Лекарские сказы

Глава 1: МОРОКА

1

Борщехлеб Давид (а вернее, пиццеглотатель) бросил жену, помпушу Джэнет с нажитыми совместно четырьмя детьми. Не судите его строго: не он ли спас этим поступком несчастную женщину, утопавшую в психосоматических астматических удушливых приступах – аллергической реакции сугубо на мужа. Именно теперь, казалось, смиловался на нею Всевышний, освободив от придирок и повседневных унижений.

Выдающийся дизайнер компании Форд, все еще моложавый и перспективный, он ушел к коллеге по цеху – требовательной, энергичной, сисястой, вытиравшей об него ноги с остервенением записной оторвы. В прожорливую глотку неустойчивой любви метались кольца, серьги, шубы, «Порш», и жалование, растрачиваемое на магазинную бестолочь и курортную сутолоку. Едва на горизонте показался более притязательный кандидат, жертву бросили развороченной лососевой утробой, выпотрошенной от драгоценной икры. У Давида не возникло ни малейших воспоминаний об участи брошенки - женушки, когда произошел фарс перемены партнера.

Он казался холеным и румяным сладострастником. При этом опущенные стыдливые взоры под целомудренными челками не вдохновляли его: отягощенные совестливостью особы виделись ему плоскими и приторно бессмачными. Так он и продвигался по спирали: от стервы к стерве, одной пуще другой, кляня неотрадную стезю. Тяжело, когда не любят.

Между тем, Джэнет окончательно бросила следить за собой, разъехалась дрожжевым тестом, смолила паровозом табачные изделия и брала все возможные медсестринские смены в госпитале. Вся тяжесть присмотра за детьми перекладывалась теперь на престарелых родителей, проживавших в том же райончике американских работяг средней руки. Джэнет сызмала была дерзостным ребенком, а теперь напряжение зашкаливало нервными срывами на безответной и терпеливой матери, русской по происхождению старушке. У Женечки не возникало мыслей о взаимосвязи между слезами обиженной матери и собственными испытаниями. Тяжело, когда не складывается.

Сестры Джэнет были прекрасно устроены в жизни, особенно старшая. Роксана была замужем за кардиохирургом в Нью-Йорке. Особняк с внутренним бассейном, частные школы детям, няньки из Филиппин. Чего бы еще пожелать? Пожалуй, чтобы матушка не докучала просьбами о помощи невезучей сестренке с ее оравой детей. У каждого свой путь, разве всем поможешь? А Джэнет сколько ни дай – все мало. Она, кажется, и не ценит оказываемой помощи, принимает ее должной. Тяжело, когда донимают бедные родственники.

В день трагедии, когда 16-летний отпрыск Кристофер разбился с друзьями на машине, у Роксаны с мужем Мэфью разлетелась осколками Вселенная. Мир для них никогда на будет прежним. Они не вспомнили при этом о судьбе отторгаемой Джэнет. Они будут годами толочься на прежней орбите бытия, ставшей порожней по сути и тягостной по форме. Тяжело, когда отнимают Божественный Покров.

2

Вениамин был неплохим человеком, только очень глупым. Впрочем, иные сказали бы что, напротив, такого эрудированного и смекалистого малого еще поискать. Судите сами. Работая администратором в отделе информационных технологий, он располагал свободным временем для самообразования и прослушивания всеобъемлющих лекций – от истории цивилизаций до банального виноделия. Во всем слыл докой, причем был незатыкаемым оратором, в прямом смысле этого слова. От его говорливости сочились кровавою пеною мозги и стекленел взгляд.

Много лет назад с ним, пухлолицым и брюхастым неудачником, развелась жена, распознав лучшее счастье во властном орангутанге с красивыми волосатыми, рыжими ногами. Неудачника Вениамина подобрала и вдохновила на вторую семью милая затейливая дама, поборовшая непобедимую систему государственной канадской медицины и со временем сумевшая стать известным акушером. Окрыленный Вениамин нашел в себе силы взяться за спорт, похудеть, настрогать еще кучу пацанов и расцвесть в тени своей женушки. Объездили они с полмира, а с бывшими друзьями вели себя вальяжно и хамовато.

И вот, наш персонаж увлекается экзотическими байдарочными походами (спонсируемыми женой), в которых пленяется сопутствующей девицей, лет на пятнадцать младше. Заявляет жене, что, так и быть, по благородству не женится на девице, хотя ему и неохота жить со «старухой». «Старуха» огрызается, отношения обостряются. Наш смышленый друг решается произнести гениальную речь о том, что если старая не будет себя поблаговоспитанней вести, он найдет себе молодую врачиху, готовую понести вениаминовы финансовые затраты. Ну, не умница ли?

Милая дама-доктор, в свою очередь, никак не связала крушение семейственности с воспоминанием о собственноручно разрушенной семье сына подруги. Врач ведь имеет огромное влияние на пациентов. Тогда, в порыве самобольщения Вседержительницы судеб, докторице удалось убедить юную девчонку-жену, чтобы бежала прочь от любящего, хотя и бестолкового пацана-мужа. Итог – разбитая семья, церковный развод, трагедия оборванной любви, неприкаянная жизнь, и двое детей посреди устроенной склоки. Пять баллов, браво! Дама-доктор навсегда осталась при своем мнении, что была права, спровоцировав развод.

Того любящего, но бестолкового по юности мужа, звали Константином. У него не кликнуло в голове, каким образом могут быть связаны его подростковые взбрыки с демонстративным уходом от родителей в 16-летнем возрасте, и ранняя женитьба на глупой девчонке, сломавшей ему жизнь и подвесившей его на пожизненные постсудебные финансовые отчисления в ее пользу.

Глупая девчонка в свою очередь не поняла, какова связь между ее неприкаянной жизнью (она так и не смогла найти себе пару – слишком сложный характер) и когда-то брошенным и оскорбленным отцом, пытавшимся огородить ее свободолюбивую натуру от того же юного любящего балбеса.

Папаша, в свою очередь, не сумел проследить связи между… Морока, короче. Пора остановиться. Пойдем раскатывать бревна в собственном глазу.

3

Медицинский обход привел к реанимационным койкам в неврологическом отделении. Грузная, годами парализованная дама белой расы с диагнозом бокового амиотрофического склероза с искусственным дыханием в трахеостому. А вокруг – суетящийся мелкий китаец, преданный и заботливый муж в этой необычной паре, – давно примелькался и не вызывал изумления. Но сегодня – новый случай, щекотавший нервы видавшим виды врачам.

На очереди – гладкокожий, лощенный и ухоженный накрахмаленный воротничок тридцати с небольшим лет, со вдумчивым лбом, выдававшим университетское образование за плечами. Теперь – беспорядочно вздыхающий и повторяющий односложную фразу, озираясь дымчатыми, бесмысленными глазами. Вирусный энцефалит, полная дезориентация. Рядом – силящаяся улыбаться ему моложавая, глянцевая жена, с трагически терпеливой ласкою без конца отвечающая на один и тот же вопрос благоверного, оставшегося один на один с мозговой подкоркой.

Еше вчера так все благополучно было в их жизни, так благословенно их манило уверенное и просчитанное будущее.

Через неделю, промакивая глаза кончиком салфетки, она созреет до рокового вопроса врачу о прогнозе. Несмотря на неутешительный ответ, она останется любящей и верной на годы вперед, терпеливее матери болящего. Не судите по первому впечатлению.

Каким противопоставлением видится вот этот сорокалетний осанистый мужчина, пытающийся обременить врача совестными муками, в поиске самооправданий. Ведь его жене ликвидируют раковую грудь, а это неприемлемо в плане интимной жизни… Ну, вы понимаете… Она и сама почувствует неискренность… Не лучше ли расстаться сейчас, еще до начала лечения… Врач, пытаясь погасить гадливость, предлагает направление к семейному психологу… Напрасно. В паре не было особых разногласий – до огласки испытующего на крепость отношений диагноза. А психолог не лечит трусоватость и отсутствие совести.

Нет, лучше остановиться и отправиться на разборы завалов в собственном доме. Не докторское это дело – бросать в страждущих камни.

4

Сегодня особенно придавило бревном – глаз чуть не выехал. Бабуля-Божий одуванчик, толком не владеющая никакими языками, кроме польского, сущая в хронической оппозиции и враждебном недоверии к окружающему миру, сдана в больницу собственными детьми для определения в старческий дом. Она плохо перемещается в пространстве – ревматически деформированные суставы. Не в состоянии обеспечить себе домашний уход, но упорно не подписывает согласия на перевод в соцучреждение. Социальный работник бессилен: бабуся адекватна принимать решения за себя. Ситуация патовая – бабушка зависает в больнице; дом тем временем уже выставлен на продажу.

Врачу известно только одно польское словосочетание – «Матка Боска», и это неожиданно меняет все. Бабуля проникается доверием, тепло привечает, усаживает к себе на кровать отдохнуть, и по-матерински лопочет что-то ласковое. Подписывает все бумаги. Какое вероломство с моей стороны! Как с этим жить!? Вот морока... Остается поминать рабу Божию Марию... А сколько имен уже накопилось.

5

Я – совсем новенькая в практике, так что и сама вижу pytiriasis rosea второй раз в жизни, но приходится напускать умный вид и степенно растолковывать. Маманя ребеночка смотрит пугливой дикой ланью – не убеждена в безопасности дитяти даже после демонстрации фото из учебников, хотя навиду явное сходство.

Приходится прибегать к помощи многоуважаемой коллеги с 30-летним стажем – ей доверяют, ее объяснениям верят. А ведь сама сыпь и выеденного яйца на стоит. Простите, коллега, за беспокойство! Спасибо большое!

6

Беременная девуля 18 лет на 38 неделе, из приемной фостерной семьи, безработная, не учащаяся, проживает с неприкаянным балбесом с криминально отягощенным прошлым в неоплаченной квартирке в неблагополучном районе. Медицинская страховка утеряна, является на прием за так – большое спасибо, что пришла! Неустроенная бедность отдает дешевым табаком и секонд хэндом. Доктор сама везет на оформление в акушерское отделение на своей машине: фостерная семья занята с другими детишками. Эта девица – худо-бедно готовится к материнству; социальный работник давно уже подключен.

История невольно напоминает другой драматический случай – неприятия беременности: с малых сроков, как только не сработал план Б, горе-мама прыгала с горушек на живот, доводила до отслойки плаценты – но нет, прирастало. Еще до родов – извещены социальные службы об изъятии младенца в состоянии наркотического отхода. Предупрежден медперсонал – в родах не выкладывать малышку маме на живот – не формировать привязанности! Уже с нетерпением ждет младенца приемная семья.

В решающий момент врач улетучивается на неотложную ситуацию в соседней палате – зазевавшаяся практикантка по привычке плюхает мокрое дитя мамочке к груди. Ути-пуси-Бозе-мой, какая прелесть! У роженицы мгновенно формируется материнская привязанность: «Я оставляю!» Поздно: на пороге уже социальные службы, и это практически безвозвратно. На низком старте – усыновляющая семья: толпится в коридоре, чтобы знакомиться. Вот морока... Бедная девочка! Это был единственный просвет в твоей беспросветной жизни. Но не нам судить, пошли-ка лучше вычищать загаженный валежник из наших конюшен.