Желчный Ангел

Предисловие

Ветер от крыла Азраила закрутил песок Сахары в тугую воронку и гигантской плетью соединил небо с землей. Вокруг хлыста вращались разбитые в щепки загоны для скота, разорванные палатки бедуинских поселений, лоскуты ковров и клочья шкур. Вдоль оставшихся яслей блеяли сбитые в кучу, напуганные бараны. Верблюды, будто обожженные хлыстом, ревели гортанно, вытянув могучие шеи и опустив ресницы.

Свеча у изголовья Адама заметалась, заполошно цепляясь за жизнь, и погасла, сожранная вихрем. В дрожащий шатер, согбенная, зареванная, сдуваемая отголосками смерча, зашла Аиша, села у постели мужа и положила ладонь ему на веки.

– Я принесла оливковое масло. – Она поставила рядом с подушкой глиняный сосуд. – Нужно намазать глаза, чтобы не видеть, как ОН ужасен.

Адам накрыл теплую руку жены холодными пальцами. Полы его галабеи[1] взметнулись, обнажив сморщенное, как сушеный финик, худое тело.

– Ступай, хабиби, – произнес одними губами. – ОН не должен застать нас вместе.

Аиша поднесла к щеке остывающую ладонь мужа, утерла сухими его костяшками слезы и, преодолевая пружину ветра, покинула жилище. Как только она исчезла, в купол шатра вонзилась зеленая молния, озарила подушки и верблюжьи шкуры, рассекла воздух, словно нож – нежную плоть рахат-лукума. Слепящий свет был невыносим, даже сквозь закрытые веки он проникал в зрачки раскаленным жалом.

– ОТКРОЙ ГЛАЗА. – Голос одновременно был далеким и близким, ледяным и горячим, чужим и родным, мужским и женским.

Адам напрягся из последних сил и разомкнул слипшиеся ресницы. Перед ним, сложив прозрачно оперенные крылья с мощной сетью кровеносных сосудов, подперев подбородок сильной рукой, разметав по плечам серебристые кудри, сидел ОН. Глаза цвета чистейшего изумруда, брови – стрелы, чувственные хищные ноздри, губы, выточенные резцом из белого мрамора и отшлифованные алмазной гранью.

– Как ты красив, Азраил, – прошептал умирающий. – Как ты нечеловечески красив! Почему тебя все так боятся?

– Странно, что ты видишь меня таким, грешник. Смотри внимательнее!

Ангел поднялся с постели, ноздри его втянули огненный воздух, и над могучими плечами, над серебряной шевелюрой, упираясь в купол шатра, взметнулись исполинские крылья. Артерии и капилляры, чудным рисунком пронизывающие их полотно, наполнились рубиновой кровью. Она переливалась от малейшего движения, делаясь то насыщенно алой, как нутро вспоротого барана, то глубоко бордовой, как закатный цветок гибискуса.

– Потрясающе! – воскликнул Адам. – Безупречно! Совершенно! Лучше лучшего из моих камней!

Азраил сложил крылья и вновь сел на подушку рядом.

– Грешники должны видеть на моих опахалах сотни глаз и тысячи языков, – бесстрастно сообщил Ангел. – И только праведникам напоследок разрешено полюбоваться их роскошеством.

– Мои грехи спорны, – возразил Адам. – Что бы я ни делал в жизни – гранил алмаз или целовал женщину, – все было пронизано безмерной любовью.

– Краденые алмазы и краденые жены, – напомнил Азраил.

– Но именно я делал их счастливыми. А не те, кому они изначально принадлежали.

– Вы, смертные, искусно оправдываете свои грехи. Даже самые тяжкие.

– Но я же вижу тебя прекрасным! – воскликнул Адам.

– Бесспорный аргумент, – согласился Азраил. – Ну, ближе к делу.

В руке его неведомо откуда возник кривой кинжал, Ангел, словно в масло, вонзил клинок себе под ребро, ближе к правому краю, и точно из масляного же кувшина плавно вынул обратно. Лезвие стало желто-зеленым, капля желчи собралась на самом его острие и повисла, ожидая приказа.

– Открывай рот. Эта капля избавит тебя от мук, – улыбнулся Азраил.

Адам, почувствовав неожиданный прилив сил в процессе беседы, закрыл рот рукой.

– Не хочу.

– Шутишь с Ангелом Смерти? – изумился Азраил.

– Предлагаю тебе сделку, – нашелся Адам. – Я, как лучший ювелир Востока, запечатлею твой образ в бриллианте. А ты продлишь мне жизнь еще лет на десять.

– Зачем мне застревать в камне? Я и так бессмертен.

– Люди видят тебя, только уходя в мир иной. А в земной жизни о тебе – только слухи и домыслы. А так ты сможешь повелевать судьбами, управлять желаниями… Это же гораздо интереснее!

– Господи, слышишь ли ты меня? – взревел Ангел и закатил глаза к небу. – Смертный предлагает мне сделку! Мне, который похоронит его сыновей, внуков, правнуков и всех, кто родится много тысячелетий спустя!

От его голоса утихший ветер вновь взвился к небу, разорвав в клочья шатер и разметав по пустыне скот. Адам, увидев в воронке смерча жену, что беспомощно хваталась за воздух руками, открыл рот и истошно завопил:

– Аишааааа!

Капля желчи упала с ножа Азарила на Адамов язык, старик выдохнул в последний раз и тихо умер. Ангел вытер со лба песок Сахары, стряхнул остатки шатра с натруженных крыльев и, глядя сквозь черное небо, усмехнулся:

– Управлять их желаниями при жизни… А что… было бы любопытно…

Часть 1