Твари империи

Глава 3. Пасьянс

Старый слуга расстроился, что не пришлось выдавать гостю шляпу и плащ. Ведь нельзя вернуть то, что не забирал. Хойти лишь открыл входную дверь и проводил посетителя до последней ступеньки крыльца. На тротуар он на памяти Дамматрика не ступал ни разу. Даже за продуктами и необходимыми в хозяйстве вещами бегали мальчишки-посыльные.

— До утра никаких разговоров о деле, — заявил Рив и вернулся к полировке ногтей. — Никаких разговоров.

— Ты веришь в эти сказки о Конце Света? — Дамматрик пропустил предупреждение мимо ушей. — По-моему это главный вопрос, от которого зависят и все остальные.

— Да. Последнее время я и сам чувствую приближение какой-то смуты. Нет. Это не главный вопрос.

— А какой главный? — тут же спросил Дамматрик.

— До утра никаких разговоров, — крысёныш оценил полировку ногтя, подставив его под свет свечи, остался доволен и перешел к следующему.

Они помолчали несколько минут.

— В картишки никто не желает сыграть? — Оборн достал колоду.

— Иди сыграй с упырями, — посоветовал Рив. — Они сейчас на лестнице городского Сената тусят.

Дамматрик шутки не понял. Оборн пожал плечами и принялся раскладывать пасьянс. Он утверждал, что знает три сотни разновидностей этого бессмысленного занятия. Бессмысленного для тех, кому не приходится коротать ночи в засаде, под дверями клиента или торчать в кабаках, собирая слухи.

Теоретически компаньоны могли бы сейчас разойтись, чтобы собраться днём и обсудить дело на свежую голову. В конце концов, они получили целых четыре недели на раздумья. Но никто не предложил перенести собрание и никто не попытался уйти. Все терпеливо ждали рассвета.

Дамматрик покинул кресло и прошелся вдоль книжного шкафа, исследуя корешки книг. С тех пор как здание перешло в собственность страхового общества, библиотека почти не пополнялась. Толстяк добавил несколько книг о лошадях, а Рив регулярно притаскивал подшивки популярных альманахов, которые видимо уже не помещались в его каморке на улице Погасших Свечей. Пару десятков томов к библиотеке добавил Дамматрик, в основном они касались искусства и литературы. Что до Оборна и Ники Торадо, то они не слишком тяготели к чтению. Большая же часть собрания принадлежала даже не прежнему владельцу, который слыл хлыщом и человеком глуповатым, а его далёкому предку — первому хозяину дома, что по утверждению Хойти, служил портовым чиновником Империи. Поэтому многие книги не открывали десятилетиями.

Пузырь время от времени порывался навести в библиотеке ревизию. Он готов был заработать на всём, что только попадет ему в руки, и среди книг могли оказаться довольно редкие, а значит дорогие экземпляры. К счастью, пока ни один том особняка не покинул. Дамматрик поначалу хотел взять что-нибудь лёгкое, вроде "Фривольных, но правдивых историй почтенного гончара Инжо из Эльсура", но потом подумал, что книги по истории и естествознанию могут содержать множество намеков или даже прямых указаний на их нынешнее дело. На закате Империи философы и писатели много и пространно размышляли о конце света. Упадок экономики и мелочность политиков странным образом соседствовал с расцветом литературы. Почему бы не начать поиск нужных зацепок прямо сейчас?

Выбор был огромен. В то время как в северных провинциях бывшей Империи из книг слагали костры, здесь на юге самые дерзкие сочинения спокойно пережили смуту на полках мелких имперских чиновников в одночасье ставших властителями цветущего города. После некоторых колебаний Дамматрик выудил скромных размеров томик Лотта Молчаливого под заглавием "Твари Империи".

Кто знает, по каким соображениям литераторы прошлого брали себе псевдонимы? Может в жизни автор сочинений и слыл молчуном, но перо его в свое время звучало во всех концах Ойкумены. К сожалению, звучание это соответствовало только своей эпохе. Продраться сквозь витиеватый язык того времени оказалось сложно даже искушённому в литературе Дамматрику.

"Время ускоряется и никчемный слуга Императора, жалкая тень великих мудрецов прошлого, принеся положенные жертвы Арту, покровителю литераторов и писцов, спешит закончить скромный труд, которому посвятил последние десять лет жизни, начав его с небольших поисков в Императорской библиотеке Чименто и продолжив затем во всех четырёх частях Света".

Дамматрик быстро пролистал несколько страниц довольно обширного предисловия, состоявшего наполовину из самоуничижения автора, а наполовину из превознесения всех, кого он только смог вспомнить, и перешел собственно к тексту.

"Анналы Первой Империи упоминали семь великих тварей или монстров, или чудовищ, или зверей, которых мудрецы считали самостоятельными и наделёнными волей сущностями, при этом не относящимися к какому-либо виду или типу биологических или магических существ, и которые не имели ни своего племени, стаи, ни даже пары, чтобы продолжить род. О некоторых из них уже тогда сохранились только легенды и слухи, в то время как о других приходили сведения доподлинные, проверенные многими путешественниками, что заслуживали доверия современников.

Первая из семи упомянутых тварей по утверждению Сопника Топотуна обитала в дальних пределах Хелта, и жители оазиса Узу Балам, куда тварь приходила каждую вторую луну, чтобы полакомиться плотью молодых девственниц, называли её Токлу Вара, что на баламском означает Нечестивый Звон, и описывали как огнедышащего ящера о восьми когтистых лапах, с толстым, раздвоенном на конце хвостом, головой крокодила и телом бегемота, покрытым золотой чешуёй, что звенела во время ходьбы подобно монете. Говорили, что…"

На очередной фразе, занявшей половину страницы мелким шрифтом, Дамматрик задремал. Ему приснился золотой дракон, который летал по небу, а его чешуя осыпалась и проливалась на город дождём из монет. Монеты падали на мостовую, отскакивали (их звона во сне Дамматрик не слышал), сбегали вниз по спускам и лестницам. Затем золото превратилось в жёлтые пятна, потом в тысячу солнц. Монеты сливались, разделялись вновь, пока не превратились в осенние листья. Ему приснилась Ильми. Вернее, они вдвоём. Он увидел кучу осенних листьев, какие бывают только в горах. И на этой куче они с Ильми лежали в обнимку. Просто лежали.

Луч солнца ударил в медную дощечку, прикреплённую над дверью.

— Так что, на счёт конца света, это не выдумка? — спросил Оборн, шлёпнув на стол последнюю карту.

Спросил, как будто и не провёл несколько часов в ожидании. Просто закончил одно важное дело — пасьянс и перешёл к следующему — выяснению судеб мира.

Вопросом он разбудил всех, кто ещё дремал.

— Конец света вполне возможен, — ответил Рив. — Во-первых, как я уже сказал, что-то такое витает в воздухе. А во-вторых, такие как он, таким как мы не лгут. Другое дело, что говорят не всю правду. Не всю.

— То есть?

— Мой учитель, когда брал крысу из клетки для опытов, гладил её и обязательно поговаривал: "всё будет хорошо!" Всё действительно было хорошо, но только не для зверька. Учитель не обманывал, просто не сообщал крысе, что жить ей осталось не больше часа и час этот будет мучительным.

— Сурово, — равнодушно бросил Оборн.

— А то.

— Ты сказал "такие как он", — зацепился Дамматрик. — А кто он вообще такой, наш клиент? Колдун?

— Вот это и есть главный вопрос, дорогой Дамми! — Ривси поднял длинный слегка кривой палец. — И на него у меня не имеется внятного ответа. Колдовством от ночного гостя так и прёт. Но он не колдун. Не колдун… Во всяком случае, не в том смысле, какой мы привыкли вкладывать в это слово. А кто, не могу понять.

— Чего зря трепаться? — вмешался Оборн. — Давайте решать по-быстрому.

— У нас четыре недели, — напомнил Дамматрик. — Не такое это дело, чтобы решать наспех.

— А что случится за эти четыре недели? — возразил Оборн. — У нас появится новая информация? Рив, ты сумеешь что-то выведать?

— Вряд ли, — качнул головой Ривси. — Бьюсь об заклад, наш заказчик не оставил следов.

— Нотариус? — предположил Дамматрик.

— Загнер только передал послание, — возразил Шохальц. — Как я понимаю, он даже не знает клиента в лицо.

— Рив? — Оборн взял опрос на себя, так как Пузырь вновь замолчал и даже глаза прикрыл, словно устраняясь от процесса.

— Я против.

— Против? — удивился Дамматрик. — Но почему, чёрт возьми? Ты же сам заявил, что конец света не выдумка.

— О, нет, не выдумка. Сейчас я уверен в этом на сто процентов. На сто. И я попытаюсь выведать подробности. Но только отдельно от этого парня.

— Но почему?

— Он силён как дьявол…

— Силён как дьявол? — воскликнул вдруг босс. — Да он и есть дьявол!

Шохальц, несмотря на патологическое стяжательство, был человеком верующим. Он жертвовал крупные суммы Церкви единого бога. Посещал службы и усердно молился. Хотя компаньоны подозревали, что по собственной вере Пузыря ему уготовано место в аду.

— В Книге Пророчеств сказано, что явится демон, который предложит избавить мир от погибели. И тем прельстит многих. Слабые встанут на его сторону и погубят души.

— Настоящий он дьявол или нет, я опасаюсь его, — вернулся к собственным аргументам Рив. — Он мог бы походя превратить каждого из нас в пригоршню клопов. И с такими возможностями ему незачем нанимать шавок вроде нас. Вот почему я против. Не желаю быть использованным втёмную в качестве вкусной наживки или мяса бойцов передовой линии.

— Но ты же шуточки отпускал на его счёт! — в отчаянии напомнил Дамматрик.

— Что с того, — ухмыльнулся колдун. — Я может, и на крюке в аду буду шуточки отпускать. Но это вовсе не означает, что добровольно нацеплю на него свои рёбра.

— Да мне плевать! — заявил Оборн. — Конец света есть конец света. Если это паранойя свихнувшегося мага, то глупо отказываться от денег. Мы крепко сидим на мели. Если же паче чаяния конец света реален, а мы не подпишемся на дело, то окажемся в дураках. Жмурикам чистоплюйство ни к чему. Лучше уж рискнуть и получить свою долю.

— А я не собираюсь спасать мир, воздухом которого дышит Жук, — заявила Ильми. — Пусть все они катятся в ад.

— Это ребячество, — бросил Дамматрик.

— Ничуть, — твёрдо стояла на своем девушка. — Такой контракт потребует от нас свернуть все прочие дела и сосредоточиться на главном. Про Жука можно будет забыть. А я не желаю забывать.