Отверженный 追放者 Часть III

Он единственный, кто на самом деле догадывался об уровне моей подготовки. Он знал, сколько раз я поддавался на тренировках, и как часто я играл роль обычного ученика. И он не раз видел, как здоровяк Кои валился на землю от моих бросков.

— Кенджи-кун, — обратился Шибу к старшине, продолжая смотреть на меня. — Прикажи Мацуро сдаться.

Сакурай перестал бинтовать руку и застыл, растерянно вылупившись на учителя.

— Что⁈ Вы шутите, сенсей? — возмутился он. — С чего это нам сдаваться⁈

— В ином случае, у нас будет ещё один пострадавший, — через зубы процедил учитель.

— Мы не сдаемся! — яростно крикнул Кенджи. — Мацуро покажет этому бакаяро!

Шибу тяжело вздохнул и отвел глаза. После чего встал и демонстративно выключил камеру, так чтобы я видел.

— Тогда готовьте вторые носилки, — горько заявил он. — Бой!

Я пошел вперед, позволяя мечу тащиться за мной по льду. Мацуро показывал мне, что уже устал ждать, и даже немного замерз. Он стоял и подначивал меня, призывая ускориться.

Эти ребята… О, как же они наивны. Позируют перед толпой, пыжатся, показывают, какие они звери. Выдавливают из себя сгустки жестокости, как зубную пасту из тюбика.

Я начал разбег. Легко и стремительно пронесся над стеклянной поверхностью, постепенно ускоряясь. Эцуро встал в стойку, поднял боккен на уровень глаз. Я врезался в него со всего маху, действовал инстинктивно, просто выпускал пар. Провел длинную, непрерывную цепь, складывая одни комбинации с другими, все быстрее и быстрее орудуя древком. Мацуро упорно сдерживал мой натиск, его масса позволяла встать в блок и парировать все, что в него прилетело, будто каменная стена. Он выдержал целую дробь и не поперхнулся.

Боккен устремился снизу вверх, оттолкнулся от его меча и правильной дугой просвистел у противника перед носом. Сатеши был бы доволен, я выполнил связку безукоризненно. Однако этого было мало, я ни разу не достал врага. Эцуро перешел в контрнаступление, делая массивные взмахи с короткой дистанции. Он надувал щёки и тяжело ступал вперед на шаг при каждом ударе, одновременно выплевывая воздух.

— Фуух! — воздух со свистом вырывался из его рта, меч разрубал воздух совсем близко. — Фуух! — Очередной широкий шаг и мощный рубящий удар, заставивший меня пятится.

Такой замах не заблокировать, остается только отступать, но это ему и нужно. На дальней дистанции он сможет контролировать ход боя, держать меня на расстоянии и выматывать своими мельницами.

Мацуро опирался на силу и технику, и обе характеристики у него были на высоте. Вот только он решил, что я пришел драться с ним на мечах, а это было не так.

— Ну все, хватит! — вырвалось у меня.

Я намеренно развернул катану под неправильным углом и врезал ей по летящему в меня мечу. Послышался ожидаемый треск, и в руке остался только короткий обрубок.

— Смена оружия! — услышал я голос Шибу где-то далеко сзади.

— Нет! — выкрикнул я. — Не нужна замена, продолжаем бой!

Эцуро глупо хлопал глазами, не соображая что происходит, но потом растянул толстые губы в оскале, предположив, что теперь я легкая мишень. Ну давай, дебил ты несчастный, бей… Ну бей же, я горю от нетерпения!

Он крутанул оружие и направил его мне в голову, я пропустил клинок мимо, оттолкнув древко ладонью, рванулся вперед и пробил своим обломком ему в горло. Все произошло слишком быстро, он даже не понял что врезало ему под челюсть. Настало время добивать.

Свободной рукой я схватил его кисть, не давая размахнуться катаной, а правой продолжил наносить короткие тычки рукоятью, будто орудовал ножом. В горло, в подбородок, горло, по глазам, опять горло. Он зарычал и начал пятиться, все еще не осознавая, что он теперь мой.

Не давая опомниться, я развернулся к нему боком, врезал локтем в нос и быстрым движением взял в захват руку. Рывком вывернул конечность против часовой стрелки, чтобы он выпустил катану из ослабевших пальцев и перехватил оружие, оказавшись к врагу спиной. Резко развернулся, широкой дугой пуская боккен по кругу.

Мощь удара катаны складывается из нескольких факторов: инерции тела, взрывной силы, момента инерции при повороте бедер, и вращении меча, при котором он набирает скорость. И этот удар с разворота был выполнен идеально.

С чудовищной силой древко врезалось в морду Эцуро, оставляя на скуле глубокую рваную борозду и свалив его на лед, будто выстрел из дробовика. Катана закончила свой полет и замерла в сантиметре от тверди, я выдохнул, любуясь, как на бело-голубой каток медленно опускается мелкая красная морось.

Сзади кто-то кричал, шум ветра и голоса слились в единый неразборчивый гул.

Эцуро катался из стороны в сторону и как-то странно, визгливо, рычал. Я позволил себе короткий миг, чтобы полюбоваться им. Люблю таких, — здоровых. Они для меня как жирненький и сочный рибай, — знай терзай его и режь, а сколько не съешь — все равно вкусно.

Нет времени красоваться, нужно убедиться, что он никуда не денется. Я выпустил боккен из рук и прыжком накинулся на лежачего, оседлав его. Теперь пошла в ход настоящая техника. Привычно, будто мясник или доктор, я сильно надавил ему на подбородок, заставив запрокинуть голову, сжал два пальца буквой V и быстро нанес три удара прямо над кадыком, сминая гортань. Раз, два, три!

Послышалось бульканье и сип, Эцуро выгнулся дугой, пытаясь вдохнуть полной грудью. Я упал набок, и перекатился, не сводя с него глаз. Изо рта у него брызнула розовая пена, он перевернулся, пытаясь встать. Вдохнуть нормально не получалось, это и неудивительно, я перебил ему трахею, а пальцами повредил голосовую складку.

Из его рта вырвалось свистящее хрипение, он не мог исторгнуть из себя ни звука. Я улыбнулся, глядя за его потугами, — теперь он не мог сдаться или попросить замену, его все равно никто не услышит.

Теперь он МОЙ.

Мой порозовевший кусочек удовольствия, на которого я могу выплеснуть свой гнев.

Эцуро медленно поднимался, возможно, он начал понимать, что дело плохо. Может быть, он хотел бежать, не знаю. Я не дал ему шанса, — налетел сбоку, провел захват под плечо и бросил через себя, шмякнув верзилу об лед. Немедленно завладел его рукой, вывернул и надавил на кисть посильнее, до победного щелчка в лучевой кости. Эцуро задергался и забился на льду, извиваясь от боли. Да, мой щекастый дружок, это первый перелом, то ли еще будет.

Пинком я отправил его на спину, устроился сверху поудобнее и принялся бить в лицо, изредка позволяя себе добивающие сверху локтем. Он и правда оказался огромным, все упирался, норовил меня скинуть здоровой рукой, но, что-что, а бить я умел. Я методично, безжалостно, превращал его лицо в фарш. Я целенаправленно выбивал ему зубы, вколачивая их поглубже в глотку. Разрыв скулы от удара катаны оказался глубоким, кровь не просто сочилась, а брызгала каждый раз, когда мой кулак врезался ему в морду. Из-за этого его лицо превратилось в красную маску, а под затылком начала образовываться темная лужица.

Правой, левой, правой… Через некоторое время я тяжело дышал, глядя на свои руки. Нет, это бесчеловечно так издеваться над собой! Можно же самому кисть сломать… Я подтянул к себе обломок моей катаны, благо он оказался совсем рядом. Зажал рукоять покрепче, примеряясь, и врезал сверху, словно молотком. Вот так гораздо лучше!

Черт, я забыл про остальных! Я быстро взглянул на островок, — они все выстроились на побережье и молча смотрели. Не было ни криков, ни разговоров. Сенсей спускался с пригорка, чтобы меня остановить. Не тут-то было, бакаяро. Ты спокойно сидел в своем режиссерском кресле, пока Акиру калечили, а тут решил проявить беспокойство⁈ Мои руки обагрились по локоть, хаори покраснел от брызг, но я ещё не закончил!

— Замена! — выкрикнул я так, чтобы они слышали.

Шибу остановился у кромки, уперев руки в бока.

Да, именно, дерьма ты кусок. Правила! Теперь Эцуро должен был оставаться на льду ещё минуту. Главное, не дать ему потерять сознание.

Это целых 60 секунд чистого ада и удовольствия. Наслаждайся, дружок.

Продолжим! С размаху я принялся полосовать Эцуро импровизированной дубинкой, вколачивая его лицо в череп. Я бил и бил, пока его чернеющий рот не лишился зубов, а язык не вывалился наружу, пока его круглый нос не превратился в лепешку, а кости переносицы и хрящи не превратились в месиво. Один глаз полностью заплыл, а второй испуганно пялился на меня широким зрачком, и я вдавил его поглубже большим пальцем. Посиди в темноте, там ещё страшнее.

Эцуро уже не сопротивлялся, да и на удары почти перестал реагировать, поэтому я испугался, что Шибу остановит бой, лишив меня моих секунд удовольствия. Поэтому я вскочил, толчком ноги перевернул тело здоровяка на живот и принялся топтать его стопу. После второго удара малоберцовая кость сдалась, голень вывернуло и Эцуро вновь забарахтался на пузе, выплевывая кровь. Вот, видите? Он в сознании, все нормально!

Времени оставалось мало. Поэтому я вцепился Эцуро в кучерявые волосы и попятился, волоча тело за собой, словно половую тряпку. Я тащил его к тому месту, где он бил головой Акиру, розовое пятно на льду было несложно заметить. Кровавый неровный след оставался за Эцуро, красной змеей преследуя меня.

Шибу не выдержал и побежал ко мне, что-то крича и размахивая руками. Следом за ним с места сорвался Кенджи и его парни. Поздно, вам не успеть. Я не слышал, что они там кричали, мне было плевать.

Я положил голову Эцуро в выбоину, как на плаху и со всей силы втоптал череп в лед. С хрустом корка поддалась и треснула, его голова оказалась под водой. Под тяжестью тела поползли трещины, и оно стало медленно соскальзывать в расширяющуюся прорубь.

На этом все.

Я отвернулся и пошел навстречу бегущей толпе.

(Теперь главное — не смей смеяться. Как бы не хотелось, не хихикай, они решат, что ты псих.)

А смеяться хотелось, хохот распирал изнутри…

Никто меня не тронул, они пронеслись мимо, даже не взглянув в мою сторону. Лишь Кенджи притормозил, скривился, будто хотел что-то сказать, но лишь показал зубы и побежал дальше.

Я шел к своей команде, опустив голову, чтобы они не видели злобной улыбки, что сама наползла на лицо. В тот момент я понял, что зря запросил замену.

Никто из команды Кенджи бы не вышел ко мне после такого, им было слишком страшно. Конкурентов не осталось.

Я выиграл турнир.