Шайтан-звезда

– Ты говоришь правду, о Рейхан, я видел, как вы оба меня искали, – подтвердил Саид.

– Что же ты не подошел к нам, о несчастный? – взвился мокрый Мамед.

– Я не знал, с какой целью Рейхан ищет меня, о Мамед, – объяснил Саид. – Прежде всего я должен был убедиться, что в этом нет для меня угрозы.

– Госпожа велела купить у тебя книгу с историями, о Саид, и ничего более, – сказал Рейхан. – Ей хотелось знать, чем закончилась история о царевиче Салах-эд-Дине.

– Нет, о Рейхан, и ты сам знаешь, что сказал сейчас неправду! – возразил Саид. – В истории есть некая подробность, которую она узнала, и она искала меня, чтобы задать мне вопросы касательно некого дела. А в истории было расставлено несколько ловушек, и в одну из них мог угодить враг, а другая могла мне помочь найти друга. Я хотел понять, кто мне твоя госпожа – враг или друг. Поэтому я выследил ее дом, и захотел увидеть ее лицо, и для этого пришел сюда ночью, чтобы устроить переполох и выманить ее на улицу с непокрытым лицом. Но мне это не удалось, о Рейхан… не знаю, впрочем, хорошо ли и дальше называть тебя этим именем…

– Почему, о Саид? – спросил чернокожий.

– Потому что Рейхан – имя для раба, а ты – не раб.

– Да, я не раб, клянусь Аллахом! – воскликнул великан. – И лишь одно могло побудить меня принять образ раба!

– И я знаю, для чего ты так поступил, – уверенно отвечал ему Саид. – Ты совершил это, чтобы не сказали: «Умерла верность среди людей!»

– Клянусь Аллахом, да!

Саид негромко рассмеялся.

– Нас собралось тут, в этом доме, трое рабов верности, ибо и я храню ее, и эта моя невольница Ясмин, а что касается Мамеда – он верен лишь кувшину с густым вином, и белой бумаге, и каламу, которым пишет свои касыды. И не будем требовать от него большего, ибо он – не из тех, кто дает клятву, так что нет ему нужды в выполнении клятв. Как нам называть тебя, о раб верности?

– Если бы я сдержал слово и уберег госпожу, я назвал бы тебе свое имя, о рассказчик, – подумав, сказал чернокожий. – Но судьба была против меня. Так что зови меня Рейханом. А потом, если будет на то соизволение Аллаха, ты узнаешь мое настоящее имя.

– И оно, я уверен, не последнее среди знатных имен Хиры, – заметил Саид.

– Ты бывал в Хире, о рассказчик? – насторожился тот, кто предпочел носить имя раба.

– Бывал, о Рейхан. Но об этом мы поговорим в другое время и в другом месте, если будет угодно Аллаху. А теперь расскажи, что же тут произошло и что ты намерен делать.

– Лучше бы тебе не знать этого, о рассказчик, и твоим друзьям – тоже, – со всей доступной ему деликатностью и тонкостью отвечал Рейхан. – Некоторые тайны убивают тех, кто по неосторожности прикоснется к ним.

– Я не прошу, чтобы ты сейчас раскрыл нам тайну – прямо здесь, во дворе, да еще в то время, как наверху лежат одурманенные банджем женщины, которые нуждаются в помощи, – сказал Саид. – Ты только объясни, как получилось, что вам дали бандж. А я постараюсь понять, кто и зачем это мог сделать.

– Мы жили уединенно, и не принимали гостей, и госпожа выходила из дому лишь в хаммам, и вот она пошла туда, и забыла там браслеты, и банщица взяла их, и принесла к нам… – сказав это, Рейхан задумался. – И некому было подмешать нам в питье бандж, кроме этой банщицы! Ибо она втерлась в дом, как змея, проползающая в тончайшую щель!

– Как это произошло? – быстро спросил Саид.

– Мы не хотели впускать ее, потому что с нас довольно было и этого горе-рассказчика, – Рейхан показал на Мамеда, и тот открыл было рот, чтобы возразить, но чернокожий продолжал. – И я сказал госпоже, что напрасно она впустила в дом постороннего, поэтому, когда раздался стук дверного кольца, и невольница выглянула, и увидела банщицу, закутанную в изар, она хотела приоткрыть ворота лишь настолько, чтобы принять браслеты. Но банщица заупрямилась, и сказала, что она хочет убедиться в том, что госпожа этого дома – хозяйка браслетов, и ее впустили в проход, и она села на скамью, и госпожа вышла к ней, и стала называть приметы браслетов, а банщица держала их под изаром, и поглядывала на них, и отвечала. А потом между ними завязался разговор, и вдруг я вижу – это проклятая банщица уже во дворе, и она откидывает с лица изар! И я удалился, чтобы не увидеть ее и не смотреть на нее…

– А свою госпожу ты видел с открытым лицом? – перебил его Саид. – Ты ведь не похож на евнуха, о Рейхан, и госпоже не полагается открывать лицо перед такими, как ты.

– Видел, о Саид, и обстоятельства этого дела таковы, что знать их постороннему человеку незачем… Клянусь Аллахом, сперва я думал, что напрасно она показывает мне свое лицо, а теперь вижу, что это пойдет нам всем на пользу! Ибо я немедленно отправлюсь на розыски, и я смогу ее узнать, и если ее всего-навсего похитили торговцы рабами, у меня найдется, на что ее выкупить, даже если запросят тысячу динаров!

– Неужели она такой неслыханной красоты? – спросил Мамед. – Ведь даже среди невольниц повелителя правоверных немного найдется девушек, за которых уплачены такие деньги!

– Красота ее такова, что из-за нее гибнут царства и рушатся города, о Мамед, – совершенно серьезно сказал Рейхан. – И если бы собрать всех красавиц минувших времен, и усадить их тут, и ввести госпожу, то они поднялись бы, и поклонились, и воскликнули: «Вошедшая лучше!»

Ясмин невольно вздохнула.

– Начертал калам, как судил Аллах! – Саид покачал головой. – Что ты намерен делать, о Рейхан? Не думаю я, что это дело рук торговцев рабами.

– И я так не думаю, о Саид, но следует сперва обратиться к ним. Может быть, кто-то искал невольницу поразительной красоты, и у них не нашлось этого товара?

– Мы будем искать вместе с тобой, о Рейхан, – сказал Саид. – И если найдем ее у торговцев рабами, ты позволишь мне задать ей несколько вопросов, и в ответах будет мое вознаграждение. А если нет – мы, все трое, последуем за тобой по твоим путям. И где бы ты ни искал госпожу, мы будем рядом. Что ты скажешь об этом, о Мамед? Не лучше ли тебе на время скрыться из города, где тебя по приказу повелителя правоверных ищет городская стража из-за четырех строчек скверных стихов? И что ты скажешь об этом, о Ясмин?

– Скажу, что долг невольницы – повиноваться, даже если Аллах и послал ей бесноватого хозяина, – первой ответила Ясмин, но в ее голосе не было злости.

– Вечно ты тащишь меня за собой, о Саид, словно ишака за повод… – начал было причитать Мамед, но Саид резко оборвал его:

– А ты сопротивляешься и упираешься, как упирается ишак всеми четырьмя копытами, хотя его, вполне может быть, ведут к кормушке! Не отказывайся от нашей помощи, о Рейхан. Вот увидишь – в дороге мы пригодимся тебе, все трое. И первое, что я сделаю – пойду в хаммам, и найду его хозяина, который наверняка до утра развлекается с сотрапезниками, и спрошу его о банщице, которая принесла браслеты. И если это она подмешала в питье бандж и отворила ворота людям, которые пришли за твоей госпожой, то в наших руках уже есть одна ниточка от запутанного узора на ковре наших бедствий!