Винки

В этот момент скользящий взгляд Неудалого остановился на одном из документов, на котором был плотно напечатан текст, и адвокат снова принялся читать, пролистывая его вперед, затем назад, и, как увидел Винки, от мучительного состояния на его лице не осталось и следа. Другими словами, словно по волшебству, изможденное лицо этого человека оживилось. Ему на глаза упали его прямые седеющие волосы.

— Теперь это… Теперь это, — бормотал Неудалый, тряся указательным пальцем и представляя, что находится в зале суда. Потом он снова затих, быстро перелистывая бумаги, и читал их сосредоточенно, но очень быстро. Винки спокойно вздохнул и через несколько минут погрузился в еще одну беспокойную дрему, полную сновидений.

— Так что надежда есть всегда, не так ли? — неожиданно спросил Неудалый, принявшийся быстро собирать свои вещи. — Именно это вы должны повторять себе. Не волнуйтесь, не волнуйтесь, не волнуйтесь. Просто скажите себе, что, ей-богу, так или иначе, не знаю как, никогда не понимаю как, но как-то, каким-то образом, я вытащу вас отсюда!

Винки был рад, что мистеру Неудалому стало легче, но медвежонка все-таки мучал вопрос, и он должен был его задать.

— Где… — попытался он сказать и почувствовал, что голос не слушается его. Он откашлялся и попытался снова, однако так ничего и не вышло. Адвокат собирался уходить. Схватив его шариковую ручку, Винки нацарапал на столе «Формайка»: «Где Франсуаз?»

— Мистер Винки, что вы делаете? Вы же наносите ущерб общественной собственности, пожалуйста, верните это…

Медведь решительно указал пальцем на имя своей подруги.

— Франсуаз? Кто такая Франсуаз? — произнес Неудалый. — Ничего не знаю ни о какой Франсуаз. — Он помахал рукой.

«БОЛЬНИЦА», — написал на этот раз медведь.

Неудалый оставался озадаченным с минуту, но внезапно его лицо просветилось.

— О, вы имеете в виду соучастницу?

Винки не стал исправлять адвоката и лишь вернул ему ручку.

— Мисс, мисс, мисс — давайте посмотрим — да, да, да, мисс Фуа, мисс Франсуаз Фуа, — невнятно произнес адвокат, листая толстую папку с бумагами. — Или Фау. Можно и так, и так. — Он прищурился, разглядывая одну из бумаг, затем вернулся к предыдущей странице. — Пособничество и подстрекательство… Стала соучастником после совершения преступления. Да, похоже, ее также арестовали. Я ответил на ваш вопрос?

Теперь Неудалый был абсолютно готов уйти, но Винки выглядел совершенно убитым горем.

— Не беспокойтесь! — сказал Неудалый, быстро похлопав медведя по плечу, и направился к двери. Винки не знал, что думать и что чувствовать. — Ну, что ж, хорошо. — Адвокат постучал по двери три раза, дверь отворилась, и Неудалый исчез в коридоре, кинув через плечо: — Не волнуйтесь же!

В другой мрачной комнате, на другом этаже, Франсуаз сидела перед главным следователем. В течение последних двух дней ее безрезультатно допрашивали несколько раз, поэтому было решено устроить ей персональный допрос.

Главный следователь:

— Нить, которой зашиты раны мисс Винки, точно такая же, как у вас в наборе для шитья. Полное совпадение. Неопровержимо. Бесполезно это отрицать.

— Как я уже не раз говорила, да, я заштопала его. И я требую адвоката, — отвечала Франсуаз Фуа.

— «Его»? О ком вы говорите? Вы зашили еще одного террориста? Где и когда это произошло?

— Нет, я зашила только медвежонка. Он мальчик, и я уже говорила вам об этом, причем не раз.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — еще громче рассмеялся главный следователь. — Итак, кто приказал вам «зашить» «его»?

— Никто. Я услышала, как он стонет, и мне захотелось…

— Кто научил вас пользоваться иглой и нитью для лечения огнестрельных ранений?

— Он плюшевое животное, — вздохнула Франсуаз.

— Это ваша версия. Это всего лишь ваша версия.

— Никакая это не версия! Он всего лишь игрушка!

— Всего-лишь игрушка. Кто приказал вам так говорить?

— Никто.

— Итак, вы лжете.

— Моя версия заключается в том, что никакой версии нет, — ответила Франсуаз, снова вздохнув.

— Не умничайте. Хорошо. Конечно. Этот «плюшевый медведь» умеет ходить, разговаривать, устраивать взрывы?

— Я не верю, что он что-то взорвал, но да, он ходит и разговаривает.

— И как вы это объясните?

— У меня нет этому объяснения.

— Сколько же еще плюшевых медведей может ходить и разговаривать?

— Законы матери-природы непостижимы, — через какое-то время сказала Франсуаз.

— Мы поговорим о ваших экстремистских убеждениях чуть позже. Вы лесбиянка?

— Да.

— Хорошо. Это вы признаете.

— Я уже не раз говорила вам о том, что у меня нетрадиционная ориентация.

— Достаточно нетрадиционная, чтобы иметь сношения с тридцатисантиметровым террористом? — пронзительным голосом спросил главный следователь.

— Что?

— Мы знаем наверняка, что вы имели сношения, что мисс Винки соблазнила вас и именно таким образом вы были затянуты в эту тайную организацию. Именно так она и привлекала всех остальных. Вы в этом не виноваты. Если бы только вы нам открыли правду, мы бы помогли вам.

— Я же сказала, что это мальчик, а мне нравятся девушки, да и, кроме того, он ведь плюшевый медведь.

— Каждому свое.

Тишина воцарилась в комнате.

— Не запрещает ли ислам подобное?

— Запрещает что?

— С уродами тридцать сантиметров ростом!

— Сэр, я агностик и феминистка, и, хотя я соблюдаю многие заповеди ислама, для меня не существует интимных ограничений ни между мужчинами, ни между женщинами, ни между, как вы выразились, уродами.

— Это нам подходит. Итак, однополые сношения с террористами не возбраняются агностиками?

— Я говорю вам, что между нами ничего не было и он не террорист. Он хороший медведь, и он мой друг. Я не хочу сказать, что активная интимная жизнь — это плохо.

— Этот разговор ни к чему не приведет.

— Именно это я и пытаюсь сказать вам все это время.

— Вы меня утомили.

— Я приехала в Америку для того, чтобы быть подальше от таких людей, как вы. Но я, похоже, совершила ошибку!

— О, вы совершили ошибку, отлично.

— Я сказала, что хочу видеть адвоката.

— Мисс Фуа, как вам, конечно же, объяснили, вы — иммигрант и до сих пор еще ни разу не привлекались к уголовной ответственности, следовательно…

— Я гражданка Соединенных Штатов!

— Верно, будьте добры, скройтесь за свободой, которую вы так стремитесь разрушить.

Стоя лицом к лицу с Винки в дверях его камеры, полная тюремщица читала список правил вышеупомянутого заведения: «Я буду уважительно относиться к себе, к своим товарищам-заключенным, и прежде всего к своим надзирателям…» Ее голова, в коротких и жидких кудрях багряного оттенка, напряженно качалась из стороны в сторону. Винки посмотрел на каждую из четырех белых стен так, будто отсюда можно было убежать, затем — на бейдж тюремщицы, на котором было написана «Помощница Винг».

— И наиважнейшее правило из всех, — заканчивала она свою речь, и ее глаза засверкали от импровизации. — Я буду за тобой следить!

Помощник Финч, грузный мужчина, чья лысина была похожа на круглую шапку, зловеще рассмеялся.

— Мы устанавливаем особенное наблюдение за изменниками родины и террористами, — добавил он и толкнул Винки так, что тот упал на спину. — Недоделок.

«Вот как все и будет происходить», — не без страха подумал медведь. Он вычислил, что помощник Финч в шесть раз выше его и от тридцати до сорока раз тяжелее, чем он. Винки медленно заполз на ничем не устланные нары, ощупью пытаясь определить, насколько они тверды.

Винг сказала:

— Ты можешь попытаться повеситься или выкинуть что-нибудь еще… — Однако она не стала продолжать. Как будто проводя урок английского языка, она принялась указывать на предметы пальцем и называть их: — Раковина. Кран. Кровать. Еще одна кровать. Дверь. Щель для еды. Табурет. Водосток. Полка. Туалет. Туалетная бумага.

Неожиданно и без единого слова они с Финчем удалились, и тяжелая дверь камеры захлопнулась. Винки был уже готов вздохнуть с облегчением, как вдруг увидел эту парочку за окном с колючей проволокой, что было вырезано в двери. Они глупо ухмылялись и махали ему руками. Эта сцена продолжалась еще некоторое время, и когда наконец стало казаться, что тюремщики подустали от этого занятия, в окне появился какой-то заключенный и дверь отворилась.

— Эй! — окликнула прибывшая тощая женщина с рыже-седыми волосами и миловидными очками, какие носят старушки. К этому моменту она была единственной белой заключенной, которую Винки здесь встречал. — Презент! Домашняя трепка!

Тяжелая книга просвистела мимо морды медведя. Сквозь последовавший за этим смех помощник Финч прокричал что-то о «таком, как ты», и дверь снова захлопнулась.

Они наблюдали за медведем еще какое-то время, но вскоре Винки услышал, как их откуда-то позвал властный голос, и луг же из окна стала видна лишь белая стена коридора. В этой внезапной тишине Винки подошел к книге, поднял ее и увидел, что это был Коран.