Первая любовь [рус. и англ. параллельные тексты]

But at that time I understood nothing of it, and could have given a name to nothing of all that was passing at random within me, or should have called it all by one name-the name of Zina?da.

Но я тогда ничего этого не понимал и ничего бы не сумел назвать изо всего того, что во мне бродило, или бы назвал это все одним именем -именем Зинаиды.

Zina?da continued to play cat and mouse with me.

А Зинаида все играла со мной, как кошка с мышью.

She flirted with me, and I was all agitation and rapture; then she would suddenly thrust me away, and I dared not go near her-dared not look at her.

Она то кокетничала со мной -- и я волновался и таял, то она вдруг меня отталкивала -- и я не смел приблизиться к ней, не смел взглянуть на нее.

I remember she was very cold to me for several days together; I was completely crushed, and creeping timidly to their lodge, tried to keep close to the old princess, regardless of the circumstance that she was particularly scolding and grumbling just at that time; her financial affairs had been going badly, and she had already had two 'explanations' with the police officials.

Помнится, она несколько дней сряду была очень холодна со мною, я совсем заробел и, трусливо забегая к ним во флигель старался держаться около старухи княгини, несмотря на то что она очень бранилась и кричала именно в это время: ее вексельные дела шли плохо, и она уже имела два объяснения с квартальным.

One day I was walking in the garden beside the familiar fence, and I caught sight of Zina?da; leaning on both arms, she was sitting on the grass, not stirring a muscle.

Однажды я проходил в саду мимо известного забора -- и увидел Зинаиду: подпершись обеими руками, она сидела на траве и не шевелилась.

I was about to make off cautiously, but she suddenly raised her head and beckoned me imperiously.

Я хотел было осторожно удалиться, но она внезапно подняла голову и сделала мне повелительный знак.

My heart failed me; I did not understand her at first. She repeated her signal.

Я замер на месте: я не понял ее с первого раза Она повторила свой знак.

I promptly jumped over the fence and ran joyfully up to her, but she brought me to a halt with a look, and motioned me to the path two paces from her.

Я немедленно перескочил через забор и радостно подбежал к ней; но она остановила меня взглядом и указала мне на дорожку в двух шагах от нее.

In confusion, not knowing what to do, I fell on my knees at the edge of the path.

В смущении, не зная, что делать, я стал на колени на краю дорожки.

She was so pale, such bitter suffering, such intense weariness, was expressed in every feature of her face, that it sent a pang to my heart, and I muttered unconsciously,

Она до того была бледна, такая горькая печаль, такая глубокая усталость сказывалась в каждой ее черте, что сердце у меня сжалось, и я невольно пробормотал:

'What is the matter?'

-- Что с вами?

Zina?da stretched out her head, picked a blade of grass, bit it and flung it away from her.

Зинаида протянула руку, сорвала какую-то травку, укусила ее и бросила ее прочь, подальше.

'You love me very much?' she asked at last. 'Yes.'

-- Вы меня очень любите? -- спросила она наконец. -- Да?

I made no answer-indeed, what need was there to answer?

Я ничего не отвечал -- да и зачем мне было отвечать?

'Yes,' she repeated, looking at me as before. 'That's so.

-- Да, -- повторила она, по-прежнему глядя на меня. -- Это так.

The same eyes,'-she went on; sank into thought, and hid her face in her hands. 'Everything's grown so loathsome to me,' she whispered, 'I would have gone to the other end of the world first-I can't bear it, I can't get over it....

Такие же глаза, -- прибавила она, задумалась и закрыла лицо руками. -- Все мне опротивело, -прошептала она, -- ушла бы я на край света, не могу я это вынести, не могу сладить...

And what is there before me!... Ah, I am wretched.... My God, how wretched I am!'

И что ждет меня впереди!.. Ах, мне тяжело... боже мой, как тяжело!

' What for?' I asked timidly.

-- Отчего? -- спросил я робко.

Zina? da made no answer, she simply shrugged her shoulders.

Зинаида мне не отвечала и только пожала плечами.

I remained kneeling, gazing at her with intense sadness.

Я продолжал стоять на коленях и с глубоким унынием глядел на нее.

Every word she had uttered simply cut me to the heart.

Каждое ее слово так и врезалось мне в сердце.

At that instant I felt I would gladly have given my life, if only she should not grieve.

В это мгновенье я, кажется, охотно бы отдал жизнь свою, лишь бы она не горевала.

I gazed at her-and though I could not understand why she was wretched, I vividly pictured to myself, how in a fit of insupportable anguish, she had suddenly come out into the garden, and sunk to the earth, as though mown down by a scythe.

Я глядел на нее -- и, все-таки не понимая, отчего ей было тяжело, живо воображал себе, как она вдруг, в припадке неудержимой печали, ушла в сад и упала на землю, как подкошенная.

It was all bright and green about her; the wind was whispering in the leaves of the trees, and swinging now and then a long branch of a raspberry bush over Zina?da's head.

Кругом было и светло и зелено; ветер шелестел в листьях деревьев, изредка качая длинную ветку малины над головой Зинаиды.

There was a sound of the cooing of doves, and the bees hummed, flying low over the scanty grass, Overhead the sun was radiantly blue-while I was so sorrowful....

Где-то ворковали голуби -- и пчелы жужжали, низко перелетывая по редкой траве. Сверху ласково синело небо -- а мне было так грустно...

'Read me some poetry,' said Zina?da in an undertone, and she propped herself on her elbow; 'I like your reading poetry.

-- Прочтите мне какие-нибудь стихи, -промолвила вполголоса Зинаида и оперлась на локоть. -- Я люблю, когда вы стихи читаете.

You read it in sing-song, but that's no matter, that comes of being young.

Вы поете, но это ничего, это молодо.

Read me

Прочтите мне

"On the Hills of Georgia."

"На холмах Грузии".

Only sit down first.'

Только сядьте сперва.

I sat down and read

Я сел и прочел

' On the Hills of Georgia.'

"На холмах Грузии".

'"That the heart cannot choose but love,"' repeated Zina?da. 'That's where poetry's so fine; it tells us what is not, and what's not only better than what is, but much more like the truth, "cannot choose but love,"-it might want not to, but it can't help it.' She was silent again, then all at once she started and got up. 'Come along.

-- "Что не любить оно не может", -- повторила Зинаида. -- Вот чем поэзия хороша: она говорит нам то, чего нет и что не только лучше того, что есть, но даже больше похоже на правду... Что не любить оно не может -- и хотело бы, да не может! -- Она опять умолкла и вдруг встрепенулась и встала. -- Пойдемте.

Meidanov's indoors with mamma, he brought me his poem, but I deserted him.

У мамаши сидит Майданов; он мне принес свою поэму, а я его оставила.

His feelings are hurt too now ... I can't help it! you'll understand it all some day ... only don't be angry with me!'

Он также огорчен теперь... что делать. Вы когда-нибудь узнаете... только не сердитесь на меня!

Zina?da hurriedly pressed my hand and ran on ahead.

Зинаида торопливо пожала мне руку и побежала вперед.

We went back into the lodge.

Мы вернулись во флигель.

Meidanov set to reading us his 'Manslayer,' which had just appeared in print, but I did not hear him.

Майданов принялся читать нам своего только что отпечатанного "Убийцу", но я не слушал его.

He screamed and drawled his four-foot iambic lines, the alternating rhythms jingled like little bells, noisy and meaningless, while I still watched Zina?da and tried to take in the import of her last words.

Он выкрикивал нараспев свои четырехстопные ямбы, рифмы чередовались и звенели, как бубенчики, пусто и громко, а я все глядел на Зинаиду и все старался понять значение ее последних слов.

'Perchance some unknown rival Has surprised and mastered thee?' Meidanov bawled suddenly through his nose-and my eyes and Zina?da's met.

Иль, может быть, соперник тайный Тебя нежданно покорил? -- воскликнул вдруг в нос Майданов -- и мои глаза и глаза Зинаиды встретились.

She looked down and faintly blushed.

Она опустила их и слегка покраснела.

I saw her blush, and grew cold with terror.

Я увидал, что она покраснела, и похолодел от испуга.

I had been jealous before, but only at that instant the idea of her being in love flashed upon my mind.

Я уже прежде ревновал к ней, но только в это мгновение мысль о том, что она полюбила, сверкнула у меня в голове:

'Good God! she is in love!'

"Боже мой! она полюбила!"