Одна ночь смерти
- Автор: Лоуренс Блок
- Жанр: Рассказ / Криминальный детектив / Любительские переводы
- Дата выхода: 1958
Читать книгу "Одна ночь смерти"
* * *
Было всего семь часов. Я услышал звон колоколов в маленькой церкви в двух кварталах по Мерсер-стрит, и этот звон заставил меня напрячься.
Семь часов. Через пять часов они убьют моего отца.
Они выведут его из камеры и неспешно приведут в маленькую комнату в конце коридора. Это будет короткая прогулка, которая закончится тем, что он окажется в небольшой комнате, один, с плотно закрытой дверью. Потом он будет сидеть, стоять и просто ожидать.
Ровно в двенадцать часов они откроют газоотводы. Цианистый газ хлынет прямо в камеру. Может быть, он закашляется, я не знаю. Но независимо от того, кашлянул бы он или нет, газ попал бы в его легкие при вдохе. О, он будет пытаться задержать дыхание так долго, как только может. Мой отец — боец, понимаете, но есть вещи, с которыми невозможно сражаться.
Газ убьет его. Затем яд направят обратно в резервуары, чтобы сохранить его для следующего раза, а тело моего отца вынесут в черном непрозрачном мешке. Его похоронят где-нибудь на территории тюрьмы.
Я не мог оставаться в доме больше ни минуты. Я не мог сидеть и смотреть, как мама пытается заглушить боль стаканом за стаканом дешевого портвейна, не мог слушать, как она тихо плачет. Мне тоже хотелось плакать, но я не знал, как.
Я накинул куртку и вышел из дома, тихонько закрыв дверь. На улице было прохладно. Воздух был хрустящим и свежим, дул ветерок, и опавшие листья скользили по тротуару.
Это могла быть прекрасная ночь в начале осени, но это было не так.
Мой отец был убийцей, и сегодня они собирались его казнить.
Убийца.
Картина, которую создает это слово, совсем неправильная. Потому что мой отец не жестокий, не злой человек и не жадный до денег. Не так давно он был закройщиком в магазине одежды и копил деньги, чтобы потом заняться собственным бизнесом где-нибудь на Седьмой авеню.
Это было не место для него, мягкого, покладистого парня. Закон улицы — убей или будешь убит, уничтожь конкурентов, пока они не уничтожили тебя. Но отец не хотел никому ничего плохого. Он просто хотел делать красивые платья и продавать их. А на Седьмой авеню все не так, совсем не так.
Он справлялся с этим. Благодаря чему мы хорошо питались, и ему удавалось шить такие платья, какие он хотел. Человек может научиться приспосабливаться практически ко всему, сказал он мне однажды. Человек делает то, что должен делать.
Партнером отца был человек с фамилией Букспан, и он занимался бизнесом, а отец — производством. Букспан оказался мошенником, и единственное, к чему папа не мог привыкнуть, — это к подлому партнеру, который его постоянно обманывал.
Когда отец узнал масштабы лжи, он убил его.
Не импульсивно, с горячим диким гневом, потому что он не импульсивный человек. Он был спокойный, расчетливый и умный человек. Он выжидал время, пока они с Букспаном не отправились в деловую поездку в Лос-Анджелес. Он законно купил пистолет в магазине в Лос-Анджелесе и при первой же возможности вышиб Букспану мозги.
И они его, конечно, поймали. Бедняга, он даже не пытался сбежать. Это было простое дело, незатейливое с множеством улик, мотивом и все такое. Его судили в Лос-Анджелесе, где произошло убийство, но приговорили к смерти в Сан-Квентине.
Я бесцельно ходил по городу, просто думая об этом. Я был в Нью-Йорке, а мой отец собирался умереть на другом конце континента. Менее чем через пять часов. Потом, конечно, я понял, что это будет восемь часов. Между Нью-Йорком и Калифорнией разница во времени составляет три часа. Ему оставалось жить восемь часов, и у меня было восемь часов до того, как наступит время оплакивать его.
Как дождаться смерти человека? Что вы делаете, когда знаете, что смерть наступит в любую минуту? Идете ли вы в кино? Может быть, смотрите телевизор? Читаете журнал?
Я даже не заметил, где нахожусь, и, подняв голову, обнаружил, что переместился на площадь Святого Марка. Это было вполне естественно. Раньше я проводил большую часть времени на этой маленькой улочке, расположенной к востоку от Третьей авеню и к северу от площади Купера. Я проводил время с Бетти, которая была моей девушкой.
До убийства.
Убийства все меняют, понимаете. Они переворачивают все с ног на голову, и внезапно Бетти перестала быть моей девушкой. Внезапно она перестала со мной разговаривать. Я был сыном убийцы.
Однако Дэн Букспан не был сыном убийцы. Он был таким же гнилым, болтливым, криворуким ублюдком, как и его старик, но его старик был уже мертв. Так что у Дэна Букспана было преимущество. А еще моя девочка.
Я убрался подальше от площади Святого Марка. Я пошел на юг к старому заведению на углу Грейт Джонс-стрит и Бауэри. Я сел на табурет в задней части паба и заказал ржаное виски с содовой. Я сидел там, по обе стороны от меня воняли и болтали бомжи, уличные музыканты, местные выпивохи, здесь на Бауэри, где всем было наплевать, что мне всего семнадцать и я слишком молод, чтобы пить.
Время неумолимо двигалось. Телевизор работал, но я на него не смотрел, было несколько драк, но я их игнорировал и не участвовал. Я просто хотел напиться вдрызг и наблюдать, как проходят часы, пока не наступит три часа ночи и мой отец не покинет это мир.
Но меня ждало фиаско. Я не напился. Во-первых, я пил медленно. А главное, во мне было слишком много внутреннего огня, чтобы я мог опьянеть. Я сжигал весь алкоголь, прежде чем он мог добраться до мозга, я думаю.
К полуночи я уже не мог больше терпеть. Мне хотелось быть с кем-то, а быть одному стало нетерпимо. Я не мог пойти домой, потому что знал, как важно для мамы, чтобы она побыла одна со своим горем. Ей предстояло много плакать и пить, и я не хотел ей мешать.
Не было никого, кого бы я хотел видеть. Пожалуй, кроме Бетти.
Было бы так хорошо быть с ней, держать ее в своих объятиях, прижимать к себе и шептать, что все будет хорошо. Какого черта, подумал я, а затем подошел к телефонной будке и позвонил ей.
Телефон звонил десять раз без ответа. Если бы мне было чем заняться, я бы сдался. Но у меня не было других дел, поэтому я остался в кабинке, слушая, как звонит телефон. И после десяти звонков она сдалась и сняла трубку.
Она не могла спать, потому что в ее голосе чувствовалось напряжение, свидетельствующее о том, что она была занята. Ее голос был сиплым, хриплым дыхание сбивалось.
— Бетти, — выпалил я, — Бетти, я хочу приехать!
Возникла пауза.
— Ты не можешь.
— Слушай, я не буду тебя беспокоить. Это... это плохая ночь, Бетти. Мне нужен кто-то рядом, понимаешь? Давай я приеду прямо сейчас.
Снова пауза, и мужской голос на заднем плане. Голос сына Букспана. Я стиснул зубы и положил трубку на крючок. Мне нужно было выпить еще, и я выпил. Потом еще, и еще.
Я вышел из грязного паба в час и пошел домой пешком. Я чувствовал себя прекрасно, несмотря на выпитое спиртное. Я шел по прямой, и моя голова была ясной, как хрусталь. Я на цыпочках поднялся по лестнице, прошел мимо гостиной, где мама пила и тихо плакала.
Я нашел то, что искал, в ящике папиного бюро. Он уже собирался убить Букспана, видите ли. Однажды, он купил пистолет в магазине на Третьей авеню, но так и не воспользовался им, в тот раз не смог нажать на курок. Когда он наконец застрелил ублюдка, он был в Калифорнии, а этот пистолет все еще лежал в ящике стола под стопкой газет. Было похоже, что он оставил его там специально для меня.
Я вышел из дома так же бесшумно, как и вошел, пистолет уютно устроился в кармане пиджака. В час тридцать я поднялся по лестнице в многоквартирный дом на площади Святого Марка.
Она не впустила меня, впрочем это и не понадобилось. Они оставили дверь открытой, и я вошла без стука. Я прошел через знакомую кухню в столь же знакомую спальню. Я знал, что найду их там, в кровати покрытой бархатом.
Я распахнул дверь спальни и увидел, что они лежат там, в объятиях друг друга. Моя девочка. Моя девушка, с парнем, которого я ненавидел больше всего на свете. Я ожидал этого, но смотреть на это было тяжело.
Ее губы разошлись для крика, но она мгновенно остановилась, увидев пистолет в моей руке. Ее лицо застыло от ужаса, и она была похожа на маленькую девочку, которая пытается притвориться женщиной.
Дэн Букспан просто выглядел испуганным. Я наслаждался страхом в его глазах, как только мог наслаждаться чем-либо в то время. Я позволил им смотреть на пистолет в течение нескольких минут, не говоря ни слова.
Затем я велел им закрыть глаза, после чего подошел к кровати и ударил каждого из них стволом пистолета по голове. Я просто использовал достаточно силы, чтобы лишить их сознания. Я не хотел их убивать, я не мог этого сделать.
Я разорвал простыню на полоски ткани и связал их. Я крепко обхватил их руками, связав его руки вокруг ее спины, а ее руки — вокруг его. Затем я заткнул им рот кляпом и стал ждать.
Когда они пришли в себя, то беспомощно боролись, прижавшись друг к другу голыми телами. Это могло бы быть забавно, если бы обстоятельства сложились иначе.
Но я не смеялся. Я просто наблюдал за ними некоторое время, ожидая. Я положил пистолет обратно в карман, потому что он мне больше не был нужен.
Позже я обошел всю квартиру, убедившись, что все окна плотно закрыты. Было ровно три часа, когда я открыл все газовые форсунки на полную мощность и ушел, закрыв за собой дверь.
В этот момент, в Калифорнии была полночь.