Люби Россию в непогоду [сборник]

ВЕЛИКАЯ ЗАГАДКА ЕВРОПЫ

Мы — единственный народ в мире, называющий себя прилагательным. Француз, китаец, якут, чукча — существительные, отвечающие на вопрос «КТО? ЧТО?», а мы — на вопрос «ЧЕЙ?». Мы, русские, всегда — «чьи-то», но — ЧЬИ?

Европа — в тупике. Она не знает, чьи мы, равным образом как и мы — тоже не знаем — чьи же?

Зато мы знаем, кто мы. Знаем не по книгам, не по преданиям, знаем по генетическому коду, который заложен в каждом из нас. Мы знаем, что мы — вечные пограничники.

«Для вас — века. Для нас — единый час
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы».

Такие строки мог написать только русский поэт, нервами, кожей, всем нутром своим чувствующий тяжкий прошлый опыт. Мы — вечные пограничники. Меж Европой и Азией, меж Востоком и Западом, меж исламом и христианством. Меж скотоводами и земледельцами. Мы — дети Ноя, стоящие меж Хамом и Авелем, самою Судьбой поставленные на страже европейской культуры. А главные свойства пограничника, веками воспитанные в нем — недоверие и подозрительность. Если солдат сторожит границы своего государства, то мы ответственны за все границы того мира, который считаем своим Домом, откуда наши предки вышли для освоения новых пространств в начале нашей эры.

Это ведь наши предки разгромили римские легионы, не позволив им продвинуться дальше Румынии. Наши предки растрепали полчища гуннов, после чего им пришлось осесть в современной Венгрии. Наши дружины дали первые бои татаро-монголам, после чего они и остались тут, у нас, не рискнув продвинуться в Европу, имея в тылу русских. Мы остановили в двух сражениях великого Тамерлана. Мы первыми нанесли поражение войскам лучшего полководца мира Наполеона. Мы освободили Болгарию и Сербию, оттеснив Османскую империю на крохотный участок побережья Мраморного моря. И, наконец, наша армия, поддержанная всем народом, в конце концов спасла мир от коричневой чумы германского фашизма.

Мы и сегодня держим фронт против нашествия мусульманских экстремистов. Мы, а совсем не Америка со своей безопасной войной в Ираке.

Величие России не в ее пространствах и не в ее богатствах. Величие России в особой психологии ее народа. Его невероятной стойкости, отваге и внутренней ответственности за судьбы человечества, который носит пограничник в своем ранце, как маршальский жезл.

У нас есть Петербург, один из самых красивых городов мира. Отмечая его трехсотлетие, мы склоняем головы перед гением Петра Великого, жестко, а порою и жестоко повернувшего Московскую Русь на европейскую дорогу развития. Вечная ему слава, несмотря на то, что Москва никогда не ставила ему памятников. И какой же нравственной глухотой надо обладать, чтобы забыть резню стрельцов на Красной площади, когда кровь ручьями текла в Неглинку.

Именно поэтому Москва, высоко чтя гений Петра, не могла перешагнуть через его кровавое злодеяние пред священным для всех русских Кремлем. Да и на памятнике-то — не Петр Первый, а замечательный актер Симонов, стоящий почему-то на испанской каравелле. Но мы не знаем собственной истории, потому что мы — пограничники.

А истинный лик Петра Великого запечатлен на удивительном памятнике Шемякина в Петропавловской Крепости. И когда я бываю в Петербурге, я в непременном порядке посещаю Музей Александра Второго и — Петропавловскую Крепость.

Теперь понятно, почему мы называем себя прилагательным? Да потому, что мы принадлежим России.

Величие России — в сердцах его народов. Русских и нерусских. В сердцах вечных пограничников.