Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

Царские "аналитики в погонах" Александровской закваски с ног на голову переворачивали всю военную науку, подразделяли тактику на «боевую и смотровую», при этом утверждая, что смотровая тактика есть условие правильного понимания сути боевой тактики! Воззрения подобного рода выражали официальную точку зрения. За образец принимали не столько боевые примеры, сколько смотровые занятия в учебных лагерях. Но абсурд подобного толка и профессиональная некомпетентность московского верховного командования, ослабляющие многочисленную армию роялистов, играли нам только на руку.

Внесены были какие-то изменения в Кавалерийский устав 1818 года, но без моего непосредственного участия, об этом роде войск я практически ничего не знал, но о "тачанках" помнил, да вот беда, пулеметов пока не было!

Серьезно от "танцмейстерской науки" был почищен Артиллерийский устав, сильно засоренный показной мишурой – кадрильными па номеров, отсчитыванием тактов, картинными взмахами и балансированием банником…

Спешно развертываемые учебные лагеря планировалось сделать не только источником формирования новых полков, но и средством получения свежих пополнений для ветеранских частей, на линии соприкосновения воюющих сторон ввязавшихся в первые боестолкновения. К тому же, часть ветеранов старше 50-ти лет уже третий месяц к ряду, либо увольнялись с положенными им льготами и имуществом, либо, по желанию, переводились в полицию, нацгвардию и в другие государственные структуры.

Самым трудным было обеспечить новые полки штатным вооружением и обмундированием. И если униформу стали изготовлять из домотканной одежды, раздавая заказы на её пошив всем желающим, то с обрабатывающей промышленностью пришлось всерьёз повозиться.

Ведущее место в металлообрабатывающей промышленности принадлежало оружейным, артиллерийским, машиностроительным и судостроительным заводам. Таких предприятий во всей России насчитывалось около 20, при этом они были самыми крупными в стране. В свете того, что значительная часть военных производств во главе с Тульским (с проектной мощностью 146 тыс. ружей в год!) оружейным заводом, осталась в руках неприятеля, в производстве стрелкового оружия мы уступали монархистам на порядок, поэтому приходилось не только срочно расширять, но и одновременно модернизировать имеющиеся у нас в наличии производства – прежде всего Сестрорецкий (в 1812 году без малого полторы тысячи заводских рабочих изготовили 12527 ружей и 1200 пар пистолетов) и Ижевский оружейный завод.

Санкт-Петербургский чугунолитейный завод (буд. Путиловский-Кировский), который с 1806 г. выпускал различные изделия по казенным военным заказам, в том числе и солдатские ружья, сильно пострадал во время разрушительного наводнения 1824 года, причинившему заводу большой ущерб (погибло 152 человека) и сейчас он перестраивался Кларком и Аммосовым под "Мартеновскую" печь, часть машин этого завода ещё в 1824 г. перевезли на новое место – на Шлиссельбургский тракт – там все тем же Кларком был построен новый завод - Александровский чугунолитейный.

С производством черных порохов – единственного на данный момент времени взрывчатого вещества используемым для стрелкового и артиллерийского оружия, наши дела обстояли более оптимистично. Особенно в свете того, что после «истощения» Самарских залежей в конце XVIII в. серу стали ввозить из-за границы (мнимого истощения, так как легкодоступные поверхностные залежи серы были выработаны, а дальнейшая, более трудозатратная разработка недр так и не началась вплоть до 20 века). Куда смотрело Военное ведомство было непонятно. Ведь в России все еще сохранялись огромные сырьевые запасы серы под той же Самарой, не говоря уж об Астрахани и других местах и иных способах получения серы. Проблема с серой в стране во многом была надумана, но, тем не менее, она играла нам на руку, поскольку ни враг, ни мы не могли быстро развернуть собственного производства, обоюдно сохраняя зависимость от импорта.

В получении селитры особых затруднений не было. Около 1000 тонн в год производили сами, но в период военных действий потребность, естественно, возрастала. Из той же Англии в 1811–1813 гг. поступило 1100 тонн пороха. Ост-Индская компания, кстати говоря, по-прежнему оставалась основным мировым поставщиком селитры, которая являлась одним из основных ее товаров наряду с опиумом.

Во-вторых, хотя наш противник и располагал крупнейшим в стране Шосткинским заводом в Черниговской губернии, но и мы в этом вопросе могли кое-что противопоставить монархистам. Прежде всего это Казанский пороховой завод и Охтинский пороховой завод – старейшее российское предприятие этой отрасли в Петербурге. После удачного завершения антимонархистского восстания на Урале и в Сибири свою лепту в пороходелание стал вносить еще и частный уральский Губинский пороховой завод в селе Успенское.

Что же касается пироксилина и бездымного пороха – то об этом приходилось лишь мечтать, быстро прогресса в этом производстве добиться было просто-напросто невозможно. Сырьем для бездымного пороха служили хлопчатобумажные концы, серная и азотная кислоты, из которых получали пироксилин, перерабатываемый затем в порох. Русская текстильная промышленность была совершенно не готова к отпуску достаточного количества хлопчатобумажных отходов производства. Кроме того, с нуля пришлось бы строить новые или по-сути заново перестраивать старые пороходелательные заводы, заодно создавая целые отрасли химической промышленности по производству серной и азотной кислот.

Совсем другое дело артиллерия! С производством пушек для нас все складывалось просто замечательно. Сейчас в России действовали орудийные мастерские четырех арсеналов: Петербургского, Киевского, Брянского и Казанского. Из них особенно активно работал Петербургский арсенал. Мощность арсенала была рассчитана на производство 11–13 восьмиорудийных батарей в год. Арсенал имел 8 горизонтальных сверлильных станков, 2 станка для обточки цапф, машину Монье для обточки стволов и до 30 токарных станков. Число рабочих достигало 700 чел. «Все сии машины приводятся в движение посредством паровой машины, установленной в 1811 г., силою в 24 лошади». С 1803 по 1818 г. арсенал изготовил 160 ½-пудовых и 326 ¼-пудовых единорогов, 286 12-фн и 483 6-фн пушки — всего 1255 орудий. В последующие годы арсенал занимался ремонтом орудий. Менее активно работал Брянский арсенал, рассчитанный на производство 6 батарей в год. В мастерских арсенала работало 780 рабочих и 60 нестроевых солдат. До войны 1812 г. Брянский арсенал изготовил 320 орудий, после войны в нем изготовлялись лафеты. Киевский арсенал был предназначен для ремонта орудий и производства лафетов. На нем было восстановлено около 150 орудий и изготовлено более 500 лафетов. Казанский арсенал с «литейным домом» был сооружен лишь в 1812 г., он был рассчитан на ежегодное производство орудий для 12 батарей. Но первые 3 года он готовил лишь лафеты. В 1815 г. арсенал сгорел и был восстановлен только в 1824 г.

Все наши предприятия военной промышленности перешли на круглосуточный режим работы. Но, чтобы победить в этой гонке также требовался еще и качественный скачок. И необходимые условия для этого у нас имелись. Военная промышленность в первой четверти 19 века организационно и технически уже достигла того уровня, на которым была способна приступить к решению таких сложных задач, как изготовление ударных ружей, нарезной артиллерии, и даже военных пароходов с винтовыми кораблями. Как часто в подобных случаях бывает для начала производства требовался лишь пинок от вышестоящих инстанций, что, собственно говоря, промышленность от меня и получила, вместе с кое-какими производственными инструкциями и техзаданиями.

Недостаток, а часто и полное отсутствие многих видов оборудования, материалов, дефицит квалифицированной рабочей силы во многом компенсировались трудовым энтузиазмом, инициативой, смекалкой и самоотверженной работой инженеров, мастеров и простых рабочих.

И вот теперь, на том же Сестрорецком оружейном заводе вместо традиционного гладкоствола уже во всю разворачивалось производство капсульных штуцеров с нарезными стволами и расширительными пулями.

Заводчанам пришлось осваивать новые виды производства. Первые опыты с нарезами стволов артиллерийских орудий начали осуществляться и на столичном заводе «Арсенал». Адмиралтеские верфи и Ижорские заводы в срочном порядке перепрофилировались с кораблестроительной тематики на выпуск всё тех нарезных капсульных ружей и арторудий. О последнем стоит поговорить отдельно.

Наша артиллерия остававшаяся неизменной со времён Наполеоновских войн тоже нуждалась в значительных улучшений. Во-первых, чтобы не зависеть от непредсказуемых погодных условий требовалось немедленно начать переход с дедовских фитилей и запальников на артиллерийский капсюльные трубки с курковыми ударниками. Сделать это можно было быстро, ничего сложного в них не было.

А во-вторых, как уже говорилось, в организованном заводском КБ «Арсенала» начались первые опытные работы над созданием казнозарядной нарезной артиллерии, и, что не менее важно, новых, специально предназначенных для неё снарядов. Но объективно оценивая силы здешних конструкторов, доступных технологий и материалов, я сильно сомневался, что в ходе этой войны мы успеем сделать хотя бы первые опытные образцы реально применимые в боевых условиях. Хотя, по здешним меркам, технология изготовления орудий в том же Петербургском арсенале стояла на относительно высоком уровне. Для отливки полевых и осадных орудий применялся так называемый «артиллерийский металл» (сплав меди с оловом). Чугун применялся для изготовления крепостной и береговой артиллерии. Стволы для орудий отливались «глухими», затем в болванках высверливался канал ствола по диаметру и проводилась наружная обточка.

Когда я в Петербургском арсенале завел речь о производстве стальных пушек, то меня тут же просветили о том, что первые попытки изготовления стальных пушек, оказывается, относятся еще к концу XVIII — началу XIX в. И даже специально для меня нашли доклад о «новоизобретенной железо-стальной артиллерии». Авторы доклада указывали, что стальные пушки имеют ряд преимуществ над медными. Они более прочны, безопасны и, главное, обеспечивают возможность превысить в два раза дистанцию дальности действительного выстрела существующих систем. Опыты продолжались в течение 10 лет. Однако наладить производство стальных орудий в первой половине XIX в. в той истории так и не удалось. Оно и понятно, чтобы рассверливать те же стальные болванки нужны не стальные, а легированные резцы, но местная металлургия, в отличие от меня, о легирующих добавках имела весьма отдаленное представление, да и сама сталь производилась в мизерных количествах кустарными дедовскими способами. Поэтому, дабы «не пороть горячку», ставка в нашей армии по-прежнему делалась на старую, проверенную дульнозарядную гладкоствольную бронзовую артиллерию.

Все эти предпринятые меры в полной мере не спасали ситуацию, военное ведомство с началом навигации было вынуждено начать импорт огнестрельного, холодного оружия и амуниции из Европы, прежде всего из Англии.