. Пусть возьмут под арест.

— Гир…

— Кальпут, — представился мужчина. По всем вопросам мне велено обращаться к нему.

— Знаете, — говорю, — есть у меня подозрения, что госпожа Ронель могла совершить преступление. Можем мы ее тайно взять под стражу?

— Отчего бы нет? — оживился стражник. Деревня-то у них тихая. А тут такое, да еще и академская ведьма просит. Так и до повышения недолго.

Через три дня ко мне приходит Гриста, и снова запричитала:

— Вот опять, госпожа ведьма, пришел вчера мужик, любви моей хотел, — она вытерла слезу. — Что делать-то мне? Проклятая бывшая, со свету сжить меня пытается!

Но я знала, что Ронель сидит под стражей в полном недоумении и непонимании происходящего. Значит, это не она. Но кто?

— Зачем, — говорю, — Ронель вас со свету сживать?

— Хочет дом себе отхапать от мужа моего, Прококипея. А он у меня, между прочим, оччччень порядочный. Ну и вернуть такого почтенного мужчину.

Опросим подозреваемую. Я явилась в тюрьму.

— Ронель, — довольно мягко сказала я.

Тоненькая тетя пугливо взирала на меня своими глазищами.

— Госпожа ведьма, за что вы так со мной?

Я грубо кинула перед ней объявления.

— На бумаге запах ваших духов, я магически сопоставила частицы ароматов.

— Что вы, что вы, — запричитала женщина. — Я никаких объявлений не подавала. Что там? — она взяла бумагу в руки. Лицо ее сменилось с удивленного на разгневанное.

— Узнаете? — спрашиваю.

— Я эту гадость не писала, — она презрительно отшвырнула бумаги. — Мне это ни к чему.

— Мужа такого упустили, — намекнула я.

— Знаете что…, - хотела что-то грубое сказать женщина, но передумала. — Скажу вам сейчас все, как есть, а вы, госпожа ведьма, уже с помощью своих способностей решите, правда это или нет.

— Слушаю, — приготовилась я.

— Влюбилась я однажды в молодого красавца. Прококипея. Ласково Проша. Задумались мы с ним о женитьбе, дом приглядели, родителей познакомили. Все шло хорошо, стали мы мужем и женой. Прошу повысили до гира. Однажды вернулся он со службы, а крыша у него уже съехала. Говорил какие-то слова злые, Гристу привел, женой второй назвал. Я, не будь дура, сбежала. Вы бы, госпожа ведьма, как на моем месте поступили? Развелись мы. Дом мне достался по решению старосты. Жила я там до сих пор, пока стража за мной по вашему велению не пришла. Я и знать не знаю, за что меня пленили.

Ушла я после ее слов, ничего сказала.

Опрос жителей ничего нового не дал, лишь утвердил слова обеих женщин. Как же так? Магическое чутье говорило, что правду молвят жители. Про участников инцидента чутье почему-то молчало. Решила я тогда притаиться у доски объявлений. Раз никто не видел, кто их весил, так я погляжу. Ночью.

Устроила засаду. Подготовила тело к голоданию и обезвоживанию. Замаскировалась. Трое суток ждала. Мои мучения оказались не напрасны. И вот, на третью ночь к доске подплыла подозрительная стройная фигура. Чпок. На доске оказалось новое объявление. Про себя генерирую заклинание невидимости. В этом году научилась! Тихонько шелестю невидимой мантией за преступником. Надо же! Заходит в дом Гристы. Я за фигурой.

Под темным плащом оказался привлекательный мужчина средних лет. Пока не в моем вкусе. Со временем, может быть… Но не сейчас. Гриста встретила его с распростертыми объятиями. И как давай трясти своими грудями. А потом раздевается и песню напевает. Нет. На такое я не подписывалась. Но пришлось. Решила в мужчину вглядеться. Нос какой отвратительный, как перезрелая клубника. Глаза голубые, пленительные. Выбрит гладко. Волосы цвета сгнившей травы с проседью. Одежда обычная. Денег Гристе не предлагал. Вроде как соитие тоже по обоюдному согласию. Фу, ну нельзя же долго за этим наблюдать. Я полночной кошкой скрылась из дома разврата.