Химера-3

Глава 4. Герой, которого мы заслужили

Я уже привык к этому странному чувству, когда ты просто сторонний наблюдатель в собственном теле.

В свое время мы договорились с Черным, что я буду давать ему контроль, а он взамен мне помогает. Чаще всего его помощь заключалась в том, что он просто не мешал.

Но бывали моменты как сейчас, когда я физически был менее боеспособен, чем мое кровожадное альтер-эго. Из органов чувств у меня остались только зрение и слух. Раньше было больше, но после того, как Черный откусил лапу одного из Иных во время охоты, я решил, что и двух хватит.

К тому же я ощущал, что в любой момент могу перехватить контроль полностью или частично. Это тоже часть наших договоренностей, которые устраивали обе стороны.

Я, конечно, попросил его больше никого не кусать, но и сам понимаю, что в бою всякое бывает.

К тому же Черный не чувствует боли. Не чувствует душевных терзаний или мук совести. Черный – идеальная машина для убийства. Иногда эта мысль немного пугает, и я перестаю отождествлять его с собой. Как сейчас.

Сейчас Черный был в своей стихии. Вокруг враги и никого кроме врагов. На мэра, мне в целом плевать, но хотелось бы, чтобы он выжил. Во-первых, мужик он, вроде бы, нормальный. Во-вторых, какой никакой, но контакт у нас все-таки налажен. А его город в будущем может стать важным объектом для торговли с моим поселением.

Проще уж с ним, чем с кем-то еще договариваться. Тем более, практика показывает, что знакомство с Черным делает людей более… Лояльными, скажем так.

Тяжело спорить и пытаться прогнуть того, кто на твоих глазах разорвал пополам пару десятков людей. А он ведь только начал. Надеюсь, у Харда крепкие нервы, потому что иногда даже мне хочется погрузиться в забытье, пока Черный не наиграется.

Но не сейчас. Сейчас я старательно наблюдал за происходящим, запоминал, анализировал и складывал разрозненные картинки увиденного в общую картинку. Эти фанатики – противник новый, малоизвестный.

И, будем честны хотя бы перед самими собой – противник опасный. Так что не время спать.

Первое, что бросилось в глаза, это мутации этих ублюдков. Вернее, сначала я так подумал. Но что такое мутация? Какие-то изменения в организме, дефекты, искривления. Но что-то я не уверен, будто бы те же щупальца можно свалить на мутацию. Пусть они и растут из спины.

С одного из ублюдков сползла накидка, обнажив лицо. И ничего человеческого там уже не было. Вытянутая пасть, усеянная кривыми клыками, обвисшие уши и лысая голова.

У всех фанатиков были почерневшие тела в гнойниках и струпьях. И только теперь я смог разглядеть, что это было мясо. У всех местами слезла кожа, а мясо почернело, словно их тела гниют еще при жизни.

И они точно стали сильнее физически. Каждый фанатик с легкостью орудовал своим тяжелым неудобным оружием.

У многих на теле были наросты, которые дергались и извивались, будто бы сами по себе. И расти они могли откуда угодно. У одного из шеи торчала маленькая, скрюченная рука или лапа. У другого колени выгибались в обратную сторону. У третьего одна нога была на треть длиннее другой, отчего он двигался боком и скачками.

- Это не мутации. И не радиация. Тут явно не обошлось без вмешательства Иных, - подумал я.

- Да ладно? – скептически произнес Восьмерка. – Считаешь?

- Прибухни, что ли. Трезвым ты мне меньше нравишься.

- Это я умею.

Вот у того ублюдка шипы по всей спине прорастают. Очень похоже на одного Иного. А у этого пасть как у Ночного Пса. Щупальца из спины смотрятся несуразно и отвратительно, но если вспомнить Вдов, у которых между лопаток растут манипуляторы…

Вот вам и высшая форма эволюции, о которой так грезила Кира. Биомоды собственной персоной. Стабильные, живые, способные функционировать. Смесь человека и генома Иных без вмешательства технологий. Чистое скрещивание видов.

В каком-то смысле, они больше химеры, чем я.

Да, мало кто мечтал быть таким уродливым созданием, но тем не менее. Та дрянь, которую священник вливал им в рот, вызывала те самые мутации. И делало людей послушными, только вот кому?

Обо всем этом я размышлял, глядя, как Черный в моем теле носится по лагерю, уничтожая ублюдков. Он делал это быстро, действовал осторожно, учитывая их возможности. Пару раз даже чуть было не попался в сети, но пронесло.

Все-таки окатывать себя пламенем – дорогостоящее занятие. Я даже не был уверен, что смогу провернуть этот фокус, но Черный уверил, что справится.

- И выйдет он из чрева Матери, - голосил тем временем пророк со своего помоста. – И засияет он священным огнем. Кровь его – пламя. Длань его – воля Матери.

Черный решил оставить старикашку на последок. На десерт. А пока что он вволю резвился среди обезумевших фанатиков, к которым на помощь поспешили и Иные. И если первых Черный убивал с одного удара, то со вторыми приходилось повозиться.

Впрочем, большинство Иных оказались простыми Псами, но если вдруг толпой навалятся, то будет тяжело. Впрочем, Черный двигался очень хорошо. С яростью, прямолинейно, без какой-либо техничности, будто какой-то дикий зверь. Но он был стремителен и беспощаден.

Не давая загнать себя в ловушку, не подставляясь под тяжелые удары и сети, Черный крушил череп, хватал врагов и рвал их на части, словно те были тряпичными куклами. Некоторым он просто отрывал конечности и швырялся тушами в толпу.

В общем, сеял хаос и веселился. Все было бы гораздо проще, не экономь мы эфир. Так что пришлось обходиться без огненных клинков и фаерболов. Эфироболов.

- Он подожжет свою кровь и двинет сквозь земли кромешной тьмы. Священным факелом станет его лик и поведет он нас за собой, разгоняя мрак. Во славу Матери и милости, ею даруемой.

А проповедник все не затыкался. Так и стоял, воздев к небу свои почерневшие конечности, и горланил, задрав голову. Я заметил, что грудь и горло у него тоже облезли, а на шее вздуваются огромные гнойные наросты, которые до этого скрывали одежды и борода.

В какой-то момент, фанатики то ли поняли, что им просто так не справиться с обезумевшей химерой, то ли просто испугались. Хотя в последнем я сомневаюсь. Но тем не менее они перестали бездумно переть вперед, а наоборот, рассыпались по лагерю, перезаряжая оружие и готовя новые сети.

Только Псы по-прежнему носились вокруг, подгадывая подходящий для атаки момент. Парочку удалось поймать. Первой Черный просто оторвал голову, вторую схватил за заднюю лапу и со всей химерической дури размахнулся и впечатал тварь в землю. Сомнений не было, встать после такого она уже не сможет.

Не желая бегать по всему лагерю, играя с этими полоумными в догонялки, Черный медленно и с предвкушением двинулся к старику.

- Мать говорит моими устами, она смотрит моими глазами. И чудо свершилось, пророчество сбывается. Мессия! Мессия снизошел на грешную землю, дабы нести свет заблудшим душам. Преклонитесь пред сыном ее! Ибо он станет спасителем человечества.

Последние слова он уже не кричал, а сплевывал вместе с кровью. Черный вплотную смотрел в глаза старика, пока его рука разрывала грудь проповедника, добираясь до позвоночника. Уверен, не будь этот Прозревший уже безумным, то от такой встречи точно бы сошел с ума.

Глядеть прямо в лицо непобедимой твари, глазницы которой пылают алым, это то еще зрелище. Даже мне иногда жутко смотреть на свою боевую ипостась.

Старик умирал медленно, будто бы сломанный позвоночник и вывалившиеся внутренности были такой себе причиной для кончины. А от безумной радости в глазах у меня аж внутри все сжалось, хоть я и не особо чувствую свое тело.

Да, в плане кто кого может испугать до чертиков, противник попался достойный. С радостной харей он и подох, осев на помост.

Черный же обернулся и замер в нерешительности. Фанатики, кто где стоял, там и бухнулись на колени, побросав оружие. Они тянули руки ко мне и что-то гудели. Среди голосов я разобрал одно и то же, повторяющееся слово.

- Мессия…

Жуть… Сраная жуть, честное слово. Химер, стоящих на коленях, мне было мало. Теперь еще и биомодов за компанию. Хотя какие это биомоды, уроды обыкновенные.

- Да! – взревел Черный. – Молитесь мне, отбросы. Я – ваш бог! Ваш пророк. На колени, твари. Кланяйтесь великолепному Черному. Черный всех спасет. Черный - герой.

- Которого мы все заслужили, - поддакнул Восьмерка.

А они, тем временем, действительно начали кланяться. А Черного понесло. Он с диким хохотом носился по лагерю и отрывал головы фанатикам, а те даже не шевелились, когда рядом умирал очередной их товарищ.

Это уже было слишком жутко. Ладно какой-то там проповедник им мозги прочистил, но это… Нет, этот акт самопожертвования, это уже за гранью безумия.

Я «отвернулся», отключившись от происходящего. Даже хорошо, что не приходится самому это делать. Одно дело сражаться за свою шкуру или вырезать ублюдков. И другое дело устраивать вот такую вот резню. Сраные сектанты, совсем ополоумели.

Но и оставлять их в живых не было никакого желания. Слишком опасны и слишком близко они подобрались к нашему лагерю. Иные, кстати говоря, плевать хотели на слова старика, но десяток оставшихся Псов уже не проблема. Да и не особо они стремились атаковать.

Даже у этих непонятных тварей инстинкт самосохранения присутствует. Что же это творится-то?

Хард, кстати, тоже подключился к бою, после того, как Черный вырубил фанатиков на генераторах. Все-таки, если тебя не бьют током, то цепи и распутать можно.

- Все, - раздался голос Черного. – Кончились игрушки. Хреновые одноразовые игрушки. И ни у одного бабочек не было. Подделки штампованные.

С каждым словом я чувствовал, как сознание возвращается. Сначала пришли ощущения, я смог пошевелить пальцами, а затем и полностью руками. Потом вернулось зрение, слух и остальные органы чувств.

Следом навалилась усталость, вернулась боль и привела с собой паршивое настроение. И только в конце на меня навалился тошнотворный запах. Я тут же притупил обоняние, насколько смог, но было уже поздно.

Кровавые тела в такой резне, это всегда запах меди, мочи и дерьма, потому что многие обсираются уже после смерти. Но не в этот раз. В воздухе висел густой смрад гниения, будто эти ублюдки разлагались уже не один день.

Вонь была вязкой, липла к коже, застревала в носу, смешивалась со слюной, отчего хотелось прополоскать себе рот. Гнил весь лагерь и от этой вони некуда было деться.

Ко мне подошел Хард. Его мутило, он еле стоял на ногах даже в боевой ипостаси. Обычный Черный Дьявол. Несмотря на крепкую фигуру мэра, доспех был куда меньше моего. Да и наросты смотрелись серовато, тогда как мои пластины блестели на солнце черным обсидианом.

Сказывается устаревание генома, которое было и у меня, пока я не поглотил часть Джаггернаута.

- Ты можешь контролировать эфир в теле? – уставился на меня Хард.

- Эфир, как и геном, - я постучал пальцем по пластинам брони, - контролируют наномашины. А я контролирую их.

- Как? – опешил тот, снимая броню. – У тебя переписаны функции управления? В Альтаире перепрограммируют химер?

- Ты сам себя можешь перепрограммировать. Слово-то какое мерзкое. Перепрограммировать… Обосраться.