Командор Советского Союза

Спорить на тему главенства рабочего класса в СССР, дураков не было, но поставленные Мечниковым вопросы требовали не полемического, а вполне конкретного ответа, и через месяц, решением Президиума Верховного Совета, были подняты зарплаты учителям, врачам, и минимальная зарплата в стране, так что она стала выше прожиточного минимума, утверждённого Минздравом и ВЦСПС, и позволила не просто не сдохнуть, а жить, пусть и небогато. Но с подъёмом зарплат в сфере образования и медицины до средних по регионам, как-то быстро закрылся дефицит преподавателей в школах и врачей в поликлиниках, потому что вместе с другими выплатами, зарплаты выросли в полтора раза.

Но если в аппарате товарища Зверева ждали, что новый подъём зарплат выметет товары из магазинов, то они сильно просчитались. Это повышение уже было запланировано, и специально под него выпустили массовыми тиражами тысячи наименований книг. Приключения, фантастика, научно-популярная литература, включая классические учебники по всем наукам и редко издаваемые и вообще ранее не издаваемые энциклопедии, например, «Жизнь животных» Брема, «Все пистолеты мира» Хогса и Уикса, «Техника и вооружение Советской Армии», написанная коллективом офицеров Генштаба, и «Корабли России», под редакцией самого главкома Флота Николая Кузнецова.

Массовый выпуск такого большого количества книг, был конечно событием неординарным, и торговля опять попыталась заработать на дефиците, но БХСС, уголовный розыск и КГБ, вновь собрали богатую жатву по торгашам, рассадив несколько сотен ловкачей по лагерям и спецпоселениям. А книги спокойно дождались постановления о повышении зарплат, и книжные магазины полностью поглотили весь вал свободных денег интеллигенции. А для рабочих и низкооплачиваемых тружеников, в магазинах и так было полно товаров недорогих, но приличного качества и надёжных как слесарный молоток. Радиоприёмники, кассетные магнитофоны, для которых сотни кооперативов выпускали кассеты с записями, и проигрыватели.

Подобные двух и трёхстадийные операции проводились Мечниковым регулярно, и все они имели несколько декларируемых и десяток скрытых целей. Например, в результате, конкурс на место в институтах советской торговли и на экономические кафедры, упал до одного человека на место, что было одной из побочных целей.

Вообще советское общество было очень пластично в известных пределах. Например, никак невозможно было оправдать действия некрофашистов на территории СССР, но можно было остановить волну самосуда по отношению к пленным, когда первые взятые в плен солдаты и офицеры Вермахта просто кончались на месте сдачи.

Что же касается нюансов в прочтении классиков Марксизма – Ленинизма, и того, кто в обществе более ценен, учитель или, например, рабочий, можно было дискутировать вообще вечно, при полном одобрении всех присутствующих.

Вот в эту щель Александр и загонял новые социальные модели. Уничтожение морального авторитета торговцев было лишь попутной целью в длинной операции по разрушению тюремно-лагерной субкультуры.

Там были законы, позволяющие надолго сажать уголовника только за то, что он занимает главенствующее положение в тюремной иерархии, циркулярная методичка по средствам печати, радио и телевидению, по высмеиванию уголовного образа жизни, и полный запрет на любые блатные песни в ресторанах и кафе, с огромными штрафами, и кратное увеличение сроков за повторное преступление, а уже за четвёртый срок полагалось пожизненное без права на освобождение. Но самое главное, были полностью ликвидированы спецраспределители при горкомах и обкомах, что позволяло торговцам прибирать в зону своего контроля не слишком щепетильных партработников.

Конечно такое массовое явление сразу не могло исчезнуть, но оно сильно полиняло в глазах людей, и самое главное были ликвидированы смычки партийных функционеров с торговлей и торговцев с преступниками, которые могли в перспективе сильно подточить устои государства и обрушить его.

Свои комбинации Александр утверждал у Берия, и Булганина, где были прописаны все шаги вплоть до самых мелких, даты и привлекаемые люди, причём он всегда делал пометку кто работает «в тёмную» не зная целей и задач, а кто вполне посвящён и делает всё осознанно.

Естественно никто из руководителей СССР раньше не утверждал своих аппаратных и социальных комбинаций, и в этом смысле Александр был абсолютным первопроходцем, но тема всем понравилась как минимум тем, что исчезло ситуативное противодействие, которое бывало возникало из-за несогласованности целей. Кроме того, появилась возможность вклиниться со своими задачами в чужую комбинацию, и получить быстрый и относительно лёгкий результат.

Так случилось, когда Александр задумал переформатировать телевидение, уходившее от потока казённой пропаганды, к нормальному развлекательному содержанию, где идеология была тщательно завёрнута в две, а то и в три оболочки. Булганин сразу сообразив, что для него открывается окно возможностей, протолкнул Народный Экономический Университет, где простыми словами объяснялось что такое кредит, рассрочка и прочие полезные вещи, а Шелепин, воткнулся со своими «Шпионскими историями», где ведущий рассказывал о поимке настоящих шпионов органами безопасности. Успех передача имела совершенно невероятный, ещё выше подняв репутацию КГБ. И следом, почти независимо от них, «выстрелила» программа, посвящённая милиции, где рассказывались реальные уголовные дела о поимке банд начиная с первых лет после революции. В пилотной программе рассказали о поимке главаря банды Леонида Пантёлкина – Пантелеева, и судьбе Марии Прокофьевны Климовой, – подполковника милиции[54], раскрывшей десятки бандитов в двадцатые годы, в честь которой Яковом Ядовым была написана песня Мурка.

А следом уже по совету Александра стала выходить программа Космос, с ведущим – авиаконструктором Бартини, который рассказывал о советских достижениях в космосе, представлял конструкторов, инженеров и рабочих космических предприятий, и показывал кадры реальной работы в космосе, и снятые телеуправляемыми роботами на других планетах.

Как-то вдруг выяснилось, что у министерств и ведомств СССР есть что показать по общесоюзному телевидению, и это вовсе не лозунги и выступления штатных пропагандистов. Геологи выдали доступ к горам киноматериалов, снятых по всей стране поисковыми партиями, а нефтяники показали кучу чуть поменьше, но не менее интересных кадров собственной газо и нефтеразведки, и ликвидации аварий на нефтегазопромыслах.

Конечно напрямую никто не пускал материалы и людей в эфир. С ведомствами работали опытные специалисты в области телевидения, подбирая формат передачи, ведущих и время выхода в эфир.

Неожиданным результатом для Мечникова был запрос от председателя Телерадиокомитета правительства СССР Сергея Васильевича Кафтанова, на расширение сетки вещания. С письмом его ознакомил Булганин, вызвавший Мечникова к себе в кабинет, и почему-то принимая его не за рабочим столом, а в комнате отдыха, где уже был сервирован стол.

«Разговор похоже будет долгим» - Подумал Александр взглянув на стол, и присел в кресло, напротив.

- Читайте. – Булганин передал письмо и стал наливать себе чай.

- А в чём проблема? – Александр который очень быстро читал, мгновенно пробежал взглядом текст, и удивлённо посмотрел на председателя правительства.

- Вот вы, Александр Леонидович не понимаете в чём проблема, а я не понимаю, как решить вопрос товарища Кафтанова. Он же просит об увеличении часов вещания. А как это сделать? Я вот вчера пригласил специалистов по вещанию, и они сразу предложили расширение числа передатчиков по всей стране с тем чтобы включить ещё один канал. А это дорого! Это просто ужас как дорого, и ассигнований на это нет!

- Так. Давайте решать по порядку. – Александр отложил письмо, и тоже стал наливать себе чай. – Для начала расширим вещание по часам. Мы сейчас вещаем до одиннадцати, а нужно вещать круглосуточно. У нас полно людей, работающих по ночам. Им телевизор точно не помешает. Причём не тягомотину какую показывать, а что-то вполне бодрое. Фильмы там, мультики, повторы дневных программ и прочее. Ну и расширение по тому же принципу что у нас сейчас в деревнях вещает. Сейчас там работают спутниковые приёмники, который раздают телесигнал на частотах телеприёмников, и могут выдать до двенадцати каналов одновременно. В городах та же история. Меняем только узловой передатчик на антеннах крупных городов. Там дел-то. Поставить новые передающие блоки да протянуть фидер – ну это кабель такой высокочастотный. В принципе не такие большие деньги. Можно под это дело у товарища Зверева попросить. Думаю, он не откажет. Дело –то общее. В конце концов, будем исходить из тех денег, которые сумеем собрать, и растянем процесс во времени. Сначала Москву, Ленинград и ещё пару городов – миллионников. А после, когда отработаем схему – и другие города. Ну а если совсем денег не дадут, то в качестве эксперимента сделаем на Точмаше один комплект аппаратуры для Москвы вообще бесплатно, и силами наших монтажников, поставим на антенну. Как для самого старта так неплохо я считаю. Десять миллионов охвата, совсем немало. И сразу запустим не один канал, а пару, и пару будем держать в резерве. А после будем готовить переход на дециметровый диапазон. Там и эфир почище, да и каналов можно упихать хоть сотню.

- Зачем так много? – Удивился Булганин. – Я сомневаюсь, что и один заполнят.

- А если соберёмся сделать целиком спортивный канал? Или учебный для школьников и студентов? А может кто-то сподобится кооперативный канал создать? А вообще-то с телевизионных передатчиков можно вещать всё что захочешь. Хоть картинку, хоть радио высокого качества.

- Ну, это вы хватили. – Булганин в состоянии крайней задумчивости стал помешивать ложечкой воздух возле чашки. – Хотя никаких препятствий в принципе нет. И документы на первую кооперативную радиостанцию у меня уже месяц лежат. – Он сфокусировал взгляд на своей руке, и ложечке, и поставив чашку на стол, пристально посмотрел на Александра. – А знаете, что? – Он вздохнул. Давайте-ка вы сдавайте своё министерство и идите ко мне заместителем. Я внимательно ознакомился с состоянием дел на Точмаше, и знаю, что они без вас не пропадут. Работу вы там наладили на зависть, так что нечего над ними сидеть с ложечкой.

- А кого министром? – Александр покачал головой. Минточмаш был его детищем от начала и до конца и отдавать такое кому-то кто развалит дело…

- Найдём человека. – Булганин уверенно кивнул. – У нас на «свалке орденоносцев» полно дельных людей. А такое министерство - это почитай, как целый фронт принять.

- Я так понимаю, что с товарищами Берия и Сталиным, это уже согласовано?

- Нет пока, но будь уверен – согласую. Булганин посмотрел на ложечку, которую продолжал держать в руках, и со вздохом положил на стол. - Надежда Константиновна конечно будет против, чтобы вас двигали так быстро, но и ей должно быть понятно, что мы сейчас в очень сложном положении. Задел на рывок есть, и инструменты для рывка и условия… И вот в такой ситуации прощёлкать его, заболтать, завалить текущими мелкими делами – самое простое. А мне нужен человек, который не только построит ферму, но и сделает так, чтобы после того, как эта ферма перестанет быть нужной, здание не потребуется сносить, а оно плавно и естественно станет служить другой цели, под которую мы предусмотрели некоторые изменения в проекте. Я по этим телевизионным вопросам советовался, наверное, с десятком человек. И с инженерами, и с работниками телевидения, и даже с военными. Все, так или иначе обозначали пути решения вопроса, но никто не рассказал мне, что со всем этим хозяйством будет завтра, и как нужно сделать сегодня, чтобы в этом самом завтра, не упереться в стену, которую мы сами себе создадим. А это же очень важно. Не утыкаться в свои собственные стены. Их и так хватает.