Приговоренные к приключениям

— Посторонитесь, джентльмены, — попросил Варфоломей. Ни страха, ни особого волнения он уже не испытывал, словно на столе перед ним лежал не человек, а какой-то полуфабрикат. Не говоря ни слова, вся троица посторонилась, только Натан Фелпс чуть замялся, словно бы хотел быть поближе к своему приятелю. Но Варфоломей остро глянул на него, и бородач послушно отошел.

Фараон хмыкал, разглядывая страшно изломанную ногу Фергюссона. Потом вздохнул и покачал головой.

— Я не врач, ребята, но даже мне понятно, что этот паренек на двух ногах отбегался с концами.

— Что? — растерянно переспросил Фелпс. — Как это?

— Очень просто, — равнодушно отозвался валлиец, — ногу придется отрезать.

— Но…

— Нат, — проникновенно сказал ошарашенному известием здоровяку Фараон, — скажи мне — сколько ты его сюда тащил?

— Сутки, — пробормотал тот, — или даже больше. Собаки легли в снег, я не смог их поднять, как ни хлестал, только рукоятку бича сломал.

— Ему повезло, что ты силач и сумел дотянуть сани. Но тут одной силы мало, Нат. Погляди — нога уже начала чернеть. Если не сделать сейчас то, что нужно — твой друг умрет от гангрены. И точка.

Фелпс заскрипел крепкими зубами, выругался грязно и махнул рукой.

— Так тому и быть! Если Бен помрет, что я скажу его отцу с матерью? Мы ведь вместе приплыли сюда на пароходе… Нет, лучше уж без ноги, но живой. Действуйте, сэр! Вы точно знаете, что надо делать?

— Не учи отца… — туманно высказался Фараон. Потом посмотрел на Варфоломея.

— Что там с кипятком, Вар?

— Уже вовсю бурлит. Только… Зачем тебе ведро кипятка, не объяснишь? У нас же виски столько, что можно целиком слона искупать.

— Погорячился, — коротко объяснил валлиец. Потом досадливо поморщился и добавил: — Да все равно не помешает. Сунь в ведро мой нож, будь так добр. Проведем дезинфекцию.

Варфоломей послушно исполнил просьбу компаньона, потом подумал и добавил к варящемуся в ведре ножу свой Зангецу.

— Хорошо бы его к столу привязать, — озабоченно заметил протрезвевший от всего увиденного Сэм Миллз. Он попробовал на крепость сыромятные ремни, уцелевшие после ножа Фелпса. — А ну, джентльмены, попридержите-ка нашего беднягу!

Миллз сноровисто затянул ремни вокруг груди и ног Фергюссона. Потом уже Фараон крепко, с помощью деревянной мешалки, закрепил импровизированный кожаный жгут выше раны.. Когда он натуго закручивал узел, Бен очнулся. И завопил.

— Нат! Что… Где я? Ох… моя нога!

— Потерпи, старик, — здоровяк наклонился к нему и ободряюще потрепал по щеке. — Сейчас тебе станет легче.

— О-ох! Больно!

— Знаю, друг. Неужто больнее, чем в тот раз, когда шаман микмаков попробовал проделать в тебе дыру своим копьем, а?

Фергюссон заскрипел зубами. И тут он увидел Фараона, который подошел к столу, сосредоточенно дуя на дымящийся нож.

— Это что за хрень?! — взвыл Бен, дергая натянувшиеся струной ремни. — Вы что задумали… а-а-а!

Джордж Скромби сунул в рот раненому горлышко бутылки, полной виски.

— Глотай давай! За мой счет, понял?

Острый кадык заходил туда-сюда по худой шее. Фергюссон одним махом выдул почти всю бутылку и обмяк. Темная щетина, словно по волшебству, еще резче проступила на белом, как мел лице.

— Держите, — просто сказал Фараон, и три пары рук притиснули крепкое тело к столу. Валлиец щедро плеснул на ногу из бутылки, и Бен взвыл, захрипел, вырываясь, как дикий зверь, попавший в капкан.

— Черт, похоже виски не действует! — выругался Натан Фелпс, с трудом, несмотря на всю огромную силу, удерживающий бьющегося на столе мужчину. Джордж Скромби от полноты чувств грязно помянул всех святых, потом вдруг выхватил из-за пазухи мешочек с золотым песком и, хорошенько размахнувшись, ахнул им Фергюссона прямо по макушке — раз и второй. Глаза раненого закатились. И он замолчал.

— Рауш-наркоз, — уважительно прокомментировал стоящий неподалеку Варфоломей. И сам рявкнул: — Бриан, быстрее!

— Заткнись! — огрызнулся валлиец и сделал первый взмах ножом.

Кость перерубил Варфоломей: Зангецу сделал это с такой легкостью, что повару показалось, будто никакой кости и не было — так, ерунда, просто кусок мяса. Щедро промыв срез кипятком с разведенным в нем виски (у Варфоломея глаза на лоб полезли от такого варварского метода, но он промолчал) Фараон умело натянул завернутую кожу на культю и… остановился.

— Ты что? — не понял Фелпс. — Чего встал, док?

— Нитки, fucking shame! — выматерился валлиец. — Я забыл про нитки! Ни кетгута, ни даже простого шелка под рукой, даже рыболовной лески ни кусочка!

Он зарычал от отчаяния. И тут к его заляпанным кровью рукам, откуда-то из-под стола протянулась костистая щетинистая лапка, сжимающая в когтях пучок чего-то тонкого.

— Воть!

— Святые небеса, — прошептал Сэм Миллз, попятился и грохнулся на задницу. Заскреб подошвами унтов, пытаясь отползти подальше. — Что это, Господи?!

Щелкнул курок револьвера, выхваченного Фелпсом. Дуло плясало, точно пьяный ирландец в кабаке.

— Э… э… сгинь! Сгинь! — пробормотал дрожащими губами Скромби, отмахиваясь мешочком с золотым песком. Мануанус Инферналис не обратил ни на кого из них внимания. Он снова протянул лапку в сторону Бриана и проскрипел:

— Воть. Брать. Шить.

Валлиец выхватил из когтей пучок нитки, помял его и радостно хохотнул.

— Да это ж отличный кетгут!

Мануанус мгновенно исчез под столом, будто и не было. Фелпс опустил кольт и неверной рукой вытер лоб с проступившими крупными каплями пота.

— Док… я много чего видел… Но…

— Я не пью больше, — тоненько проговорил Миллз, поднимаясь с пола. — Клянусь, как перед алтарем, джентльмены. Ни капли, слышите? Допился.

— Я видел то же, что и ты, Сэм, — с ужасом ответил ему Джордж Скромби. — Похоже, пришла пора трезвости, дружище. До конца дней это будет стоять у меня перед глазами…

— Так, — твердо сказал Фараон, и все, кроме Варфоломея, посмотрели на него. Валлиец закончил последний стежок, и в ход снова пошла бутылка виски — уже почти пустая.

— Так, — повторил он. — Забудьте то, что видели, парни, лады? Главное, что этот страдалец, — валлиец похлопал по груди все еще не пришедшего в себя Фергюссона, — похоже, будет жить.

— Я уже забыл, — ответил Натан Фелпс, пряча револьвер под куртку. — Уверен, что и вы, джентльмены, тоже. Так?

Он выразительно посмотрел на Скромби и Миллза. Джордж мелко закивал, а Сэм внезапно затянул псалом, молитвенно сложив перед собой ладони.

— На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею, на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона…

— Отрадно видеть такое благочестие. Но давайте-ка отнесем пациента в заднюю комнату, — устало сказал хозяин паба, временно превратившегося в салун.

Когда Фергюссон, раздетый и завернутый в чистую простыню, был уложен на койку, Варфоломей, полирующий мягкой салфеткой свой сантоку, заметил:

— Еще долго будет в отключке. По башке ему крепко досталось, да и виски он употребил за троих.

— Есть время, чтобы отыскать настоящего доктора, верно? — Фараон вопросительно глянул на Фелпса.

— Из-под земли достану! — рявкнул тот. — Прямо сейчас отправлюсь! Ну, ребята, я вам по гроб обязан за своего друга. А на Юконе все знают, что Натан Фелпс всегда свои долги платит! Даже не знаю, как вам отплатить за то, что вы сделали…

— Да ладно, — отмахнулся Бриан, но здоровяк яростно пристукнул крепким кулаком правой руки по ладони левой.

— Вот что! Я эту вещь берег для своей невесты, которая дожидается меня в Джорджии. Но для вас, ребята, не жалко, ей-богу. Если моя удача при мне, то я отыщу что-нибудь еще.

Он сунул руку под куртку, покопался там — и на стойку перед Фараоном и Варфоломеем лег брезентовый мешочек размером с три основательных мужских кулака.

— Держите. Я назвал его «Зайчонок».

Хитрый узел, затянутый на мешочке, уступил крепким пальцам. Брезент зашуршал, и оба — повар и его компаньон — невольно ахнули, да так, что даже новоиспеченные трезвенники Миллз и Скромби с любопытством оглянулись, оторвавшись от совместной молитвы.

Да, этот самородок и впрямь в точности походил на зайчонка, присевшего на задние лапы и любопытно вытянувшего вверх разлапистые уши. Такого большого куска самородного золота здесь, пожалуй, мало кому довелось видеть. И уж точно не такой прихотливой формы.

— Да ты что, Нат? — возмутился Фараон. — Вот еще! Забирай и отвези своей невесте — как ее зовут? — чтобы она видела, что ее будущий муж самый удачливый чертов копатель на всей канадской территории до самой Аляски!

— Джентльмены, — взгляд Фелпса похолодел и стал похож на сизый отблеск оружейной стали. Глядя в эти глаза, Варфоломей вдруг понял, почему Джек Лондон так любил описывать вот таких парней, идущих напролом и не боящихся ни черта, ни пули, ни мороза. — Джентльмены, я сказал свое слово и это от всей души, поверьте. Натан Фелпс не дешевка, и двух слов не говорит. Держите, и вот вам моя рука в придачу. А если будет нужно, то вот мой кольт, моя упряжка, мои кулаки и что угодно. Вы спасли жизнь Бена — я уверен, что спасли, не спорьте! — и теперь я смогу честно взглянуть в лицо его отцу и тетке Джинни, которая вырастила меня вместе со своим сыном, как родного. А теперь извините меня, я не буду терять время. Мне еще надо за шкирку притащить сюда какого-нибудь ученого врача!

Дверь грохнула об косяк, и Фараон почесал бороду.

— М-да. И что нам теперь с этим делать?

— Для начала — спрятать, — спокойно сказал Варфоломей. — А потом… Кстати, а ты не думал о том, что эта штука может стать отличным подарком для нее?

Взгляд Бриана потемнел. Он хмыкнул задумчиво.

— Неплохая идея… Золота у нее, допустим, было как грязи. Но как знать, довелось ли ей держать что-нибудь подобное? Зайчонок, ха!

— Что за черт? — раздался озадаченный голос позади них. Оба резко повернулись. Сэм Миллз стоял и озадаченно рассматривал свою меховую парку, держа ее на вытянутых руках.

— Не чертыхайся, Сэм! — укоризненно сказал ему Джордж Скромби. — Мы же решили начать новую жизнь, или ты уже забыл?

— Конечно я помню, Джо! Но все-таки — вот че… кхм, вот же удивительно!

Он показал парку Фараону и Варфоломею. Сзади, ниже пояса, в шерсти зияла огромная проплешина, как будто кто-то выщипал весь мех.

— Будто я сел в лужу и примерз, а потом поднялся и пошел. Но ничего такого не было! Такая хорошая куртка, верой и правдой послужила мне не один год. А сейчас хоть выкидывай!

— Это лишь бренная вещь, Сэм, — кротко сказал Скромби. — Пойдем, нам нужно нести благую весть о трезвости и ужасах пьянства.

Варфоломей с непонятным выражением на лице смотрел, как двое бывших выпивох уходят в полярную ночь с просветленными лицами.

— Мануанус, — устало сказал Фараон, — настоящий негодяй. Это же потенциальные клиенты!

— Пьянь! — негодующе высказалась портьера.

— Я, пожалуй, схожу, если ты не против, посмотрю на публику в ближайшем конкурирующем заведении, — сказал лысый повар, напяливая толстое пальто. — Мне надо подышать свежим воздухом.

— Да отчего же мне быть против? — покладисто согласился валлиец. — Только я тебя очень прошу, не убей там никого… от переизбытка эмоций и свежего воздуха.