Малыш и Те-которые...

Глава 1

В небольшом чистеньком домике на Тисовой улице жил маленький мальчик. Родителей у него не было, и жил он с семьей маминых родственников, которые не слишком-то были ему рады. Звали его по-разному — Мальчишка (тетя и дядя), Ненормальный (кузен Дадли и злая тетка Мардж), Мистер Поттер (это в школе) или — иногда! — просто Гарри.

Больше всего Гарри любил поздний вечер — потому что его родственники спать ложились рано, и, когда они засыпали, наступало самое спокойное и тихое время. Его собственное. Когда никто его не дёргал, не ругал, не поручал помыть посуду или же полить газон и не читал нотаций.

Тогда он потихоньку выбирался из своего чулана под лестницей, куда его поселили, усаживался на подоконник в гостиной и долго смотрел в темнеющее небо, на котором по очереди загорались неяркие северные звезды. Правда, в Литл-Уингинге погода часто была плохой, и небо затягивали тучи, но мальчик всё равно знал, что там, на небе, есть Большая и Малая Медведицы, Марс и Венера, Полярная звезда и Сириус.

Это лето было жарким, и дядя и тётя мальчика закрывали окна только на ночь — «чтобы не залез никто», как говорил дядюшка, — но Гарри тихо открывал их и сидел на подоконнике, вдыхая тёплый воздух, наполненный запахами скошенной травы, цветов и — немного — пыли.

Вот в такой поздний вечер к нему на подоконник и опустилось очень странное существо — не то птица, не то ящерица. Размером с небольшую ворону, странно разноцветное, с зубастым клювом и рептильими лапами...

Выглядело существо усталым и каким-то заморённым.

— Привет, — осторожно сказал Гарри, замерев и стараясь даже не дышать, чтоб не спугнуть такого неожиданного гостя. — Ты меня не бойся... А ты кто?

— Пр-ривет, — хрипло каркнуло существо, — пр-ринеси воды!

И тяжело распласталось на подоконнике.

— Сейчас! — Гарри спрыгнул с подоконника и побежал на кухню. Взобравшись на табурет, он очень аккуратно достал из шкафчика свою чашку и, налив в неё воды, вернулся. Осторожно поставив чашку рядом со странным гостем, он прошептал: — Вот... А я не знал, что птицы разговаривают. Ты же птица, да? — спросил он с некоторым сомнением.

Гость принялся пить, жадно, почти захлёбываясь, то и дело не попадая клювом в чашку, пока не выпил воду полностью.

— Благодар-рю, — ответил он. И тут же спросил: — А нет ли чего пер-рекусить? Хоть кор-рочку хлеба или сыр-ра?

И умоляюще уставился на Гарри.

— Корочки есть, — торопливо ответил Гарри. — Хлебные. А сырных нету, — он вздохнул. — Но есть очистки. Яблочные, — радостно добавил он. — А что вы ещё едите?

— Пр-ринеси, будь добр-р, — оживилось существо, — я тепе-рь и мантикор-ру сожр-ру, — оно задумчиво прищурилось и неохотно добавило: — Или она меня, скор-рее всего.

— Я не знаю, что такое ман-ти-кор-ра, — сказал Гарри, — но сейчас... Сейчас — подожди, не улетай!

Он кинулся назад и, выдвинув мусорное ведро, вытащил оттуда яблочные шкурки и обрезки хлебных корок, которые тётушка срезала с бутербродов Дадли. Сложил всё это на салфетку — и побежал назад.

— Вот, — положил он угощение на подоконник. — Там в ведре ещё скорлупки есть яичные, но ты, наверное, не ешь их?

— Не пр-робовал, — существо алчно уставилось на угощение, а затем начало клевать попеременно то хлеб, то яблочную кожуру. Оно быстро покончило со своей трапезой и благодарно вздохнуло:

— Пр-ремного благодар-рен, Малыш. Чер-дак у вас пустует? А то мне пе-р-реночевать негде...

— У нас на чердаке коробки со старыми вещами, — сказал Гарри. — Там никто не живёт, и мне кажется, что дядя с тётей не обрадуются, если кто-то там поселится. Ты сможешь спрятаться от них, если что?

— Спр-рашиваешь, — хвастливо каркнуло существо, — а ты, значит, тоже пр-ри тетке живёшь? Я от своих натер-рпелся... Ур-род, говор-рили, ненор-рмальный!

Существо нахохлилось и спрятало голову под крыло.

— Мне вот тоже так же говорят, — вздохнув, признался Гарри. — И что родители мои тоже были ненормальные, — добавил он горько, а потом робко потянулся к существу и неуверенно его погладил. — А ты почему урод? — спросил он сочувственно.

— Пр-ро моих то же самое говор-рили, — существо мрачно встопорщило радужные перья, — ведьмы тр-реклятые. Всё им не так... Слушай, Малыш, давай завтр-ра поговор-рим?

Оно тяжело вспорхнуло с подоконника, с трудом, перепархивая с ветки на ветку, добралось до крыши дома и нырнуло в чердачное окно, отчего-то оказавшееся открытым.

— Давай, — заворожённо проговорил Гарри, высовываясь из окна и провожая странное существо долгим взглядом.

Ночью Гарри приснились птичьи тётки — одна была толстой и скандальной, как тётка Мардж, другая — тощей, длинношеей, с горящими от любви к сплетням глазами — вылитая тётя Петунья. К птичьим тёткам присоединился и птичий дядя, тучный и одышливый. Дядя и тётки дружно ругали существо за то, что оно не так летает, не так каркает и вообще позорит достойное птичье семейство.

— Негодный мальчишка! — сердилась птицеМардж. — Дурная кровь!

— Весь в отца! — вторил ей птицедядя. — Ненормальный!

— Ничего нельзя поручить, — добавила птицеПетуния, — наказание на мою голову!

— ...Ничего нельзя поручить! — голос принадлежал уже его собственной тётке. — Вставай и помоги мне с завтраком, мальчишка!