Брак по-Тьерански

- Ты же сам видел.

- А, может, мне померещилось?

- Угу, и мне тоже. Глупостей-то не болтай. Ты это, когда рюкзаки мне подашь, не забудь веревкой обвязаться, когда на дерево влезешь. Мне твои поломанные кости там внизу сто лет не нужны.

Морей не заметил в тот раз сверкающей точки из-за листвы. Однако когда он поднял на барьер оба рюкзака и туда же перелез Сэм, парни снова увидели ее. Направление им, таким образом, было задано, и они двинули на маршрут.

250 метров вверх - это 25 ярусов, что составляло, если считать по 20 минут на каждый ярус при подъеме, более девяти часов пути. На самом деле нашим альпинистам довелось пройти несколько меньше, поскольку 5 километров на самом деле были четырьмя, да и простирались они не перпендикулярно барьерам, а наискось. Поэтому не удивительно, что задолго до конца стандартных суток парни достигли вожделенной точки пространства.

Собственно говоря, как справедливо заметил Сэм, последний километр они карабкались из одного упрямства: где-то спустя второй привал они уже знали, что именно их приманило, заставив свернуть с платформы, где они надеялись встретить людей. Именно тогда для Сэма, обладавшего более острым зрением, блестящая точка превратилась в крошечную сверкающую фигурку на скальном выступе.

- Это всего лишь памятник, - сказал он разочарованно. - Возвращаемся?

Морей подумал.

- Поздно, - сказал он, наконец. - Ту полосу мы уже не найдем.

- Я считал ярусы, - возразил Сэм. - Их было ровно 15.

- Тогда в чем дело? - рассердился Морей. - Тебе лень досчитать еще до трех?

- До пяти.

- Пусть даже и до пяти. Мы отмахали уйму километров. А теперь, когда нам осталось пройти всего один, ты собираешься топать назад.

- Но это только статуя, - продолжал Сэм все так же упрямо.

- И пусть статуя. Узнаем, что она там делает.

- Стоит.

- Знаешь, - психанул Морей, - шуруй куда хочешь, я тебя не держу!

- Один?

- Со своим рюкзачком на пару.

- Там палатка, - напомнил Сэм.

- Вот и прекрасно. Будешь в ней жить.

- И печка.

- Великолепно! Полный комплект! Вали, вали!

- А ты?

- А я жму вперед.

- К статуе?

- К черту в зубы. Ну, чего стоишь?

- Я один не пойду.

- Ну так не ной.

Но Сэм все равно продолжал ворчать. Его ворчание до того надоело Морею, что он едва не промахнул мимо того яруса, на котором была статуя. Скала, на которой она стояла, являлась выступом платформы, возвышаясь над ней, и создавала издалека иллюзию, будто она находится дальше, чем это было в действительности.

Вблизи иллюзия пропадала, но ведь парни смотрели на скульптуру из-за леса, и они были приятно изумлены, когда то, до чего они собирались тащиться еще двести метров с хвостиком, вдруг очутилось у них под носом.

С той стороны, откуда они сейчас смотрели, подножие памятника представляло собой систему полукружий, наложенных друг на друга стопкой, словно блины у заботливой хозяйки. Каждый полублин был меньшего размера, чем низлежащий, и получалось нечто вроде лестницы, по которой можно было взбираться. А на самом верхнем стояла статуя из желтого металла, и издалека она казалась золотой.

- Прячемся! - дернул приятеля за рукав Морей. - Смотри!

Рядом со статуей вдруг появился человек. Настоящий. Живой. Один из тех, кого они так долго и безуспешно искали.

Человек стоял, обнимая статую за талию, и они выглядели странной парой, эти двое. Статуя изображала то ли девушку, то ли молодую женщину с сосновой ветвью в руках. Она была по-настоящему прекрасна и, чудилось, вот-вот шагнет с пьедестала. Ее глаза несколько необычного разреза глядели на мир изумленно и тепло. Они не казались пустыми, как это бывало у банальных изваяний.

Разумеется, все это: и глаза, и ветвь, парни рассмотрели не вот сейчас, а гораздо раньше, когда к статуе шли. В то время они, кстати, думали, что скульптура высокая, просто находится далеко. Оказалось - неизвестный скульптор сотворил ее в рост человека. Персонаж, обнимавший ее, был даже на чуток ее выше. Он стоял спиной к парням, но все равно симпатии не вызывал.

Персонаж был космат, смугл и жилист. Он казался слегка сутулым и сухощавым, достаточно некрасивым, но подвижным и очень сильным. Полуобнаженный торс, короткие кожаные штаны, едва прикрывавшие колени, и босые ноги сразу сигнализировали о закаленности и равнодушии к изысканности. Черные волнистые волосы, перехваченные синей лентой, спадали до плеч, усиливая впечатление сутулости и некрасивости.

"Наподобие шимпанзе в зоопарке," - подумал Морей.

Если бы статуя была вылита из металла одного цвета, контраст между ней и персонажем, ее обнимавшем, был бы не так разителен. Но она была словно с подцветом. Волосы ее отливали бронзой, комбинезон светился белизной, причем орнамент по рукавам и штанинам был явно красноват, а ветка колючего растения в руках отдавала зеленью. Статуя казалась зачарованной принцессой, обращенной в изваяние злым колдуном, и колдун этот - вот он, вертелся рядышком. Морею захотелось увидеть лицо незнакомца. Он махнул Сэму рукой, и они, пригибаясь, двинулись к краю яруса, поближе к платформе.

Они увидели и вздрогнули. Персонаж, выглядевший со спины чуть ли не юношей, превратился в человека более чем зрелого возраста. Да какое там зрелого! Этот субъект был просто стар! Солнечный свет, падавший на него сбоку, позволял четко рассмотреть сеть глубоких морщин, покрывавших лицо, шею и худые, хотя и сохранившие мускулатуру руки.

- Хорошая у тебя подобралась компания, эге ж? - сказал старик, обращаясь к статуе. - Надеюсь, тебе не скучно здесь стоять неподвижно? Зато теперь ничто не может тебе повредить: ни дождь, ни ветер, ни солнце.

- Во дает дедуган! - ткнул приятеля в бок Сэм. - Со статуей разговаривает! Совсем свихнулся!

- Заткнись! - отвечал Морей шепотом.

Старик постоял еще немного, повернулся, спустился с пьедестала и исчез среди деревьев. Не успели оба приятеля сообразить, что к чему, как в воздух поднялся летательный аппарат, и вскоре только крошечная точка в небе да рокот мотора напоминали о сцене, которая только что была разыграна перед ними.

- А много он здесь насажал! - продолжал Сэм свой бесконечный монолог. - Наверное, большой срок отгреб!

- Заткнись! - повторил Морей. - Без тебя тошно!

- Тошно - поищи лучшую компанию. Можешь даже лететь вдогонку за своим психом, если крылышки отрастил.

Морей сплюнул и полез по ступенькам на пьедестал. Оттуда, с высоты, можно было хотя бы обозреть местность. Он готов был рыдать от отчаяния, и один вид Сэма вызывал у него желание схватить приятеля за горло и придушить, чтобы тот, наконец, замолк.

А взобравшись наверх, он остолбенел. Там, внизу, убегая на несчетное количество метров вдаль и на сколько хватало глаз в ширину, расстилалась лоскутным ковром самая необычная картина, которую когда-либо доводилось созерцать парням. Ландшафт был превосходен, спору нет, но поражал он все же не красотой. Картина, открывавшаяся взору с пьедестала, была картиной не в переносном, а в самом наипрямейшем смысле слова. Только нарисована она была живыми красками: деревьями, кустарниками и просто травой. Даже рамка у картины была - четко очерченная, узорная.

Картина изображала животный мир лесов и лугов, наглядным воплощением которых сама являлась. Внизу, у подножия статуи, прыгали лягушки, изгибались юркие ящерицы, а вдали, у самого горизонта, летали птицы. И между этими крайними полюсами местной фауны теснилось все остальное. Животные угадывались безошибочно, настолько характерными изобразил их художник. Вот затаился пантр, а вон тут насторожился олень, там выглянул из-под бамбука медведь, а здесь присоседилась ленивая бевка.

- И обухлап есть! - растерянно произнес голос Сэма.

Морей обернулся.

- А ты чего ожидал? - насмешливо процедил он сквозь зубы. - Человек трудился, потому что он - человек. И человеком хотел остаться.

- Этот твой дедуган?

- Не знаю.

- Ты скажи еще, что и статую он поставил.

- Почему бы и нет, если у него есть машина?

- Ага. И плавильная печь. И куча разного металла.

- Золота.

- Интересно, где ты видел разноцветное золото? В общем, мы долго здесь собираемся торчать? Пошли искать твоего психа, если он тебе нужен.

- Он такой же мой, как и твой, - буркнул Морей. - Хотел бы я знать, откуда у него летательный аппарат?

- Может, раньше выдавали в комплекте?

- Как же, с разгона! Не смеши меня!

Сэм присвистнул.

- Выходит, дедок не ссыльный! - сообразил он. - Но кто же он тогда?

- Не знаю. Наверное, какой-нибудь чудак с Тьеры. Художник-ландшафтер или там еще кто. Из этих... как там их... хиппов.

- Здорово! - воскликнул Сэм, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. - Послушай, если он с Тьеры, у него наверняка есть вакуумная лодка?

- Звездолет.

- И он про нас ничего не знает! Послушай, давай попросим его отвезти нас на Тьеру, а?

<p>

Розыгрыш</p>

Оба Бинкины кавалера были крайне разочарованы, поняв, что пришел конец их беззаботной сытой жизни. Озадаченные, они посмотрели ей вслед и двинули к Уотеру, чтобы сообщить ему о финише придуманной им операции.

- Чего же вы хотели? - изумился тот. - Попользовались, и баста. Она и без того долго вас терпела.

- Так-то оно так, - почесал в затылке Билл. - Но нельзя же все бросить!

- Почему же нельзя? - усмехнулся Уотер.

- Сообрази чо-нето. Чо жалеть ее деньги - она же им счету не знает.

- Понравилось на дурняк?

- А ты отказался бы?

Уотер усмехнулся.

- Ладненько, - сказал он, - что-нибудь сварганим. Для начала понаблюдайте за ее привычками. Куда она ходит, что делает. А там решим, на чем ее поймать.

Следить за кем-то, когда знаешь, где живет объект твоего повышенного внимания, аж никак не трудно. Скоро Уотер и его друзья знали о девчонке все. Та по-прежнему жила в отеле и уезжать никуда не собиралась. Распорядок дня ее разнообразием не отличался: до полудня она обычно оставалась в номере, затем шла на прогулку. Одевалась девчонка ярко, эффектно, но без прежних крайностей. Бывало, знакомилась с кем-то; сама не набивалась, но на контакт шла легко. В кафе она платила только за свою персону и вообще кредитки горстями не швыряла. Больше одного вечера она ни с кем не проводила, в номер никого к себе не впускала и по гостям не шастала. В общем, вела себя как обычная туристка.

Некоторые из поступков девчонки были парням в упор не понятны. Так, она запросто могла подойти к лежащему на земле бездомному бродяге и поинтересоваться, не нужно ли того отвезти в больницу. Однажды она спокойнейшее помогла перейти улицу старой нищенке и следом тутже обозвала дурой прилично одетую миссис с манерами леди из общества за то, что та вздумала читать ей мораль.

- Ну, каково впечатление? - спросил Уотер спустя три недели после начала наблюдения.

- Она здорово старается, - сказал Билл.