Всадники Постапокалипсиса. Поворот судьбы

Шторм и Бестия

Шлюп вышел из порта под командованием помощника капитана. Сама капитан приводила себя в порядок. Судно рассекало волны под раздражающее пение чаек. Корабль с характерным названием «Бестия», вышел в открытое море. Торговцы и пираты толковали: в честь кого было выбрано название? Спорщики разделились на два лагеря. Одни считали, что посвящено оно богине Калипсо — покровительнице всех мореходов, другие — что в честь самого капитана. Были и менее популярные версии. Одна заслуживает особого внимания: говорят, что капитан этого судна считает себя самой Калипсо или же её сестрой. Никто не знает, кто распустил слухи. Есть подозрения у самых сообразительных, что этим промышляла сама капитан.

Паруса лёгкого кораблика развевались по ветру, когда капитан соизволила выйти из своей каюты. Она поправила свою шляпу. На плече сидел маленький грызун, которому она дала орешек. Зверек с жадностью стал есть лакомство. Она искала взглядом подручного, но не нашла его:

— Где Алехандро?

Рулевой покрылся потом, но не от жары. Сглотнул слюну. С выпученными глазами, набрал побольше воздуха в грудь. Он знал местоположение, но боялся открыть рот. Хозяйка зверька, хоть и была видом милашкой, но в её глазах блестел страшный огонь, предвещающий ураган. Рулевой сдался на милость госпожи.

— Кааа… ка… пит, капитан, — заикой его сделала служба у этой волевой барышни — Ооон в каа… ка… каюте для па… па… пасса…

— Пассажиров — договорила она — И какого дьявола он там делает?

— Же… женщина на борту. — выпалил он

— Какая такая женщина на судне, кроме меня? Наши оба пассажира мужского пола или я, задуши меня кракен, не разбираюсь в этом!

— Та…, там ещё один па…па….па…па…

Капитан не стала дожидаться, пока этот горе-рулевой договорит.

— Какого лешего я назначила такого ла идиота на место рулевого? Надо поискать другого! — сделала вывод себе под нос.

Она спустилась в трюм, где увидела добрую часть команды. Матросы притаились у каюты. Ораву информировал старик-боцман, который заглядывал через дверной глазок в помещение. Слушатели жадно глотали слюну.

— Что там видно Карлос? — спросил кто-то из толпы.

— Сейчас, сейчас, погодика-ка. Внимание сеньоры! С неё сняли пончо! Тааак, и оголили живот! Оооо, какой он плоский и нежный, жаль весь в крови. У неё там стрела торчит со спины навылет. О, как она стонет!

Капитан решила нарушить милое собрание пропитых дегенератов. Лёгкой походкой прошлась между ними. До смерти напуганные матросы без звука попятились, расступаясь перед ней. Вместе с боцманом у двери был помощник. Не заметив подходящую беду, оттолкнул Карлоса и сам прильнул к манящей замочной щели. Боцман же с ужасом разглядел свою смерть. Неожиданно воскреснув, он стал дёргать Алехандро за воротник, но тот упрямо отталкивался.

— Ты уже старый дурень довольно насмотрелся. Теперь и мой черёд настал.

Но тут белка издала писк. Помощник осознал, в чём дело. Быстро развернувшись стал шумно прогонять моряков наверх.

— На что вы крысы морские решили посмотреть? Ничего особенного! Просто раненная женщина. Быстро по местам, извращенцы! — с важным видом он отдал честь капитану. Её зелёные глаза расплылись в ухмылке.

Через минуту никого возле каюты не было. Вайолка с важным видом открыла дверь. Перед глазами возникла следующая картина: двое рижанских подданных наблюдали за тем, как корабельный лекарь возиться с раненной. Ордынка рычит от боли и хватается за край койки. Взору Нелли предстала капитан во всей своей красе. Их взгляды пересеклись. Луи Дюруа ожидал подобное и со сдержанным любопытством наблюдал за происходящим. Жак последовал его примеру.

— Вайолка! Ах, ты ж поганая тварь! — выдавила из себя Нелли. — Что ты тут делаешь?

— Вообще-то я капитан этого корабля, ла ступида! — заявила она.

Нелли бросила испепеляющий взгляд на герцога. Тот развёл руками так естественно, что Нелли списала всё на шутку судьбы.

— Кто доверил тебе эту должность воровка? Как ты ладишь с совестью?

— Легче справиться с нечистой совестью, чем с дурной репутацией — девичьей походкой прошагала к его светлости. — Позвольте полюбопытствовать сеньор Луи. — начала свою речь Вайолка подняв свою нежную ручку и указав пальцем в сторону койки — А кто впустил эту раненную истеричку на мой корабль?

— Ваша Светлость! Только так нужно обращаться к герцогу! — разозлился раб высокопочтенного лица, чего обычно не позволял себе. Вайолка не привыкла к дворянским манерам. Аргументы его слуги не впечатлили её.

— О, миледи кэпитан! Тысяча извинений! — расплылся в любезностях герцог. Он изучал хозяйку судна. Вайолка поняла, что пассажир недоговаривает, но своими догадками делиться не собиралась. Луи также заподозрил, что капитан до крайней степени умна и внимательна. — Я доплачу за неудобства!

— Это будет очень дорого стоить, амиго! Она мне не нравится. — капризно заявила обладательница милых веснушек и яркой харизмы.

— Деньги есть — пг'облемы нет! — отвесил поклон его светлость. Он считал, что нашёл главный рычаг воздействия на Вайолку. — Жак!

— Да, ваша светлость? — переспросил слуга. Судовой врач разорвал рубаху на теле воительницы. Раб был поглощён наблюдением. Уже второй раз рижанский слуга лицезрел женскую красоту ордынки. Он начинал к этому привыкать. Ему очень повезло, что Нелли не заметила этот взгляд маньяка-девственника.

— Сукин сын, Жак! — заорал во всё высокое горло герцог, изо всех сил ударяя его платочком.

— Сколько я тег'плю твой глупый мог'да!? Хватит жг'ать глазами даму!!!

— Тысяча извинений, ваша светлость. — затрепетал несчастный — Я не хотел…

— Молчать! — завизжал Луи Дюруа — Отвесьте жменю сег'ебг'а пг'екг'асной даме и ступайте пг'очь!

Жак достал мешочек. Театрально вручил его в руку раненной Нелли. У неё от удивления зрачки увеличились.

— Идиёт! Не той даме!

Жак красный, как рак нежно забрал деньги у Нелли. Со вздохом взял себя в руки. Повернувшись вручил монеты уставшей от ожидания Вайолке. Поклонился Нелли, затем врачу, Вайолке, а когда очередь дошла до герцога, то рассвирепевший Луи вновь отвесил Жаку порцию ударов платочком.

— Пг'о-очь! — Завопил он.

Жак вылетел пулей из каюты и в ближайшие несколько часов, сгорая от стыда и одиночества, не показывался никому на глаза.

— Пг'ошу пг'остить этого глупца. — покачал головой Луи. — Иногда мне кажется, что он испг'авится, но он всё тот же пустоголовый сельский тупица.

— Я вас очень понимаю сеньор. — сказала Вайолка. В свою очередь просверлила дырку во лбу Нелли, которая поняла безжалостный по-женски скрытый посыл. — А почему бы не взять другого раба?

— Мисс, я консег'ватог. Пг'едпочитаю иметь слугу, пусть и идиёта, но из своего наг'ода.

— Так в чём проблема? Поезжайте в Рижан сеньор, и возьмите нового.

— Мне пока нечего делать в Г'ижане. К тому же, Жак, хоть и дуг'ак, но вег'ный. И лучше меня говог'ит на дг'угих языках. Именно эти две пг'ичины заставляют меня бесконечно пг'ощать его выходки.

Вайолка кивнула в знак понимания. Луи хотел откровенностью расположить её к себе. Он желал раскусить этот орешек. Капитан же привыкла давать орешки только своей белке.

Утром следующего дня Вайолка направилась к Нелли с тарелкой рыбной похлёбки. Приготовил эту жижу — кук Андреас. Его мастерство в кулинарии достигло такого уровня, что матросы были рады есть продукты сырыми, лишь бы не осквернять грешными устами пищу богов.

Дверь каюты открылась. Перед глазами рыжей стервочки предстало сочетание бледноты с зеленоватым оттенком.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь! — ядовито улыбаясь приветствовала Вайолка. — Мне нравится твоя кожа! Это какой-то крем от загара или твой естественный цвет лица? Ах да, я поняла! Ты же смуглая… Неудобненько получилось…

Нелли молча потупила взгляд в потолок. Она не знала, что раздражало её больше: рана, морская болезнь или капитан треклятой посудины!?

Между тем Вайолка обхаживала кругом кровать и смотрела на свои ногти.

— Знаешь в чём сложность для дамы в море?

— Увижу даму на борту — спрошу у неё. — парировала Нелли.

— Опустим твой устаревший племенной юмор. — залепетала Вайолка присаживаясь на подушку. Ордынке пришлось отодвинуть голову от упругого и наглого капитанского зада — Маникюр! Чертовски портятся ногти от соли и тяжёлой работы.

— Подожди! Ты воровство считаешь тяжёлой работой?

— Я капитан этого судна милочка — заявила Вайолка — И я добилась своего положения — трудом.

Капитан сняла широкополую шляпу и положила на колено. Нелли теперь могла поближе ознакомиться с её фасоном. Нос раненой ощутил нежность пышного пера, заколотого серебряной брошью. Кудрявые волосы Вайолки — рассыпались по хрупким плечам.

Нынешний вид сильно контрастировал с тем, когда ордынка её впервые увидела. Щегольством она собиралась затмить даже королей. Тончайшая рубашка, безупречно сидящие на длинных ногах лосины, восхитительные сапоги из оленьей кожи, рапира с серебряной гардой и камнями. Всё это гармонировало друг с другом и дополняло её образ.

— Не вижу мозолей на твоих изнеженных ручонках!

— Моё оружие, глупышка — ум и обаяние! — заявила капитан.

— Я просчитываю свои действия, не хуже любого полководца!

— От тебя несёт не морем и рыбой, а духами, ложью и продажной женщиной.

— Зато я сейчас управляю судном и командой преданных мне до смерти. Меня бояться торговые суда от Вавилона до Ланигата. А мой карман набит серебром, которое я получила за ту, которую уже дважды обвела вокруг пальца! — и тут Вайолка ударила пальцем больную по носу. Раненая хотела ударить в ответ. Но, рыжая вскочила и направилась к выходу вальяжной походкой.

— А ты лежишь тут раненная и беспомощная. Преданная другом, если что — да, я в курсе кто он. А строишь из себя невесть кого?! Спасибо сказала бы: ведь я бы могла пойти на принцип и вышвырнуть тебя за борт в честь богини Калипсо! Удачного плавания на лучшем фрегате южных морей! Спасибо, что выбрали наш круиз!

С этими словами, Вайолка захлопнула дверь и прислонилась к ней с обратной стороны. Услышав характерный грохот, догадалась, что Нелли успела насладиться качеством обслуживания пассажиров "Бестии". С чувством исполненного женского долга — "ах ты ж сучка!", она отправилась командовать немытыми подкаблучниками.

С уходом Вайолки, Нелли пришла в неистовство. Злость и обида кипела так сильно, что к вечеру она стала ощущать это физически. Ближе к закату поняла, что это не гнев, а назревающий шторм. Попутчики ордынки вернулись в каюту и носа не показывали наружу. Жак трясся, как промокший кот. Его светлость негодовал от безделья — самого страшного преступления для его нрава. По кораблю сновали матросы в разные стороны. Натягивали оснастку, вязали узлы, то и дело падая от ударов волн. Для Вайолки же, шторм был частью буйного характера. Капитан была единственной, кого радовал ураган. Стоя подле рулевого, она командовала:

— Убрать все паруса, а не то мачта не выдержит! Торопитесь гадюки паршивые! Курсна запад, иначе нас перевернет одной из тех волн! Сестрица Калипсо в том же настроении, что и я!