Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина

Поскольку Запад продолжал обвинять Советский Союз в поддержке коммунистических партизан Греции, такое заявление авторитетного лидера Болгарии вызвало нездоровый ажиотаж в мировой прессе. И.В. Сталин направляет телеграмму Г. Димитрову: «Трудно понять, что побудило Вас делать на пресс-конференции такие неосторожные и непродуманные заявления». 28 января «Правда» осуждает идею организации федерации или конфедерации Балканских и придунайских стран, включая сюда Польшу, Чехословакию, Грецию и о «создании таможенной унии между ними» как «проблематичную и надуманную».

В.М. Молотов по поручению И.В. Сталина направляет 1 февраля на имя И.Броз Тито телеграмму: «… Вы считаете нормальным такое положение, когда Югославия, имея договор о взаимопомощи с СССР, считает возможным не только не консультироваться с СССР о посылке своих войск в Албанию, но даже не информировать СССР об этом в последующем порядке. К Вашему сведению сообщаю, что Советское правительство совершенно случайно узнало о решении югославского правительства относительно посылки ваших войск в Албанию из частных бесед советских представителей с албанскими работниками. СССР считает такой порядок ненормальным. Но если Вы считаете такой порядок нормальным, то я должен заявить по поручению Правительства СССР, что Советский Союз не может согласиться с тем, чтобы его ставили перед свершившимся фактом. И, конечно, понятно, что СССР, как союзник Югославии, не может нести ответственность за последствия такого рода действий, совершаемых югославским правительством без консультаций и даже без ведома Советского правительства…».

А спустя ещё три дня В.М. Молотов по поручению И.В. Сталина направляет телеграмму в Софию и Белград, в которой обвиняет Георгия Димитрова в срыве работы СССР по подготовке ряда договоров о взаимной помощи: «Неудачное интервью тов. Димитрова в Софии дало повод ко всякого рода разговорам о подготовке восточноевропейского блока с участием СССР… В теперешней обстановке заключение Советским Союзом пактов о взаимопомощи, направленных против любого агрессора, было бы истолковано в мировой печати как антиамериканский и антианглийский шаг со стороны СССР, что могло бы облегчить борьбу агрессивных сил США и Англии».

29 января 1948 года в «Правде» появилось необычайно резкое возражение. «Мы опубликовали заявление товарища Димитрова, однако это не означает, что мы разделяем его мнение. Совсем наоборот, мы считаем, что эти страны не нуждаются в навязываемой федерации или конфедерации. Единственное, в чем они нуждаются — это в усилении и защите своего суверенитета и своей независимости.» Причина такой резкости состоит в том, что Димитров упомянул Грецию, из за которой шли тяжелые дипломатические бои с бывшими союзниками.

Сталин вызвал вождей болгарской и югославской партий. Тито на эту встречу ехать отказался, сославшись на нездоровье и направил в Москву Карделя и Джиласа. Димитров отправился в советскую столицу в сопровождении Трайчо Костова.

10 февраля в кремлёвском кабинете И.В. Сталина проходила трёхсторонняя советско-болгаро-югославская встреча. От Болгарии присутствовали Г. Димитров, В. Коларов и Т. Костов. От Югославии — Э.Кардель, М. Джилас и В.Бакарич. На встрече выступил В.М. Молотов, который перечислил все действия Болгарии и Югославии, не согласованные с СССР.

Когда Молотов зачитал абзац из болгаро-югославского договора о готовности сторон выступить «против любой агрессии, с какой бы стороны она ни исходила», И.В. Сталин резонно заметил: «Но ведь это же превентивная война, это самый обычный комсомольский выпад. Это обычная громкая фраза, которая даёт пищу врагу». Затем обратил свой праведный гнев на Г. Димитрова: «Вы и югославы не сообщаете о своих делах, мы обо всём узнаём на улице. Вы ставите нас перед свершившимися фактами!». Молотов суммировал: «А всё, что Димитров говорит, что говорит Тито, за границей воспринимается, как сказанное с нашего ведома». Сталин заявил: «Вы вообще не советуетесь. Это у вас не ошибки, а принцип, да, принцип!… в Албании находилась югославская дивизия, выдвинутая к греческой границе для возможной помощи греческим коммунистическим партизанам…»

Вот как аргументировал Сталин ошибочность ввода югославской дивизии в Албанию. «Или по поводу Албании. Как просто решается югославскими товарищами вопрос! Во время войны три союзные державы объявили независимость Албании и заявили, что будут поддерживать эту независимость. Изо всех узлов борьбы между реакцией и демократией албанский узел — наше самое слабое место. Албания еще не принята в ООН, англичане и американцы еe не признают. Вопрос там остается открытым. Другого такого слабого места нет. Только Албания юридически в международном плане не защищена. Если Тито вводит туда дивизию или только полк, это не ускользнет от внимания Америки и Англии. Они начнут кричать, что Албания оккупирована. Разве Албания официально обращалась к Югославии за помощью? И тогда эти мерзавцы из Англии и Америки явятся в роли защитников албанской независимости. Кто, кроме неразумного человека, возьмется создавать фронт, который является явно безнадежным? Сегодня следует усилить организацию албанской армии, дать ей инструкторов, вооружение. После того, как на Албанию будет совершено нападение, она должна обратиться за помощью к Югославии. А иначе Югославия будет представлена как страна, которая оккупирует другую независимую страну. И тогда безусловно возможна военная интервенция. Американские корабли, базы, стоят. Это будет самая удобная и благородная позиция для Америки. Когда начинаешь войну, надо строить фронт, как выгодно тебе, а тут просто подставили свою спину, чтобы она была бита американцами.»

Много беспокойства доставляло Сталину положение в Греции. Он в частности говорил на тройственной встрече. «Вы очень просто решаете эти вопросы, а они сложны. Если греческие партизаны будут разбиты, начнете ли вы войну?

Кардель ответил: «Нет.»

Сталин продолжил: «Я исхожу из анализа наличных сил партизан и их противников. В последнее время я начал сомневаться в победе партизан. Если вы не уверены, что партизаны победят, надо свертывать партизанское движение. Американцы и англичане очень интересуются Средиземным морем. В Греции они хотят иметь базу и не пожалеют средств, чтобы сохранить там такое правительство, которое их слушается. Это большой международный вопрос. Если свернуть партизанское движение, не будут иметь повод напасть на вас. Не так легко начать сегодня войну, если у них не будет такого повода, что вы организуете в Греции гражданскую войну. Если вы убеждены, что партизаны имеют шансы на победу, это — другой вопрос. Но я немного сомневаюсь в этом…» — и чуть далее — «Конечно, партизан необходимо будет поддерживать. Но, если перспектива партизанского движения в данной стране падает, лучше отложить борьбу до лучших времен. То, что отсутствует как баланс сил, не может быть заменено восклицаниями и сожалениями. Необходим разумный баланс сил. Если он покажет, что в данный момент не получается, не нужно стесняться признать это. Были и прежде случаи свертывания партизанского движения, когда обстановка была неблагоприятна. Если сегодня нельзя, завтра будет можно… Если есть силы для победы и есть люди, которые могут использовать народные силы, надо продолжать борьбу. Но не следует думать, что если в Греции ничего не выйдет, все пропало. Пограничные государства должны признать правительство генерала Маркоса последними. Пусть его сначала признают другие, которые находятся дальше.»

А вот как аргументировал Сталин свою позицию по Балканской федерации: «Вам нельзя мешкать с объединением трех стран — Югославии, Болгарии, Албании. Но необходимо, чтобы национальные собрания приняли решения и поручили правительствам начать переговоры об объединении. Лучше начать с политического объединения и тогда направлять войска в Албанию — тогда это не может служить предлогом для нападения. Было преждевременно создавать федерацию, пока не было договора о мире с Болгарией. Но теперь Болгария нормальное и полноправное государство. Сегодня, по моему, вам нельзя откладывать этот вопрос — лучше его ускорить. Если устроите объединение через национальные собрания, все будет хорошо. Федерация решит все вопросы. Между болгарами и югославами близость и в этническом, и в бытовом отношении очень велика, и все поймут это объединение. А албанцы также выиграют от единой федерации, поскольку будет создана единая объединенная Албания с почти удвоенным населением. Следует концентрировать все усилия вокруг этой одной естественной федерации: развивайте еe экономику, развивайте свою национальную культуру, укрепляйте армию. А иначе Польша будет надеяться на вас, вы — на Польшу, и ничего не выйдет. Нет никакой необходимости отклоняться от решений 9-ти компартий.»

Как видим, на самом деле Сталин хотел создать тройственную федерацию. Учитывая экономический вес вошедших бы в федерацию стран, лидером Балканской федерации несомненно стал бы Тито. Но в этом случае в новой объединенной партии существенно бы возрос вес болгар, которые не были зависимы от Тито. Это заставило бы его действовать, согласно марксистским представлениям о жизни в быту лидера компартии и делало бы проблематичным реализацию его стремления к роскоши (см. ниже).

Сталин и Молотов упрекали Димитрова и в том, что он не проинформировал заранее советское руководство о планируемом болгаро-румынском таможенном союзе. Если учесть, что и раньше югославы создавали проблемы для международной обстановки, то их сверхсамостоятельность становилась опасной. Расхлебывать международный конфликт-то пришлось бы СССР.

Тройственная советско-болгаро-югославской встреча продолжилась на следующий день и завершилось подписанием 11 февраля 1948 года соглашения СССР с Болгарией и СССР с Югославией о консультациях по внешнеполитическим вопросам. Как видим, Сталин согласился с ходом интеграции двух стран и даже предложил ускорить объединение Югославии и Болгарии сначала в экономическую федерацию по примеру Бенилюкса, т. е. реализовать проект, который был приостановлен еще два года тому назад. Коснувшись вопроса о федеративных планах Сталин не только согласился на создание федерации между Болгарией и Югославией, то и дал согласие на вхождение туда Албании («а затем обеих с Албанией»).