Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики.

Вот все, восстающее на нового человека внутрь и вне. Внимательные говорят, что и минуты не проходит без приражения какого — нибудь из этих движений, что и неизбежно, ибо видим, как внутреннее, ревнующее по добром лицо окружено враждебным, со всех сторон, полчищем, погружено в нем, как в море. Впрочем, кроме видения сего многовражия, для успеха в брани нужно еще знать и то, в каком виде бывают эти нападения.

Вообразим, где лицо человека по обращении. Оно внутрь, в ином мире, стоит и действует иное. У него духовные предметы в мысли и духовные дела в намерении. Значит, он отошел от страстного, греховного. Когда потом построится благоприятствующий развитию добра порядок в правилах, то можно будет видеть, что он весь стоит в области света духовной, святой. Греховное, страстное устранено из внимания и лежит под гнетом правил. Оно выскакивает изредка, по временам, и опять отбегает, занимая или не занимая внимания. Оно только показывает себя внутреннему оку, напоминает о себе, хочет только, чтобы им занялись, о нем подумали, помыслили. Потому главный вид, в каком является враждебное в нас, есть помысл. Когда враг успеет занять нашу мысль худым помыслом, он уже не без прибыли, а нередко может торжествовать и победу, потому что к помыслу скоро может склониться и пожелание, а за пожеланием решение и на дело, а это уже грех и падение. На сем основании святые отцы, внимавшие себе, виды и степени восстания страстей и увлечения ими замечают такие: набег мысли, помысл, услаждение, пожелание, страсть, влечение, решение, а за ним и дело. В образе явления своего иногда они развиваются постепенно, одно за другим, иногда же каждое является отдельно, как вне порядка, кроме решения, которое всегда есть акт не непосредственный, а предшествуемый размышлением и склонением свободы: пока его нет, чистота цела и совесть чиста. Потому все до него акты обозначаются одним словом: помысл — просто или с приложением, помысл простой, страстный, похотный; потому, что он является в нас или как просто помысл, представление только греховного предмета, или как похоть, вожделение, желание, или, наконец, как страсть, как влечение. Все они позывают, искушают ум или дух на страстное, греховное, но это еще не зло, не грех, пока ум не соизволяет на них, вступает с ними в борьбу каждый раз, когда они появляются, пока не изгонит их. Пределы брани — с появления помысла, похоти, страсти, влечения до их исчезновения и вычищение всякого следа их; к тому и направлены все правила этой брани. Правда, мир действует совне, равно как и сатана, но их искусительные действия доходят до нашего сознания не иначе, как в каком — нибудь из этих трех, ибо вся их забота состоит в том, чтобы поколебать внутреннее состояние, склонить на них. Сюда направляются все их хитрости, так что в этом отношении не способ, не дела, какие они обращают на нас, а то, что они метят возбудить в нас, то важно и ценно в жизни и деятельности. Например, в гонениях не страдание человека — цель, а помысл ропота или отчаяния, или оставления добродетели. Вследствие сего в отношении к духовной брани можно решительно положить: несмотря на то, откуда и как возбуждается греховное, всю силу и все внимание обращай на это самое греховное, с ним начинай дело и борись. Закон этот превеликой важности: он будет держать человека внутрь, следовательно, в силе и некоторым образом в безопасности. Потому — то у святых отцов все правила обращены на помыслы, страсти, пожелания и применяются к их свойству; причины же не упоминаются или если и упоминаются, то без придания им особенного в этом отношении значения и нередко без разграничения. Ибо и мир, и бесы, и похоть могут возбуждать и возбуждают одну и ту же страсть, но она от того не получает особого характера. Итак, вот куда должно быть обращено все внимание подвижника, внутрь себя — на помыслы, пожелания, страсти, влечения, — преимущественно, впрочем, на помыслы, ибо сердце и воля не так подвижны, как мысль, а страсти и желания редко восстают отдельно, большею же частию рождаются из помыслов. Отсюда правило: отсеки помысл — и все отсечешь.

После сего очень легко сделать общий очерк духовной брани. Он достаточно изображен в «Письмах о христианской жизни». Выписываем его оттуда30.

Из правил брани духовной, составляющих воинское искусство христианина, одни способствуют к предупреждению нападений, другие — к легчайшему и успешнейшему окончанию брани, третьи — к прочнейшему утверждению за собою плодов победы, или к скорейшему истреблению следствий поражения, и кои потому естественно разделяются на три класса: а) на правила, кои надо наблюдать прежде брани, б) во время самой брани и в) после оной.

Прежде брани воин должен так действовать, чтобы деятельностью своею или предотвратить нападения, или дать себе возможность замечать их в самом начале, или даже приуготовить победу. Посему первее всего он должен — стеснить область греховных движений, свесть их в одно место, ибо таким образом ему не только будет легче замечать возмущения, но и виднее, куда направлять свои силы.

1. Внешний очерк области греховной вообще таков: утвердившись в центре жизни — сердце, грех проникает в душу и тело по всем их отправлениям, проходит потом во все внешние отношения человека и набрасывает, наконец, свой покров на все окружающее его. Теперь и изгнанный из глубины сердца, он все еще витает в окрестностях его, все еще питается тем, чем питался прежде; лица, вещи, случаи легко могут возбуждать те же мысли и чувства, какие соединял с ними человек, когда работал греху. Благоразумный воин должен теперь преградить это внешнее продовольствие врага. А для сего ему необходимо: а) перестроить все свое внешнее поведение, всему в нем дать новый вид, новые побуждения, новое время и прочее по духу новой жизни; б) распределить время свое так, чтобы не оставалось ни одного часа без должного занятия. Промежутки, свободные от необходимых занятий, должны быть наполняемы не чем — нибудь, но занятиями, способствующими умерщвлению греха и укреплению духа. Сколько в этом отношении полезны некоторые телесные подвиги, противоположные замеченным наклонностям, это может испытать всякий; в) связать свои чувства, особенно глаза, слух и язык, легчайшие проводники греха из сердца вовне и извне в сердце; г) всему вообще, с чем необходимо встречаться, — вещам, лицам, случаям — дать духовное знаменование и особенно место постоянного своего пребывания исполнить вещами поразительнейшими для души, чтобы, таким образом, живя во внешнем, человек жил как бы в некоем Божественном училище. Вообще, всю свою внешность должно так устроить, чтобы она, с одной стороны, не требовала уже особенного внимания и избавляла нас от всякой о себе заботы, а с другой — не только делала нас безопасными от нечаянных восстаний греха, но питала и укрепляла возникающую новую жизнь по духу. При таком порядке грех будет совершенно отгражден совне, не будет уже получать отсюда себе пищи и подкрепления.

2. Если теперь со внутренней стороны человек употребит все усилие к тому, чтобы сохранить себя как есть, в таком виде, как вышел из первой победы, если то есть будет постоянно возгревать те чувства и расположения, какие возродились в нем тогда, то грех этим отградится и извнутри и останется здесь уже навсегда без опоры и твердости. Грех же, лишенный таким образом пищи и опоры, если не уничтожится вдруг, то, по крайней мере, должен слабеть более и более, до совершенного истощения. После сего брань со грехом, очевидно, сократится и вся сосредоточится в брань с помыслами (кои особенно будут клониться к расстроению нового порядка), редко со страстями и наклонностями, где остается только тщательно блюстись… Именно два бдительных стража должен иметь постоянно воин Христов: трезвение и благорассмотрение. Первый обращен внутрь, а последний вовне; тот наблюдает за движениями, выходящими из самого сердца, а этот предугадывает движения, имеющие возникнуть в нем по внешнему влиянию. Закон для первого: после того как памятию о Божием присутствии изгнано из души всякое помышление, стань у дверей сердца и тщательно блюди за всем входящим в него и выходящим из него, особенно же не давай предупреждать действий чувству и желанию, ибо отсюда все зло. Закон для второго: с начала каждого дня сядь и расчисли все возможные встречи и случаи, все возможные чувства и движения, какие могут произойти по их поводу, и предварительно заготовь в себе должный против того оплот, чтобы не смутиться и не пасть при нечаянном нападении. Для того, впрочем, чтобы успешнее действовать при самом нападении, полезно предварительно устроять намеренную мысленную брань, мысленно поставлять себя в те или другие обстоятельства, с теми или другими чувствами, при тех или других желаниях, и здесь изобретать разные способы, как удержать себя в должных границах, и наблюдать, что особенно помогло нам в том, что — в другом случае. Такое предварительное упражнение образует воинственный дух, приучает без робости встречать врага и без больших трудов побеждать его, как бы по опытно узнанным приемам. Сверх того, прежде, нежели приступим к сражению, должны предварительно узнать, когда действовать наступательно, когда оборонительно и когда отступательно. Кроме того, что употребление того или другого способа брани соответствует степеням духовного возрастания, сначала лучше всего отступать, то есть укрываться под кров Господа, не противодействуя. Далее, когда опытно уже узнаем врагов и изучим их нападения, не теряя времени, можно отражать их, но намеренно давать свободу возбуждаться в себе страстям или поставлять себя в такие обстоятельства, где они должны действовать во всей силе, с тем чтобы иметь случай к брани и победе, не должно. Есть особенные страстные возбуждения, кои можно побеждать исключительно только тем или другим способом. Помыслы непременно надобно прогонять, но не всегда это возможно сделать с наклонностями и страстями, особенно телесными. В том и другом случае можно потерять победу по одному неведению. Наконец, никогда не должно выходить на брань без главной побеждающей мысли — это как бы победоносное знамя. Как прежде она решила дело между добром и злом в пользу первого, так и теперь, во время брани с каждым в частности греховным движением души, она без затруднения сделает нас победителями. С появлением ее должны рассеяться все полчища врагов, все порочные помыслы и желания. Она имеет силу воодушевляться и возносить человека над собою; потому надобно как можно чаще приводить ее в сознание и доводить до чувства — утвердить навсегда на мысленной тверди это светило, прогоняющее мрак. Ничто не может сильнее возгревать рвения к истреблению греха, как эта мысль, — рвения, этого быстрого потока живой воды, который, волнуясь, но не возмущаясь, делает незаметными все волны от ввержения камней искушений.

С такими предосторожностями и правилами иди, воин Христов, с упованием на брань. Впрочем, и во время самой брани тебе должно действовать по известным правилам, чтобы не уподобиться в обороне беспорядочно нападающим врагам. Часто один порядок действования, без особенного напряжения, может увенчать тебя успехом. Заметив приближение врага — начинающееся возбуждение или помысла, или страсти, или наклонности — первее всего спеши сознать, что это враги. Великая ошибка, и ошибка всеобщая, — почитать все возникающее в нас кровною собственностию, за которую должно стоять как за себя. Все греховное есть пришлое к нам; потому его всегда должно отделять от себя, иначе мы будем иметь изменника в себе самих. Кто хочет вести брань с собою, тот должен разделить себя на себя и на врага, кроющегося в нем.