Попаданки на завтрак не остаются

— Если к нашему возвращению ты не поправишься, мы будем просить лорда Элронда, чтобы он помог тебе, — Леголас твердо посмотрел на меня. — Он не откажет и обязательно тебя вылечит.

— Ну вот, надежда у меня все-таки есть, — я ободряюще улыбнулась друзьям. — Идите уже, долгие проводы — лишние слезы, — но едва они скрылись, как вся моя храбрость улетучилась и горькие слезы побежали из глаз. Лучше бы я снова очнулась одна на Тол Брандире! Там я хотя бы ходить могла…

Шел четвертый день после моего ранения, войска ушли вчера. Эовин весь день слонялась по покоям, то начиная просить Целителей вернуть ей одежду, то гневно требуя, чтобы ее выпустили отсюда. Я безучастно смотрела на муху, сидящую у меня на носу. Маленькая черная тварь потирала ручки перед моими глазами. Несколько раз мне удавалось ее спугнуть, шевеля носом и дуя на нее, но муха все равно возвращалась.

— Я хочу догнать войска и сражаться вместе с Королем и моим братом! — звонкий голос воительницы долетел до моих ушей, спугнув наконец муху.

— Не будет никакого толку от того, что Вы погибнете там, — увещевал ее главный Целитель. — Вы слишком слабы, чтобы сражаться. Вас могут опять ранить, и так легко Вы уже не отделаетесь.

— Пусть ранят, но ранят рядом с Королем! — не сдавалась девушка.

— Эй, Эовин! — я не могла больше слушать этот бред. — Поменяться местами не хочешь?

Она смутилась и опустила голову, отворачиваясь. Целитель одобрительно посмотрел на меня, осторожно беря воительницу под локоть.

— Сейчас городом управляет Денетор, его младший сын, Фарамир, находится здесь же, в госпитале. Я провожу Вас к нему, может, он сможет развеять Ваши тревоги и успокоить.

Я снова осталась одна. С мухой. Зажмурив глаза, я пыталась вспомнить слова хотя бы одной молитвы, но чем сильнее я вспоминала, тем отчетливее приходило понимание того, что меня никто не слышит. И не услышит. Разве что…

«Ты же здесь, я знаю!» — какой бред — говорить сама с собой. Но что еще оставалось? После Троп Мертвых я почти не ощущала Альффаин и до сегодняшнего дня об этом особо не задумывалась. Но ведь она могла мне помочь, ведь не зря Леголас говорил, что после таких ран воины встают на ноги. «Откликнись! Прошу тебя!» — опять в слезы! Нет, ну что за жизнь такая! Когда они кончатся уже?! «Пожалуйста!» — я зло мотнула головой, чувствуя, как на лоб села еще одна муха. Как это унизительно! Как мерзко! За что?

«Ты решила добровольно со мной поговорить?» — прозвучал голос в голове. Тот самый, что отговаривал меня в пещерах Дунхарроу.

«Помоги нам!»

«Я пытаюсь, поверь мне, — грустно ответил голос. — Но в тебе слишком много человеческого. Ты не пускаешь меня, а я не могу насильно тебя менять».

«Если я пущу тебя, то навсегда перестану быть собой», — я вздохнула. Хотя не известно, что лучше: жить в своем теле, но на задворках разума, отдав себя эльфийке, или лежать здесь и жалеть себя, надеясь, что Элронд поможет когда-нибудь.

«Ты никогда не перестанешь быть собой, — прошептала эльфийка. — Я могу быть только духом. Я смогу стать собой лишь на то время, когда должна буду исполнить свое предназначение. После этого я останусь заперта в твоем теле, ни вернуться назад, ни стать полноценной эльфийкой…»

Я невольно содрогнулась от той тоски, что звучала в ее голосе. «И я больше никогда не увижусь с любимым. Пока ты не умрешь», — заключила она.

«А когда я умру?» — я ждала ответ с замиранием сердца.

«Когда я пришла в этот мир в твоем теле, то думала, что ты умрешь, стоит мне поговорить с Ним. И тогда моя душа вернется в Чертоги, а твоя, скорее всего, туда, куда ей суждено попасть после смерти. Но теперь я не знаю, что ждет впереди».

«Твой любимый давно умер, — вспомнила я. — Тогда зачем ты вернулась? Неужели попросить прощения у обиженного жениха — это так бесценно для тебя?»

«Я предала его, предала его доверие. Хотя никто не знал о том, что он сделал мне предложение, но я унизила его. Думала, смогу существовать с таким грузом. Но не получилось. Он давит на меня, не принося долгожданного покоя».

«Значит, я могу умереть после того, как ты с ним поговоришь?»

«Возможно», — сухо ответил голос. И снова я жалела, что не могу пожать плечами. Такой расклад меня не устраивал, но был не самым худшим. Если я уже умерла, то какая разница, третий это будет раз или первый. Зато решится вопрос о моем существовании в этом мире после войны. Лишь бы походить напоследок.

«Ты не поможешь?» — я замерла, ожидая ответа.

«Я не переставала тебе помогать», — прошелестел голос и затих.