Под прикрытием

Он схватил рюкзак, который дал ему Феликс, и направился на кухню. Как обычно, холодильник был полон еды. Целая готовая курица. Мешки с яблоками и апельсинами. Банки колы. Готовые салаты. Пирожные. Больше, чем он мог съесть, и он знал, что холодильник скоро все равно будет пополнен. Он остановился на мгновение, когда заметил особенную рождественскую еду — пироги с фаршем, пудинг, поднос с рождественскими овощами для приготовления в микроволновке. Капля рождественского настроения от Феликса… Но это его не остановило. Он набил рюкзак едой и напитками, затем надел теплую куртку с капюшоном и достал из носка под матрасом пригоршню банкнот. Рюкзак он перекинул через плечо. На буфете в коридоре он увидел нож, который Феликс конфисковал у наркоманки на Блумсбери-сквер. Рядом лежала шариковая ручка.

Его пальцы зависли над ножом на несколько секунд. Но он не прикоснулся к нему. Мадлен не одобрила бы этого. Вместо этого он схватил ручку и сунул ее в карман. Потом он вышел из квартиры.

Выйдя из многоквартирного дома, он потопал по снегу. Ноги и руки онемели минут через пять, но он продолжал идти. Только через десять минут он увидел оранжевую табличку черного кэба. Он махнул ему и, когда водитель остановился рядом с ним и опустил окно, крикнул: «Кингс-Кросс».

Водителем был седовласый мужчина лет шестидесяти, и выглядел он не очень весело.

— У тебя есть деньги, малыш?

Рикки откинул капюшон, сунул руку в карман и достал две двадцатифунтовые купюры. Таксист кивнул, и Рикки забрался на заднее сиденье.

В кабине было блаженно тепло. Окна запотевали от его дыхания, пока они ехали вдоль реки, а затем на север по Кингсвей. Водитель молчал, пока они ехали, и Рикки был этому рад, потому что в его голове уже шел разговор.

— Ты спятил. Выброшенные будут холодными и голодными. Они пойдут за тобой.

— Мне все равно. Рождество. Почему у меня должна быть вся эта еда, а все остальные должны голодать? В любом случае, я не питомец Феликса. Мне не нужно оставаться дома и делать то, что он говорит.

Стоимость проезда составила 35 фунтов. Рикки вышел перед вокзалом Кингс-Кросс и подождал, пока ворчливый таксист уедет. Он посмотрел на часы. Пять минут до полуночи. Главная дорога все еще была занята, но тротуары быстро пустели, а на слякоть оседал свежий снег. Он оглядел окрестности и обнаружил, что его разум мгновенно записывал все, что он видел. Автобус номер 63 ехал на запад. Пара на противоположной стороне дороги, рука об руку, пробиралась сквозь снег. Двое полицейских во флуоресцентных светоотражающих куртках наблюдали за движением транспорта. Девушка в шерстяной шапке направлялась к главной дороге. Двое пьяных брели к вокзалу…

Он посмотрел на темный переулок. Мусорные баки с обеих сторон. Работал только один уличный фонарь, и тот мерцал тусклым желтым светом. Снег падал сильнее, чем когда-либо, и он видел силуэты пяти фигур, слоняющихся метрах в пятнадцати от него. Они были невысокими, и, хотя Рикки не мог видеть их лиц, он знал, что они были Выброшенными.

Где-то вдалеке церковный колокол пробил двенадцать. Рикки сунул руку в карман. Ручка была там. Он сжал ее пальцами, затем шагнул вперед, осматривая местность впереди, оставаясь начеку.

Он сделал десять шагов. Фигуры стали четче, и он смог различить Выброшенных, их худые лица озарял желтый свет мерцающего уличного фонаря. Увидев его приближение, они собрались небольшой группой лицом к нему. Они не были ему рады. Рикки почувствовал боль в шраме на запястье — напоминание о последней встрече с подобными детьми. Но внезапно тренировки Феликса обрели смысл. Он больше не чувствовал себя жертвой, которой был, когда Феликс впервые нашел его.

Он остановился, когда оказался в пяти метрах от них. Он крепче сжал ручку и понял, что его ладонь вспотела.

Один из Выброшенных шагнул вперед. Он был худой, с неряшливой копной волос, торчащим кадыком и узкими злобными глазами. Его лицо выглядело так, словно его били кулаками.

— Вы бездомные? — спросил Рикки.

— Кто спрашивает?

Пауза.

Один из других детей закричал:

— В чем проблема, Томми? — но Томми, если его так звали, не ответил.

Рикки протянул рюкзак.

— Это для вас, — сказал он. — Еда.

Томми посмотрел на своих друзей.

— У нас есть благодетель, — сказал он, и его друзья неприятно засмеялись.

Рикки вспомнил своих благодетелей и почувствовал, как скривились губы.

— Что еще у тебя есть, благодетель? — спросил Томми. — Опустоши карманы.

Рикки швырнул рюкзак так, что он оказался между ним и Выброшенными.

— Берите или оставьте, — сказал он. Он повернулся и пошел по снегу к главной дороге.

Позади него послышались шаги. Он увидел, как тень, отбрасываемая мерцающим желтым уличным фонарем, пересекла его собственную. Он остановился и повернулся. Томми шагал к нему, сжав кулаки.

— Я сказал: выверни карманы!

Рикки выпрямился во весь рост, все еще сжимая ручку в кармане. Благодаря неделям тренировок Феликса он чувствовал себя странно уверенно.

— Прямо за углом двое полицейских, — сказал он. — Ты не хочешь связываться с ними, как не хочу и я.

Мальчик усмехнулся, но Рикки сразу заметил неуверенность в его глазах.

— Собираешься в слезах идти к полиции? — спросил Томми.

— Нисколько. Но если ты даже подумаешь о том, чтобы напасть на меня, они отвезут тебя в отделение скорой и неотложной помощи. Возьми еду, поделись ею с друзьями. Думай об этом как о своей счастливой ночи.

В голосе Рикки явно было что-то, что делало его убедительным. На лице Томми промелькнула тень нерешительности.

Один из других детей крикнул:

— Хантеру нужен бумажник, да?

Томми оглянулся, но дальше не пошел. Он явно решил, что Рикки не будет легкой добычей.

— Тебе лучше уйти отсюда, пока мы не передумали, — пробормотал он, повернулся и пошел обратно к своим товарищам.

Рикки поспешил к главной дороге. Полиция все еще была там. Дорога все еще была переполненной, машины медленно двигались в сильной метели. Он поймал такси и вернулся домой.

Мадлен одобрила бы это, сказал он себе.

Но ему было интересно, что сказал бы Феликс.

Если бы он рассказал ему…

10

КАРТИНА

В прошлой жизни День подарков всегда разочаровывал. Это означало, что радость Рождества закончилась. Но когда 26-го ровно в 9 утра раздался звонок в дверь, Рикки почувствовал странное облегчение. Его одинокое Рождество закончилось. В конце концов, он мог смотреть в одиночестве только телевизор, но там все было заполнено изображениями семей и вечеринок. Чтобы развеять скуку в день Рождества, он даже провел некоторое время на беговой дорожке, но потом ему стало грустно, что он делал это в праздник. Тем не менее, он хотя бы не был в странной церкви с опекунами… А теперь он мог вернуться к работе, если можно так назвать, с Феликсом.

Но как только он открыл дверь и увидел своего наставника, стоящего там с головой и плечами, покрытыми снегом, который не переставал падать с Сочельника, и с грозовой тучей вместо лица, он понял, что что-то не так.

Феликс хмыкнул в недружелюбном приветствии, затем проковылял в гостиную, оставляя за собой след из грязного снега. Он плюхнулся на диван. Рикки заметил, что, что необычно, он нес небольшой кожаный портфель.

— Э, чашку чая? — предложил Рикки. Ему было интересно, знал ли Феликс о его небольшой экскурсии в канун Рождества. Может быть, он последовал за ним, а Рикки не заметил.

Феликс коротко тряхнул головой. Он вытащил из кармана пакет со сладостями и хотел положить одну в рот. Прежде чем леденец коснулся его губ, он бросил сладость на кофейный столик. Она ударилась о стекло и срикошетила, как пуля.

— Все в порядке? — нервно спросил Рикки.

— Еще рано, — сказал Феликс. — Ты не готов.

Рикки нахмурился.

— Рано для чего?

— Я сказал им. Он хорош, сказал я. Очень хорош. Талант. Но он занимается только базовым наблюдением, слежением и с импровизированным оружием. Он не умеет водить машину и обращаться с оружием. Его навигационные навыки в лучшем случае элементарны. Он даже ни разу не выпрыгнул из самолета, помилуйте. Он просто не готов выйти в поле. Но стали бы они слушать? Стали бы…?

— Какое поле? — перебил его Рикки. При упоминании о прыжке из самолета его замутило. — О чем вы говорите?

Феликс закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем он посмотрел Рикки в глаза.

— Садись, Коко, — сказал он.

— Нет. Я хочу знать, что происходит.

— Тогда садись, и я скажу тебе, — Феликс поставил портфель на журнальный столик и открыл его. — Ради бога, Коко, хоть раз сделай, как я говорю.

Рикки сел.

Феликс достал из портфеля iPad. Он пару раз коснулся экрана и передал его Рикки.

— Ты узнаешь этого человека?

Рикки посмотрел на экран. На него глядело лицо. Оно принадлежало мужчине в костюме. На вид ему было лет пятьдесят, он был с загорелым красивым лицом и неискренней улыбкой. Рикки не понравился его вид, но он узнал лицо.

— Да, — сказал он.

— Откуда?

— Не знаю. Из телевизора, наверное.

— Это достопочтенный Джейкоб Коул. Раньше он был бизнесменом в аэрокосмической отрасли, теперь он член парламента. Очень влиятельный человек. Высокоуважаемый. Общается с премьер-министром, и некоторые люди думают, что однажды он сам может стать премьер-министром.

— Молодец, — Рикки попытался вернуть iPad, но Феликс указал, что он должен оставить его себе.

— У него есть дочь. Ее зовут Иззи. Пятнадцать лет. Она пропала. Проведи по экрану, и ты увидишь ее фотографию».

Рикки так и сделал. Глядя на экран, он почувствовал, как его кровь похолодела на несколько градусов. Его мышцы застыли. Он не мог поверить в то, что видел.

Мадлен.

Он моргнул и пригляделся. Ему потребовалось десять секунд, чтобы понять, что его разум играл с ним злую шутку. Это была, конечно, не Мадлен, но девушка была так похожа на его сестру, что он не мог оторвать от нее взгляда. Она была хорошенькая, с такими же светлыми волосами и проницательными серо-зелеными глазами, и у нее была беспечная улыбка.

Рикки сглотнул. Эта Иззи Коул была точной копией Мадлен. Он посмотрел на Феликса. Было ли это совпадением, или его наставник играл в какую-то игру разума? Рикки не удивился бы.

— Бедняжка, — осторожно сказал он. — Но много детей пропадает, верно?

Если Феликсу и было жалко девочку, он этого не показал.

— Джейкоб Коул, естественно, хочет вернуть свою дочь. Он дергал за ниточки.

— Видимо, он дергал не за те, если мы сидим здесь и говорим об этом. Разве полиция не должна этим заниматься?

Феликс сузил глаза и на мгновение уставился на Рикки.

— Проведи еще раз, — сказал он.

Рикки сделал это. Он увидел другую фотографию. Она была зернистой и нечеткой. Рикки сразу понял, что это был кадр с камеры видеонаблюдения, и почувствовал, как температура его тела понизилась еще на пару градусов. Он узнал оживленную дорогу у Кингс-Кросс, где он был в канун Рождества. Он узнал Иззи Коул, которая на этот раз выглядела гораздо менее красивой, с лицом в синяках и испуганным выражением лица. На ней была шерстяная шапка, и он вспомнил ее. Сочельник. Она была у главной дороги… На заднем плане, позади каких-то пьяных, он мог видеть еще одну фигуру, стоящую спиной к камере, с головой, скрытой капюшоном.