Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Подождал, пока на брусчатку не завалился последний соперник – стоящий на коленях поручик Семеновского полка Игнатьев держался за взрезанный моим кинжалом обильно кровоточащий левый бок.

Выдерживая эту паузу, я старался восстановить дыхание. Шпага упавшего зазвенела об мостовую, офицер был еще жив, но по мутному его взгляду я понял, что он для меня не опасен. Приканчивать его не стал, но и ждать больше было нельзя. Медленно обвел взглядом выстроившиеся шеренги гвардейцев, я крикнул:

- Меня зовут Головин! – и снова замолчал, вновь пробегая взглядом по войскам.

Никто не проронил ни слова, даже толпившиеся неподалеку сонмы горожан, казалось, набрали в рот воды, ловя каждое мое слово.

- Крепко запомните, - продолжил я, не рискуя слишком уж затягивать паузу, - Вместе мы сила! Вместе мы будем драться! Вместе умрем или победим! Свобода или смерть от царских палачей – отныне наш выбор именно таков и третьего не дано! И я говорю вам – За Республику!.. За Свободу!.. За Равенство!.. За Братство!.. Уу-ррр-ааа!!! – заорал я что есть силы, и мой вопль вначале несмело, но потом, все больше распаляясь, поддержали тысячи и тысячи глоток – солдат, офицеров и горожан; «ура», казалось, сейчас кричал весь Петербург!

Под установившийся на Дворцовой площади невероятный шум и гам, я сошел со своего кровавого пьедестала и неспешной походкой направился прямо к бурлящим сейчас войскам. При моем приближении шум смолкал, от Финляндского полка, к которому сейчас я направлялся, тишина расползалась по соседним полкам, вскоре вся Дворцовая площадь снова погрузилась в звенящее, неестественное молчание.

А я не спешил, излучая каждым своим движением, жестом и словом уверенность в собственных силах. Медленно двигаясь вдоль шеренг пехоты в окровавленной одежде и с совершенно непроницаемым лицом, я старался заглянуть в глаза каждому. Солдаты в серых шинелях стояли спокойно, стараясь ничем не выдавать своих чувств. Как и положено Уставом, они смотрели прямо перед собой, однако некоторые из офицеров, предпринимали попытку выдержать мой взгляд, но быстро отводили глаза в сторону. Рядовые гвардейцы же, узрев строгое выражение на моем лице, тянулись изо всех сил, стараясь произвести положительное впечатление на свое новое начальство.

Периодически останавливался, выяснял у офицеров количество раненых, сообщал им о необходимости подать доклады в письменной форме о состоянии вверенных им войск, заодно упоминая о денежном вспомощевании всем раненным, семьям погибших, не забывая и о причитающихся гвардейцам денежных премий за сегодняшний бой.

Закончив смотр войск, вернулся к своим товарищам-революционерам, все также мающимся на прежнем месте с совершенно растерянными лицами. Тела, поверженных мною противников уже успели убрать, о месте их гибели напоминали лишь лужицы замерзшей на морозе крови.

Поднабрав в легкие побольше воздуха начал, вернее говоря, продолжил свое прерванное перед войсками выступление.

- Меня зовут Головин! Иван Михайлович Головин. Управа Северного общества избрала меня диктатором нашего сегодняшнего праведного восстания против богомерзких царских узурпаторов, врагов и предателей нашей Отчизны и нашего народа! И до созыва Учредительного Собрания – нового Народного Собора, я буду исполнять обязанности главы Временного правительства! В нашем богоспасаемом Отечестве, в обществе, в армии – грядут большие перемены, перемены к лучшему …

Дальше я старался говорить без высокопарных выражений, понятными каждому солдату и горожанину словами, объясняя простые и доступные всем вещи и понятия. Услышав из моих уст о реформе Гвардии – полки громко возликовали – еще бы, сокращение срока службы вдвое, повышение денежного довольствия и небывалые прежде права и новые возможности, обещанные мною вышедшим в запас или навсегда выбывшим из строя.

Немного помолчав, дожидаясь пока на Дворцовой площади установится тишина, приказал полкам разойтись по казармам, хорошенько отдохнуть, с тем, чтобы в ближайшие дни начать подготовку для выдвижения на юг, к Москве!

Начало смеркается уже в начале четвертого, холодная зимняя ночь быстро опускалась на Петербург. Подул пронзительный ветер с моря, погода стремительно портилась. Дождавшись, пока последние колонны войск покинут Дворцовую площадь, мы вместе с революционными лидерами и примкнувшим к восстанию старшими гвардейскими офицерами, направились в канцелярию дежурного генерала Главного штаба, которая находилась рядом с Зимним дворцом, в котором все ещё наводился порядок. В канцелярию дежурного генерала сейчас стекались сведения со всего Петербурга. Впереди, сменяя сумасшедший день, нас ждала бессонная ночь. Дел на всех нас навалилось больше, чем снега на столичных улицах.

***

- Каламбур, господа, не находите? - Штаб восстания собрался в Главном штабе! - засмеялся Кюхельбекер.

Поздний ужин и выпитое вино сделали свое дело - всех разморило, развезло, начало отпускать нервы и пробивать на хи-хи.

- Вы у нас, Вильгельм Карлович, преподаете русскую словесность, поэтому попрошу вас вести протокол сегодняшнего нашего собрания.

Кюхельбекер послушно отставил кружку с дымящимся кофе, не вынимая изо рта трубки, вооружился писчей бумагой и пером с чернильницей.

- Ну-с Иван Михайлович, что протоколировать прикажете?

- А вот это мы сейчас и решим! Завтра поутру предлагаю созвать первое заседание Временного правительства, провести его можно в Зимнем или в здании Сената, без разницы. Сейчас же, собранный здесь Революционный штаб должен утвердить в должности новых министров Временного правительства.

- И кого же вы видите членами правительства, позвольте полюбопытствовать? - осведомился генерал в отставке Муравьев.

- Вот это момент я и предлагаю сейчас вместе и обсудить.

Слово взял Рылеев.

- Во-первых, давайте всех революционеров разделим на две категории. Действующим военным, гвардейским офицерам, думаю, в Правительстве не место, у них сейчас дел в Гвардии будет - начать и не закончить!

- Это вы и господина Трубецкого записали в эту категорию? - ехидно так поддел Рылеева Батенков.

- Сергей Петрович пускай сам выбирает, где ему лучше приложить свой труд на благо Отечества!

- Спасибо вам, господин Рылеев, что предоставили мне право выбора, - с сарказмом в голосе заявил Трубецкой.

- Давайте не будем устраивать пикировки и предоставим слово Ивану Михайловичу, - влез Штейнгель, - он у нас и диктатор восстания и, согласно Манифесту правительствующего Сената, глава Временного правления!

- Разумно ли столь важные вещи обсуждать без Мордвинова и Сперанского, которым, напомню, были обещаны министерские должности!? - Рылеев забеспокоился за своего благодетеля Мордвинова.

- Мы, наше Общество, от своих слов и не отказывается, раз обещали в свое время министерские посты, значит, обязательно выполним обещанное, не переживайте Кондратий Федорович. Сейчас просто обозначим предварительные позиции, а завтра, на первом заседании Правительства все официально утвердим.

Никто не возразил, на мне опять скрестились взгляды.

- Мордвинова предлагаю назначить главой Центрального Банка, он будет выведен из прямого подчинения Минфина. Что такое ЦБ объясню потом самому адмиралу. У него, помнится, есть план банковской реформы - вот пускай и поработает на этой ниве. Сперанский - министр юстиции. Предварительно я это вижу так, более конкретно поговорим с обоими завтра. Возражения?

Все по-прежнему молчали, перешептывались расположившиеся возле стен офицеры-декабристы, да и то, их здесь было мало, только "смотрящие", остальные вернулись в свои части.

- Пост морского министра обещан Антону Васильевичу Моллеру, тут тоже нечего обсуждать. Министром же иностранных дел предлагаю назначить господина Трубецкого. Нам не только предстоит выполнить взятые на себя довольно болезненные внешнеполитические обязательства перед союзниками, но и начать срочный импорт вооружений.

- Никогда на этой должности … - начал было Трубецкой, но я его перебил.

- Не беспокойтесь, Сергей Петрович. У каждого министра будут заместители-товарищи министра – опытные царские дипломаты. У вас - как у ни кого другого, вдобавок, имеются ещё и нужные родственные и профессиональные связи. Справитесь, мы в вас верим!

Если только Трубецкой примет это назначение, то подпишет сам себе политическое самоубийство - ведь это именно он будет заниматься вопросами предоставления независимости Польши, Финляндии, продажи Мексике Русской Калифорнии.

- И вообще, всех царских министров, при условии их присяги, предлагаю пока сохранять в прежних должностях - с повышением, с понижением, то не важно, главное, не допустить коллапса всего государственного механизма. В связи с этим, Канкрина предлагаю оставить на прежней должности министра финансов. Егор Францевич, по своим родственным связям – не чуждый для нашего дела человек, если, конечно, он присягнет.

Кандидатуру Канкрина на посту министра финансов я горячо поддерживал по той простой причине, что альтернативой ему мог стать только Тургенев Николай Иванович - экономист и публицист, поборник идей Адама Смита, в том числе и свободной беспошлинной торговли. Канкрин от этого деятеля выгодно отличался, будучи сторонником государственного протекционизма. Но Тургенева - заговорщика со стажем, всё-таки пришлось поставить во главе налоговой службы, входящей в состав Министерства финансов Канкрина. Отказаться от услуг Тургенева было просто невозможно, как-никак, но он являлся автором первой русской книги по политической экономии называющейся «Опыт теории налогов». Под крылом же Канкрина, смитовец Тургенев, со своими ультра либеральными экономическими воззрениями, а потому и ультра вредными для отечественной промышленности, будем надеяться, особого вреда причинить не сумеет. Но от Тургенева надо будет обязательно избавляться при первой же возможности и любыми способами!

Тут Оболенский не вовремя "проснулся", вспомнив про генерала Бистрома, томящегося в моем домашнем плену и сразу же собрался ехать на В.о. высвобождать своего генерала.

- Что мне Бистрому обещать? - спросил Оболенский.

Вопрос был интересный, мне было над чем подумать. Рисковать, связываясь с этим авторитетным в войсках генералом не очень-то и хотелось, придушить бы его по-тихому, но в обществе не поймут-с …

Ответил Трубецкой.

- Очевидно, если генерал готов принести присягу Временному правительству, то найти для него ответственный пост - не проблема, хоть по армии, хоть по гражданской части. Кстати говоря, у нас должность военного губернатора Петербурга, после гибели Милорадовича свободна …

- С вакантными должностями завтра будем разбираться, сейчас перво-наперво надо продемонстрировать всем, что мы реальная власть, а не бутафория, а для этого требуется в кратчайшие сроки навести порядок в столице!

- Верно! - Батенков - Может главу ОКВС ("Отдельный корпус внутренней стражи") генерал-лейтенанта Комаровского освободим? Естественно, при условии, что он нам присягнет?