Проделки суккубы

- Бинго! Бинго! Ты пропустил слово!

А этого вполне достаточно. Зачем маленькой хрупкой Эль крушить стены, ведь в крохотную щёлочку можно выпустить столько всего... Да она и сама могла бы просочиться лёгким дымком, и на этом закончить всю игру. Но Эль такая затейница, она не любит скучных игр.

Поэтому продолжит фарс. Перепуганная и обессиленная демоница красиво упала в обморок: разметавшиеся огненной лавой кудри обнажили беззащитную шею и излом хрупких ключиц; руки раскинулись бессильными крыльями; легкий шёлк сполз с изящных щиколоток и... - пожалуй, хватит эстетики.

Сквозь ресницы Эль ещё раз окинула оценивающим взглядом малефика:

- Да, трусливая и осторожная тварь, часа два продержится, а потом обжигающая страсть завладеет разумом и поглотит все инстинкты, и колдун сам сметёт стенки и преграды в стремлении добраться до такого обольстительно-беспомощного тела.

Ладно, Эль пока поспит, сделаем пол помягче, - Цок.

Демоница сладко дремала под монотонный речитатив Мартышкиных завываний, как вдруг, тот громко взвизгнул и зашёлся булькающим кашлем.

Осторожно приоткрыв глаз, Эль чуть не закричала от досады - все её планы рушились! Стены пентакля хлопьями чёрной сажи оседали на пол, вместе с ними, закатив глаза и пуская кровавые пузыри, заваливался на бок и малефик. А что ему оставалось, если у него из горла торчало полфута красного от крови острия копья. И душа, чёрная Мартышкина душа, порхала уже где-то под самым сводом пещеры, направляясь во владения бледной стервы Death.

Конечно можно было бы допрыгнуть... но нет, себе дороже обойдётся, этой сквалыге только дай повод, тут же побежит жаловаться братцу Lucifero.

- Не очень-то и хотелось, - попыталась утешить себя суккуба, но получилось плохо, было до слёз жаль упускать вожделенную добычу.

Крест деревянный иль чугунный назначен нам в грядущей мгле

Не обещайте деве юной любови вечной на земле

Удивительно, но Мартышка не огорчился несостоявшимся долгожданным рандеву. Ему вдруг стало легко-легко, и вся земная суета показалась такой мелкой и ничтожной ерундой, о которой и вспоминать негоже. Теперь им владело одно желание - служение своей госпоже, и он устремился к видневшемуся в сером тумане тёмному силуэту.

- Но что это, почему госпожа брезгливо отворачивает лицо?! О! Н-е-е-т!

Death замахнулась комлем своего рабочего инструмента, и ударом, сделавшим бы честь и Тайгеру Вудсу, отправила Мартышкину душу прямо в кишащую червями кучу разлагающихся тел. Теперь ему предстояло до самого судного дня коротать века в теле гнилого зомби.

Что ж, он получил заслуженную награду.

Не раздобыть надежной славы Покуда кровь не пролилась

Злая бесовка перевела взгляд на виновника своей неудачи.

'Герой', совсем не по-геройски бэкая, опорожнял желудок у дальней стенки пещеры.

'Юноша бледный, со взором горящим' - презрительно скривила губки Эль.

Белокурый юнец был немногим старше Мартышки в бытность того учеником Ансоля, и по-видимому, малефик открывал список тёмного зла изничтоженного этим новоявленным паладином света.

- Оторвать ему голову за испорченную игру? - но Эль не любила бессмысленных убийств, а проку от его смерти никакого. Душа юнца сияла чистотой и белизной, как реклама дешевого отбеливателя. После смерти, такой добродетели прямая дорога в райские кущи. Нет уж, не будет Эль улучшать демографию конкурентам.

- Гадкий Мартышка, доигрался маньячище... - суккубе от бессильной злости захотелось плюнуть на ненавистный труп, она повернула голову, и её губы округлились непроизвольным возгласом удивления, - оу!

Колдун так и лежал на боку, а из горла у него всё ещё торчало копьё. Но по телу Мартышки бегали язычки голубоватого пламени, оно сильно скукожилось, просело и осыпалось белым пеплом.

- Да это же лунное серебро!

Глазки демоницы блеснули жадностью. Зыркнув в сторону мальчишки, всё ещё продолжавшего орошать остатками позавчерашнего обеда стену пещеры, она быстро улеглась на пол, изображая обморок.

Надежды юношей питают...

Биглю Аластару не повезло родиться с наружной стороны одеяла, проще говоря, он был бастардом.

Впрочем, узнал он об этом не так давно, с полгода назад. Всю жизнь он почитал своим отцом мельника, человека хоть и сурового, но справедливого, воспитывавшего Бигля ничем не выделяя среди родных детей - куска хлеба для него не жалели и драли вожжами не чаще братцев.

Кровный же батюшка Бигля, барон Илия Шевцо-Галастар, обладатель широкой души и любвеобильного сердца, так истрепал свой организм многочисленными любовными похождениями и неумеренным употреблением горячительных напитков, что долго не прожил. И надо ж такому случиться, на смертном одре его посетила блажь признать всех своих незаконных отпрысков, коих набралось ровно дюжина, и оделить их на память об усопшем папаше неким наследством.

Барон был беден как церковная мышь, ведь времени на хозяйственные дела у благородного человека никогда не оставалось, да и если учесть количество облагодетельствованных, а у барона ещё и девять законных детей имелось, то и понятно, что наследство Биглю досталось - ни богу свечка, ни чёрту кочерга. А именно: облезлый щит с перечёркнутым жирной красной линией баронским гербом, невзрачное серое копьё с погрызенным мышами древком, да возможность носить фамилию Аластар.

Но само сознание того, что он потомок древнего дворянского рода, вселило в наивную душу и неокрепший мозг молодого мельника романтические мечты о какой-то иной жизни.

Купив с лотка у коробейника книгу 'Могучий Коба Дик - любимец драконов и покоритель юных дев', он прочёл её от корки до корки, и окончательно уверился: его доля уподобиться сему зерцалу рыцарской доблести и стать героем.

К баронскому наследству, Бигль добавил ещё и деньги, что хранила матушка на хозяйственные нужды в буфете, оставив взамен в шкатулке записку, в которой уверял родню, что они вскоре услышат о его подвигах, и будут гордиться своим сыном и братом. И ранним утром, оседлав ослицу Верку, Бигль Аластар отправился навстречу своей нелёгкой геройской судьбе.

Далеко путешественник не уехал, к полудню добравшись до соседнего села, он решил пообедать в придорожной корчме. Кабацкие ушлые завсегдатаи, заметив в кошельке юнца блеск серебрушек, тут же взяли его в оборот. Подлив герою в пиво настоянной на мухоморах ядрёной самогонки, они раскатали губу гулять на его деньги до самого утра. Где уж было понять этим приземлённым людям, чьи мечты никогда не шли дальше бесплатного стакана выпивки, горящую неофитским энтузиазмом душу новоявленного поборника добра.

Допив пиво, Бигль стукнул кружкой по столу, встал, и на весь трактир объявил: что он, Бигль Аластар, отправляется совершать подвиг - спасать всех находящихся здесь добрых людей, от страшнейшего со времён сотворения, зла (по словам его новых друзей), малефика Мортинца. И сшибая по дороге встречные табуретки и столы, зашагал к выходу. Во дворе герой взгромоздился на Верку, и издав грозный клич, подхваченный ослицей, отбыл к видимой только его остекленевшим глазам, цели.

Уж неведомо по каким тайным тропам протянула нить геройской судьбы в эту ночь мудрая Лахесис,( Бигль смутно помнил только какие-то буераки и овраги), но к утру, протрезвевший герой очнулся у врат обители зла, то есть у входа в логово злобного малефика Мортинца.

Из закопчённого жерла пещеры слышались громкие визгливые крики и тянуло смрадным дымом. От этой вони, к горлу терзаемого жёстким похмельем Бигля, подкатила тошнота. И его геройский мозг впервые посетило здравое сомнение - если малефик так силён, как уверяли трактирные знакомые, справится ли он с ним? Но тут из подземелья на юношу пахнула новая тёплая волна вони, и муки похмелья стали нестерпимыми. Решив, что после смерти вряд ли будет хуже, Бигль, подхватив копьё и щит, ринулся в самоубийственную атаку.

Он успел как раз вовремя. Колдун занимался своим чёрным злодейским делом - истязал юную прекрасную деву. Маг так увлёкся, что даже не заметил нашего героя.

Конечно, бить в спину совсем не по-геройски, и открыв рот, Бигль набрал полную грудь воздуха, чтобы громким кличем вызвать злодея на бой.

Это было крайне неосмотрительно с его стороны.

Вонючие пещерные испарения и бродивший всю ночь в желудке пивно-мухоморный коктейль, объединив усилия, наконец преодолели все преграды... Швырнув вслепую в сторону малефика копьё, Бигль метнулся к стене, ему было не до битвы...

Освободив желудок, Бигль пришёл в себя, и умывшись из стоящей неподалёку на скамье бадейки, стал озираться.

- Куда подевался колдун? Удрал? Спрятался? Он что, испугался мощно блюющего у стенки Бигля? Как-то такая трусость не очень похожа на повадки вселенского зла. В чём же его коварный план?

Но пещера хоть и была большой, отличалась скудостью обстановки, спрятаться здесь было негде. В углу, на деревянном топчане валялось несколько облысевших шкур; у дальней стены - массивный каменный жертвенник; у противоположной - закопчённый очаг и полки с разными колдовскими причиндалами; посреди пещеры на полу лежала дева, рядом, в кучке золы валялось его копьё и большая чёрно-красная книга - а где же малефик?

Не обнаружив врага, Бигль поспешил на помощь измученной девушке.

Столь ослепительной красавицы ему видеть ещё не доводилось, и такой соблазнительной одежды из дорогих тонких кружев тоже - может это принцесса? - учащённо забилось его геройское сердце. И даже маленькие золотистые рожки, которые он разглядел среди рыжих кудрей, не повлияли на его симпатию - ведь принцесса, она и в Аду принцесса.

Дева тем временем очнулась. Увидев Бигля, испуганно села и натянула своё эротичное одеяние на колени, оголив тем самым почти до сосков пышную грудь.

Жаркая волна ударила Биглю в пах, и ему захотелось запретного.

Герои так не поступают, - укротил он своё либидо, - принцесса сама должна полюбить доблестного храбреца, и отдать ему своё сердце, ну и всё остальное... а растроганный спасением дитяти папа-король - половину королевства. По крайней мере, великий эльфо-варвар Коба Дик...

- Ты убил этого злого чёрного человека? - указав в сторону копья, прервала его грёзы демоница, - а что ты сделаешь со мной?

И только теперь Бигль заметил, что кучка золы подозрительно напоминает формой скорчившееся человеческое тело.

Все матримониально-эротические планы вмиг улетучились из его головы, и Бигля опять потянуло к стенке...

Стиснув зубы, он усилием воли прогнал тошноту:

- Ты свободна, прекрасная дева, можешь возвращаться домой.

- Что, тебе от меня ничего-ничего не нужно? - недоверчиво переспросила красавица.

Единственное, что сейчас требовалось борющемуся с желудочными спазмами Биглю, это свежий воздух, поэтому он был выразительно краток:

- Нет, свободна.

Но девица и не подумала исчезать, она горько разрыдалась.