Я переродился в РПГ мире... Ржавым мечом?! Том 2

Вольдемар Кэррот

Мой мозг начал медленно вскипать. Я, хоть и считаю себя больше данжологом, чем артефактоведом, однако в смежных дисциплинах я тоже разбираюсь, но этот труд… Арлекин Джикс провёл невероятную работу, по одному лишь мазку с короны смог выяснить: её примерное происхождение, возраст, коэффициент магического потенциала, определил класс артефакта… Одним словом – изучил всё.

Оранжевый кристалл раскрывал мне невидимые страницы одну за одной, но… У Арлекина было столько теорий, столько попыток, однако ему никак не удавалось даже приблизиться к тому, чтобы ослабить корону.

Его основная теория заключается в том, что корона была создана одним из Х-монстров.

Х-монстры, как он пишет далее, это обитатели самых глубоких этажей мировых данжей. Мировые данжы, как он пишет далее, это подземелья, зачистка которых требовала объединения целых городов, реже – земель. Терракотовое подземелье в двенадцатом столетии общего календаря, Пламенная крепость имени Меруэма на два столетия позже, Погребальная богов, появившаяся под Кроссградом.

В этих местах никакая наука невозможна, всё, что мы знаем, записано со слов очевидцев – великих воинов, осмелившихся углубиться в пучины. Большинство погибло там, а, те немногие, кто возвращался, с трудом могли связать слова в предложения.

Затем он углубляется в причины возникновения мировых данжей, но я тороплюсь. Пообещал себе ознакомиться с этой темой подробнее. Апекс наверняка позволит мне скопировать некоторые труды из обители знаний, да и в академии должна быть обширная библиотека.

В итоге: корона была создана так глубоко, что «силы поверхности» не способны на неё повлиять. Силы поверхности, как он пишет далее, это любая сила или вещество, потенциально имеющее эффект ослабления, которые были созданы или найдены на земле, а не под ней.

Последняя исписанная страница, где буквы заходят друг на друга от спешки, где насыщенность чернил с каждым предложением слабеет от слабости пищушего, где новые смыслы – лишь надежда на успех, вот она, последняя страница, выдвигает последнее предположение: «ЕсЛи чтото иМожет повлиять на корону, тО онО наХодиТся под зеМлёй…» Его руки слабели, когда он писал это. Затем есть, подчёркнутое двумя волнистыми линиями, начало какой-то формулы. «Купированное небесной клетчаткой выделение гнилостного королевского жука + пыльца взрывного фрукта + ???.» На этом труд заканчивается.

Тут, собственно, не в чем разбираться. Нужно искать и делать предположения. Переосмыслив некоторые главы ещё раз, я понял, что мне нужно найти вещество, способное разрушать неизвестный металл одновременно с этим образованное на глубине подземелий. Глубинную магму из озёр предвестия Арлекин опробовал, как и губящий газ дырчатых чревоточин, как и токсины большинства известных арахнохитовых ящериц. Все они не возымели никакого эффекта…

Нужно поговорить с ним. Вдруг, он наткнулся на что-то, однако не смог это записать.

Я уверенно схватил со стола косточку из крыла дракона и вышел за дверь, заперев за собой. Пошёл направо и на первом повороте стал спускаться вниз. Впрочем, не зная маршрут, я бы всё равно нашёл, где находится темница – оттуда доносился перманентный вой пощады.

Я спускался по склизким булыжникам, я вдыхал плесень и смотрел на грибки. Ощущал аромат ржавых клеток. Пахло металлом, но я не мог понять – это сталь или кровь?

Сама темница-тюрьма представилась передо мной вытянутым коридором, с двух сторон которого были прутья, а в самом начале сидел небольшой чёрный орк. Либо у него сам по себе такой цвет кожи, либо он тоже заплесневел и скукожился тут. Ещё, у некоторых клеток стояли статуи гаргулий. Одного взгляда на них хватило, чтобы понять – они живые, просто ждут приказа. Окаменелые охранники узников.

Завидев меня, орк дёрнулся. Но, стоило ему рассмотреть в моих руках кость, он плюхнулся обратно в стул и втупил в одну точку. Может, он тоже каменный?

Я шёл медленно, страшась каждого своего шага. С жалостью заглядывал на узников и хотел глазами донести им: «Вас скоро спасут, потерпите ещё немного…». Некоторые клетки были пусты, а в одной лежал человеческий труп, покрытый пещерными тараканами. Может, и хорошо, что они там есть. Пещерные тараканы выделяют фермент, поглощающий трупный запах – это их защитный механизм, чтобы крупные хищники не ощущали запаха свежего мяса. Вот почему в подземельях никогда не пахнет трупами.

Я проходил мимо клеток, выискивая длинные уши и разумный взгляд. Как на зло – Арлекин был заперт в самой дальней клетке – в самой жёсткой клетке. Дальняя её стена отсутствовала, там была дыра, за которой виднелось бездонное ущелье и горячая магма, растекающаяся по нему. Стало жарко. Стало бесконечно жалко. Какая пытка – находиться в заключении без надежды на освобождение и каждую секунду своего заточения осознавать, что можно прыгнуть вниз и твои мучения прекратятся. Пожалуй, в такие клетки садят только самых упёртых и отчаянных – чтобы эта мысль клевала их, но не могла пробиться в их смелое сердце.

Арлекин Джинкс, представлявшийся мне величественным учёным с длинной бородой, возможно, в очках, оказался подростком, пожалуй – младше моего. Худой, покрытый синяками и кровоподтёками. Он сидел на коленях бесформенным калачиком, по нему стекал пот, его конечности то и дело подёргивались, словно проверяя – жив ли их обладатель.

Он посмотрел на меня своими бездонными глазами, жизнь в которых затухала от пыток и страданий. Он сказал, точнее – выкашлял:

— Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Тридцать один, двенадцать, неизвестно.

Арлекин стал дёргаться, стучать себе по голове и всё время повторял: «Тридцать один, двенадцать, неизвестно». Если это тот самый Эльф, трудом которого я восхищаюсь, то боюсь даже представить, какие пытки ему пришлось перенести… Чем можно пытать человека, чтобы он из, бесспорно, гения, стал больше походить на безумца?

— Тридцать один, двенадцать, неизвестно.

Я ощутил на себе взгляд охранника – тот, против первого впечатления, своё дело знает. Он слушает и очень внимательно, что-то записывает. Придётся играть в игру. Снова.

— Я пришёл посмотреть на ничтожество, вставшее против воли Великого вождя всех орков и оставшихся народов. Хорошо тебе сидится в клетке, предатель? — с каждым словом хотелось вырвать себе язык и бросить его в бурлящую магму. Но я продолжил, — Твой протест ни к чему не приведёт, Фенрин нашёл тебе замену – это я. Я закончу твой труд и отыщу способ поиска величественных артефактов, что сделают моего Вождя ещё могущественнее, — самое время закинуть удочку, — Твой способ поиска с помощью оранжевого кристалла меня заинтересовал.

Лишь на секунду глаза Арлекина переменились.

— Тридцать один, двенадцать, неизвестно.

— Так что слушай, червь. Если ты раскроешь мне способ, как искать другие артефакты, я поговорю с Фенрином и, возможно, он будет меньше над тобой издеваться. Знаешь, как говорили у меня на родине? — тогда я набрал воздуха в грудь и прошипел колыбельную, но так, словно это угроза, — Ноэль лимана кина лин, ди мони Мама сталик рим. Что значит – от виновного отвернётся даже мать родная!

Я пнул по толстому и ржавому основанию клетки, от чего та зазвенела. Арлекин, испугавшись, упал на спину и весь затрясся. Он пыхтел и извивался, демонстрируя мне шрамы на теле.

— Говори, сука, последний ингредиент! — крикнул я, а затем услышал смешок охранника.

Я выдохнул – охранник ничего не понял, хотя, знай он эльфийский, я бы мог уже делить с Арлекином клетку. Я тяжело вдохнул – Арлекин испугался моего крика. Сжался ещё сильнее.

— Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Буревестник.

А затем он и вовсе зарычал, стал биться головой о камень. И он всё повторял: «Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Тридцать один, двенадцать, неизвестно.»

Я пытался с ним поговорить, объяснить, что я друг – но тщетно. Тогда демонстративно плюнул и развернулся, возненавидев себя.

Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Буревестник. Есть ли в этом смысл или это бред сумасшедшего человека?

Пока я возвращался в свою комнату, я неустанно повторял его слова. Пока я лежал на кровати, я неустанно повторял его слова. Даже когда на меня напала слабость, и я сдавался сну, я неустанно повторял его слова.

Тридцать один, двенадцать, неизвестно. Буревестник.

Единственное, что мне известно про «Буревестник» – так звали одного короля, что однажды выковал неразрушимую броню, пошёл войной на города дальних земель, а затем был побеждён деревенским друидом. Сказка – не более.