Дар Персиваля Грейвса

Часть 7. Открытия и признания

Персиваль проснулся от боли во всем теле, прострелившей, когда пробовал перевернуться во сне. Тут же осторожно сел, намереваясь все же найти обезболивающее и восстанавливающее, но был остановлен тихими голосами: уставшим — Поттера, и болезненно-хриплым — Гермионы. От последнего по телу поползли предательские мурашки.

— Гарри, мы это уже проходили…

— Но план…

— Никогда не срабатывал, Гарри. Ни один твой план. Признай это.

— И что ты предлагаешь? — прозвучало с нотками обиды.

— Дай мне время, я восстановлюсь, и мы придумаем, как добраться до Джинни. — Она некоторое время молчала. — Я же вижу, что ты уже сейчас готов отправиться штурмовать Малфой-мэнор, Гарри.

Послышался шелест одежды — это Поттер поднялся на ноги и принялся расхаживать рядом с диваном, на котором лежала Гермиона.

— Ты не понимаешь…

— Понимаю, — резко ответила Гермиона. — Если мы с Джинни не ладили в последние годы, это не значит, что мне на нее плевать, — прошипела она.

— Ладно, извини, — спокойнее ответил Гарри. — Но я все равно встречусь с Невиллом. Нужно действовать. Давно пора заняться пленниками Азкабана. Нам нужны люди, а…

— Только пусть вами руководит рассудок, — устало проговорила Грейнджер. — А не эмоции. Хотя бы раз в жизни.

Поттер ей не ответил.

После некоторого молчания Грейвс услышал звук открываемого клапана, а потом тихий хлопок трансгрессии.

Посидев еще некоторое время — то ли собираясь с силами, то ли надеясь, что Грейнджер снова уснет, — он вышел из комнаты. Свою нерешительность он собрал в кучу и запер ее в стальной ящик — в тот, в котором уже хранились не оформившиеся чувства, а еще непривычные ему сомнения и неловкость.

Тут же встретился взглядом с Грейнджер.

— Доброе утро, — как-то виновато протянула она.

А. Это же из-за нее они попали в эту передрягу. Что ж, хорошо, что она сама осознает свою вину.

— Утро, — буркнул Персиваль.

Она как-то судорожно вздохнула.

— З-завтрак сегодня вам придется готовить самому, — неуверенно проговорила Гермиона, поморщившись от боли, когда повернула голову, следя за Грейвсом.

Этим он и собирался заняться. Но только после того, как примет чертовы зелья.

Стараясь сохранять невозмутимое выражение лица и не кривиться от боли в теле так же, как и Грейнджер, он призвал ее сумочку и достал обезболивающее. А после отправился на кухню.

Пришлось повозиться, чтобы разобраться в той куче посуды, круп и консервов, которые Гермиона вчера собирала — или просто бросала — в спешке. Но он справился с этой задачей — уже через полчаса палатку наполнил аромат подгоревшей овсянки. С сомнением поглядев на варево, он все же разложил кашу по металлическим тарелкам, присыпал свежими ягодами, что несколько улучшило вид, и отлевитировал одну к месту Грейнджер.

— Спасибо, — смущенно пробормотала она.

Она сделала еще несколько попыток с ним заговорить, но они были до того робкими, что ничего дельного из этого не вышло. И все-таки нашлось кое-что, что смогло привлечь внимание Грейвса. Он уже собирался уйти на улицу, просто чтобы не находиться рядом с Грейнджер, которая одновременно и раздражала, и вызывала жалость. Но слова Гермионы его остановили.

— Вчера вы сказали одну вещь…

— Ты, — перебил Персиваль. Грейнджер моргнула. — Полагаю, будет удобнее, если мы перейдем на «ты».

Он мысленно обругал себя за очередную стертую границу.

— Ты… — неуверенно протянула Гермиона. — Ты сказал о крестражах. Ну, о частях души. И я задумалась: а что, если их должно было быть шесть?

Теперь моргнул Грейвс.

— Кажется, ты и говорила о шести.

— Ох, да, — она поерзала, устраиваясь поудобнее так, чтобы ей было видно Персиваля, — я имела в виду, что… Ну, вряд ли Гарри был запланированным крестражем, верно? Лорд ведь не знал об их связи до последнего… а раз он планировал разделить свою душу на семь частей… а еще эти реликвии, понимаете?

— Если честно, нет, — ответил Грейвс, сдерживая улыбку.

Она выглядела милой, когда так запальчиво пыталась что-то объяснить, прыгая с темы на тему. Он почувствовал себя идиотом. Когда вообще в его словаре появилось слово «милая»?

Грейнджер набрала воздуха в грудь.

— Он выбирал в качестве вместилища только самые дорогие реликвии — не знаю почему, кстати, только испортил древности темной магией. Та же чаша Хаффлпафф обладала такими свойствами… — она запнулась, когда Персиваль прочистил горло, намекая, что Грейнджер снова унесло не в ту степь. — Да, я хотела сказать, что мне сразу показалось странным, что он не осквернил ничего слизеринского — это четвертый факультет в Хогвартсе, кстати, — но мальчишки меня убедили, что он ведь, в конце концов, наследник и все такое… В общем, я хотела сказать вот что: если Гарри не был запланированным крестражем, а Лорд так и так планировал создать их шесть, то Гарри стал седьмым. А мы, выходит, один упустили!

— И ты думаешь…

— Что это должно быть что-то слизеринское! Вчера, еще до оборотней, я как раз изучала, что мог оставить Салазар Слизерин… мне кажется, это оно!

Она указала на книгу, лежащую на столике перед диваном. Персиваль опустился рядом с Грейнджер и заглянул в «Основатели Хогвартса». Закладка лежала на нужном месте, а важные моменты в тексте были подчеркнуты. В нем говорилось о Тайной Комнате и медальоне Слизерина, о свойствах которого авторы и гадали. Были предположения, что медальон способен даровать носящему защиту…

Грейвс осознал, что Грейнджер тоже склонилась над книгой, прижимаясь правой частью тела к его левой.

Мерлин!

Он отстранился и поднялся на ноги.

— И… что мы можем сделать с этой информацией? — спросил он холодно и посмотрел на Грейнджер оценивающе — пытался понять: специально она или нет.

Но та, похоже, села на своего любимого конька — знания. А в состоянии эйфории от открытия она себя мало контролировала.

— Как отыскать медальон? Он ведь может быть в любой точке Земли. К тому же, мы не знаем наверняка, является ли он крестражем.

— Я чувствую, что это так!

— Вчера ты чувствовала, что нам нужно собрать палатку, когда на нас нападали оборотни, — напомнил Грейвс и Гермионе, и себе, потому что ее «я чувствую» прозвучало так уверенно, что он чуть не согласился с таким аргументом.

— Это другое, — неуверенно ответила Гермиона. — А про то, где его найти… у меня тоже есть мысли.

Вздохнув, Грейвс опустился на диван на почтительном расстоянии от девчонки, и приготовился слушать.

-

Идеи Гермионы были просты и безрассудны до безобразия — настолько, что это вызывало и восхищение, и трепетный ужас. Грейвс в этом плане оказался в меньшинстве — Поттер с радостью ухватился за предложение подруги.

— Думаю, Дамблдор именно так и поступал, Гарри, — продолжала убеждать она, будто не замечая, что он уже «готов». — Другой возможности выяснить о крестражах у него не было. Если, конечно, нет никакого отслеживающего заклинания…

— Нет такого заклинания…

— О котором не известно мистеру Грейвсу.

Персиваль фыркнул. До этого он ни словом, ни делом не дал понять, что его задевают сомнения Гермионы в его знаниях, но все-таки ощущал раздражение по этому поводу. Он прожег Грейнджер взглядом, но той не хватило совести даже слегка покраснеть.

— Значит, ты хочешь отправиться в приют, — отстраненно пробормотал Поттер, не заметив маленькой стычки.

Грейнджер активно закивала.

— Сам подумай: он оставил один крестраж в Хогвартсе, другой — в доме своего деда, еще два — отдал на хранение самым верным… слугам. Логично предположить, что что-то он мог спрятать в месте, которое связано с детством.

Поттер поднялся на ноги. Его нервная привычка расхаживать перед собеседником порядком напрягала. Но, опять же, Грейвс был в меньшинстве — Гермиона плевать на это хотела; ну, или привыкла.

— Только вот ты не учла, Гермиона, что он ненавидел приют. Возможно даже больше, чем боялся смерти.

По мнению Персиваля, это была первая здравая мысль за вечер, отстраненная от эмоций. Конечно, радовало, что они не сидели на месте и планировали хоть какие-то действия, но зачастую все их поступки подстегивались безрассудством. Даже то, что они знали о Волдеморте на порядок больше Грейвса, не могло убедить его в том, что в поступках этого существа есть логика. С другой стороны, несколько лет назад Поттеру и Грейнджер уже удалось отследить крестражи. Значит, логика все же работала.

— Он там прожил одиннадцать лет, — как-то печально произнесла Гермиона, — должно же было остаться хоть что-то светлое.

Вздохнув, Персиваль тихо покинул палатку, позволяя обсудить Поттеру и Грейнджер остальное наедине. Гарри был прав, когда говорил, что пора действовать. Этого мнения придерживался и сам Грейвс. И в целом план Гермионы выглядел безопасным: затеряться в толпе не-магов представлялось довольно простой задачей. Но Персиваль был уверен, что Поттер не собирается присоединиться к ней в поисках.

Он надеялся, что Поттер не изменит привычке и выйдет прогуляться перед сном. Было кое-что, что не давало Грейвсу покоя, и, он был уверен, Гермиона тоже это чувствовала. Она не просто так восторженно расписывала свою идею. Да и вцепилась в нее тоже не просто так. Девчонка пыталась отвлечь Поттера от опрометчивых поступков. Правда, буквально предлагая ему другой — тоже опрометчивый, но чуточку меньше.

Поттер не подвел — вышел из палатки спустя двадцать минут и, не заметив Персиваля, медленно поплелся вглубь леса. Персиваль пошел следом, нарочно создавая лишний шум, чтобы обозначить свое присутствие.

Поттер оглянулся.

— Ты же на самом деле не считаешь ее идею настолько восхитительной, — полувопросительно произнес Грейвс.

— Я… — Поттер вздохнул и посмотрел в сторону палатки, невидимой из-за защитного барьера. — Она на самом деле неплоха, — сказал он.

— А теперь правду, — потребовал Грейвс, без труда подстраиваясь под улиточный темп Поттера.

Тот вздохнул. Некоторое время он молчал, собираясь с мыслями.

— Что ж, в любом случае это затрагивает и вас, так что… — помялся он. — Мы готовимся штурмовать Азкабан и мэнор. Точнее, теперь сначала мэнор, а затем — Азкабан. И я не хотел бы, чтобы Гермиона принимала в этом участие, — он еще раз оглянулся, — только не вздумайте ей передать, что я так сказал. Она меня убьет.

— И как это вяжется с ее желанием отправиться в тур по прошлому Вол… его? — мигом исправился Грейвс.

— Зовите его Том, — посоветовал Поттер.

— Так оно приобретает человечность, а, поверь мне, ничего человеческого в нем нет.

— Ладно, но не забывайте о табу, — напомнил Гарри. — Мы как-то… попались на этом, — пробормотал он и пнул куст травы, словно тот был виноват в его бедах. — Ладно, это неважно. Важно, что Гермионе нужно переключить внимание, и… просто нужно переключить внимание. Но… — он так выразительно посмотрел на Грейвса, что тот сразу понял: сейчас ему предложат совершить что-то безрассудное. И, что самое главное, он уже знал, что согласится. — Но я не могу отправить ее одну. И с ней пойти тоже не могу.