Тракт Чёрной Вдовы

Ну вот, слёзы подступили сами и напрочь отказывались отступать назад.

Я не хотела плакать, правда, но они с такой заботой стали приводить меня в порядок, хотя, это вроде как я могла их обучить всяким секретам красоты. Но нет, девушки настолько поразили меня результатом своей работы, что я не сразу узнала себя в зеркале: волосы блестящим водопадом струились по спине; глаза будто стали больше, а это всего лишь примочки каких-то трав от мешков. Яркие губы сейчас были искривлены от слёз, но на них не было ни трещинки.

— Не плачьте, леди Моэр, — совсем нелогично, но Римма, успокаивающая меня, сама бросила мне в объятия, заходясь в рыданиях.

После небольшого коллективного слёзопускания, мы все вместе вернулись к работе.

Девушки оказались неисчерпаемым источником сплетен. Я уже насобирала материала как минимум на три выпуска, но вот новостей по поводу Макбула и его невесты не было. Они только знают, что сам Король приезжал к нему, а потом по городу пустились отряды гвардейцев.

И, кажется, арестовали какого-то посла за попытку убийства.

После этой новости я выдохнула, значит, противоядие для Макбула всё-таки нашли. А вот Сессилию — нет. Она как сквозь землю провалилась. Никто в городе не видел ни незнакомой кареты, ни странных личностей — ничего. Даже ящиков никто не перетаскивал.

Не хорошо. Если заказчика взяли, то что будет с девушкой сейчас? Потребуют выкуп или пойдут дальше? Раз не смогли убрать Кенана, то сделают это с его невестой? Вот интересно, а что он сделал? Если даже какой-то там посол пошёл на такое против герцога.

До открытия домой я так и не попала. Зато Густав получил, наконец, хоть какую-то «корреспонденцию», которую он так жаждал. Я попросила подготовить мальчиков, и вообще, напомнить им, что я очень-очень их жду.

«Столичный голос»

Срочные новости: похищенная невеста лорда Макбула до сих пор не найдена! Скорее всего, её увезли по тропе торговцев, что идёт по отвесной скале. Если кто видел людей, несущих тяжёлую ношу, свёрнутые ковры, сундуки — просьба доложить гвардейцам Канцлера за вознаграждение. Исполнителей было как минимум двое, один из них прихрамывал на левую ногу.

Напоминаем: скандальная Чёрная Вдова открывает магазин, вызывая возмущение в высшем обществе. Редакция «Столичного голоса» будет с интересом следить, чем закончится эта авантюра.

Рудники Аллерта выросли в цене за счёт самоустранения его главного конкурента. Самоустраниться конкуренту помогли волки и непомерное употребление вина на той самой волчьей охоте.

А теперь переходим к вашей любимой рубрике: сплетни!

«

— Про вас саму писать — не плохая ли идея? — Кос читал свежий выпуск нашей газеты.

— Открытие магазина мной — возмутительное предприятие. Если про это не будет написано, а к тому же у нас есть книги, которые печатались по тому же принципу, что и газеты, у всех возникнут вопросы.

— Вопросы и так могут возникнуть.

— Скажем так: я знаю человека, который знаком с тем, кто дружит с тётей того, кто видел мужчину, который был на празднике у семейной четы, которая приходится кумовьями тому, кто видел того, кто покупает бумагу для газет.

— У меня голова закружилась.

— Пойми, Кос, порой нужно что-то положить на поверхность и прикрыть парой листочков, чтобы надёжно спрятать. Ну кому в голову придёт, что я так нагло не скрываю свою причастность к выпуску газет? Кстати, как дела с объявлениями?

— Вы были правы, — Кос оживился и вытащил свой неизменный блокнот, — только на объявлениях газета окупила всю бумагу и краски, а ещё сверху принесла полтора золотого в неделю.

— Тебе ведь нравится газета? — Я спросила больше для проформы, по горящим глазам Коса видела, что да. Его приводит в восторг, что он способен управлять информацией, что наши с ним голоса слышат тысячи людей, — то, чем мы занимаемся сейчас — это баловство. Газеты стоят сущую мелочь, но в идеале: качественные статьи, а не сплетни, которые мы собираем от детей и девушек из борделя, статьи, чтобы были и очевидцы и расследование в целом. Целые колонки об экономике и политике. Для этого нужны люди в других крупных городах. Объявления и заметки, поздравления, напоминание о праздниках с рассказом их историй. И делать всё это официально.

— И вы готовы всем этим поделиться со мной?

— Кос, — я присела напротив него, — я же вижу, что тебе не нравится то, чем я занимаюсь по ночам. И вижу, что дело не в опасности. Я просто хочу доказать, что не стану таким человеком как он.

— Леди Моэр, — Кос отодвинулся, — вы преступаете закон, который чтут миллионы людей. Вы не можете быть не такой как все, так нельзя.

Взгляд машинально опустился на его руки без больших пальцев. А потом я снова посмотрела на своего друга. Он был молодым мужчиной, но уже полностью седым. И волосы торчат в разные стороны не потому, что они не послушные, а потому, что ему глубоко плевать, как он выглядит. Прямо, как мне в последнее время. Обычно, такое состояние у людей встречается лишь по двум причинам: им больше нечего терять, и у них есть страсть. И неважно, к чему. У Коса страсти и интереса особого я не замечала, даже восторг от печатания книг быстро угасал. Он просто был одиноким, без цели, без любимого дела. А газета, которая не будет преступной, как сейчас — вот, что может вновь разжечь огонь внутри этого человека.

— Закон пишется для защиты людей и то, чем они владеют. Заметь, всё, что я делаю, не приносит вреда ни людям, ни их владению. Кроме одного — Фитхи. Но положи руку на сердце и честно ответь: а так ли это плохо? И я ничего у него не собираюсь забрать. Просто хочу дать людям выбор, который они смогут сделать без уплаты высокой цены.

Кос ничего не ответил. Я слышала истории про семьи. У которых обнаруживались маги. Отрубание пальцев тем, кто владел силой — лишь мала часть жестокости короны. И я знала историю Коса. Теперь уже знала: когда ему было двенадцать, кто-то из соседей заметил, как он пытался вылечить глубокую рану своего отца, полученную во время рыбалки. Он тогда уже понимал, что нарушает закон, но желание помочь отцу было сильнее. Косу отрубили пальцы. А родителей казнили… Никто не смеет нарушать закон.

Кроме Фитхи, но вот почему?

— Ада! — В магазин ворвались ребята и сразу же бросились мне на руки.

— Я по вам успела соскучиться, мои вы хорошие, — Руни так сильно пах бергамотом, что я чихнула.

— Фу-у-у, — мальчик, засмеявшись отодвинулся.

— Не фукать тут на мою ласку и заботу! — Поцеловав мальчиков, пошла за булочками для них.

Как бы плотно они не позавтракали, а от добавки ещё ни разу не отказывались.

Вскоре двери магазина открылись, впуская первых посетителей.

Знаете, сколько в столице книжных магазинов? Правильно, только мой. Все книги переписывались на заказ. А поддержанные продавались у скупщиков.

Поэтому, сколько бы знать не воротила носы от того, что женщина открыла своё дело, а посетителей было много. Кто-то приходил пожевать булочки с горячим чаем, кто-то уютно устроился в креслах на втором этаже, читая книги «на халяву». Кто-то восторгался печатным книгам, которые были абсолютно новыми, но стоили так мало!

А вот мои сказки обходили стороной. Нет, посетители открывали, листали, но ставили обратно. Для них эти вещи были либо просто бредом, либо бредом для малышей. Ну не верили здесь в оборотней из «Красной шапочки», ни в полудевушку-полурыбу. Ожившие игрушки их вообще приводили в ужас.

А кто-то приходил поглазеть на меня, шушукаясь со своими гувернантками, даже не скрываясь.

Меня раздражало то, как люди сторонились детей из приюта. Они ничего ни у кого сегодня не крали, а увлечённо закрашивали акварелью картинки в раскрасках, которые, кстати, получили невероятную популярность. Но как только кто-то с порога видел сирот, тут же разворачивался и уходил.

— Мы можем уйти, — тихо сказала девочка, грустно покосившись на стол со сладостями.

— Чушь, — фыркнула я в ответ, — не ваша вина, что эти снобы плохо воспитаны.

Некоторые дети всё же бегали по улицам, по моей просьбе. Мысль о том, что Сессилия ещё у похитителей не давала покоя. Но новостей не было. Да, у гвардейцев выстроилась очередь из очевидцев, которые якобы что-то видел. Некоторые даже говорили, что леди Лавариан у них, отдадут, естественно, за много денег. Все, в принципе, хотели вознаграждение. Так было и у нас. Кенан, если бы узнал, что это всё устроила я, естественно не пришёл бы в дикий восторг. Но, если у них голова на плечах, они смогут из вороха информацию найти ту самую нить, которая приведет их к Сессилии.

День близился к концу. Посетителей почти не стало, зато здесь были почти все дети с приюта.

— А у меня для вас сюрприз, — заговорщицки протянула я, отрывая их от рисования.

— Для нас?

— Да-да, пойдём на улицу.

На улице перед магазином уже было натянуто огромное полотно плотной белой ткани.

— Что это?

— Сейчас увидите, — проговорила я, ставя зажжённую маслянистую лампу с короб с линзой.

Зайедан, будь его воля, уже бы порчу на меня навёл. Плохая пре-плохая леди Моэр заставила рисовать микроскопические рисунки на бычьих пузырях, которые были похожи на пластик, только более мутный. Сколько он плакал, что ослеп, сколько ныл, что горб вырос. А сколько было стенаний по моим сумасбродным задумкам!

Но как только я вставила в нишу первый «слайд» разноцветного рисунка, изображающего девочку в саду, выходящего большой картиной на ткань, так раздался восторженный вдох детей.

— Все дети, кроме одного-единственного на свете ребенка, рано или поздно вырастают. Венди знала это наверняка…