Инициализация

— Засрал мне костюм, — пролепетал Алан. — Весь костюм засрал! Да чтоб тебе кишки вокруг горла обернулись, ублюдку сраному, пидору вонючему, скоту, онанисту, дегенерату, мразо́те!

Алан стянул с себя пиджак и увидел, что со спины тот весь пропитан кровью. Чувствуя спиной невыносимую, проникающую под кожу липкость, мужчина содрал с себя рубашку — и не обманулся.

— Да что это такое?!

Алан начал бешено крутиться перед высоко подвешенным зеркальцем, чтобы разглядеть себя со всех сторон.

— Да мразь!

Алан с размаху пнул скомканный на полу пиджак и выбежал в единственную комнату номера. В скользящих очертаниях серого полумрака, на полу, он разглядел нечто крупное.

— Да быть не может… — пробормотал Алан, включая свет.

Труп лежал в луже собственной крови. Рядом — штука, брошенная Аримовичем Алану в руки. Пистолет.

Алан осел на пол с мерцающей улыбкой на губах. Мысли бойко, бестолково сменяли друг друга — пока на ум не легло мёртвым грузом:

— Позвонить в полицию?

На пистолете его отпечатки, но идиот Аримович держал оружие в голых руках… Это сколько потом придётся объяснять, долбиться в посольство, может, даже засесть в «обезьянник»…

— Позвонить в полицию.

Алан достал из кармана брюк мобильный, набрал 911, но, зависнув над мыслью, что здесь какая-то засада, исправил на 02.

Где-то в комнате раздалась вибрация… мелкие барабаны, пауза… и пронзительный детский голос: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше!». Звук доносился из-под трупа.

«Только утро замаячит у ворот»

Алан положил мобильник на пол, переключил на громкую связь и поднялся.

«Ты увидишь, ты увидишь, как весёлый барабанщик»

Медленно, как в гипнотических фантазиях, подошёл к трупу.

«В руки палочки кленовые берет!»

Коснулся его словно не своей рукой.

«Ты увидишь, ты увидишь, как весёлый барабанщик»

Одёрнул…

«В руки палочки кленовые берет!»

Пересилив себя, перевернул труп на спину.

«Будет полдень, хлопотливый и гремящий,

Звон трамваев и людской водоворот!

Но прислушайся, услышишь, как весёлый барабанщик

С барабаном вдоль по улице идёт!»

Труп был с лицом Аримовича.

«Будет вечер заговорщик и обманщик,

Темнота на мостовые упадёт!

Но вглядись, и ты увидишь, тот весёлый барабанщик

С барабаном вдоль по улице идёт!»

Это был Аримович! Алан достал мобильник из внутреннего кармана кожанки и, не глядя на номер, ответил:

— Алло?

И даже не удивился, что услышал себя из собственного мобильника:

«Алло?»

— Да твою мать! — возопил Алан, с размаху швыряя мобильник Аримовича об стену.

«Грохот палочек — то ближе он, то дальше,

Сквозь сумятицу, и полночь, и туман!

Неужели ты не слышишь, как весёлый барабанщик

Вдоль по улице проносит барабан?»

— Как мне жаль, что ты не слышишь, как весёлый барабанщик… вдоль по улице проносит барабан, — пробормотал Алан.

— У вас всё хорошо? — раздался обеспокоенный голос из коридора. Женский.

— Да! — вскричал Алан, утирая слёзы и размазывая по лицу кровь. — Плохие… новости… из дома.

— Вам что-то принести?

Что за идиотский вопрос?..

— Нет! Спасибо!

«А теперь», совершенно отчётливо понял Алан, «нужно спрятать труп, умыться и переодеться»

С неожиданной, почти детской лёгкостью он подскочил на ноги и принялся нарезать круги по комнате.

«Мастер трёхступенчатых планов… asshole…», пульсировало в висках. «Куда прятать-то? В шкаф? Ванну? В окно вывалить, как мешок? Почему, кстати, занавески так плотно запахнуты? Да зачем его вообще прятать?!»

— Пусть это будет не пуля! — потребовал у потолка Алан, понимая, что он так и будет спотыкаться взглядом об растянувшего по полу Аримовича, пока не пересилит себя и не соберётся. — Но, простите, Аримовича ли? — пробормотал он, опускаясь подле мертвеца на колено. — Случаются же близнецы…

Белое бессмысленное лицо, матовый взгляд, закинутая на грудь рука… Понадобилось время, чтобы переждать приступ подкатывающей тошноты. Алан вздрогнул, когда понял, что его помутневшие глаза зацепились за шансоновскую кожаночку. Испачкана обильной кровью, тёплой, вот единственная лампа солнышком отражается в луже на полу…

— А это что?

Алан несколько раз моргнул и напряг зрение. Не был он великим криминалистом, но пули не могли оставить эту россыпь рваных, продолговатых следов в районе живота. Зато тупой нож — вполне.

— Сраный condom, подставить меня захотел! — взревел Алан и с облегчением, пусть и весьма надуманным, двинулся к багажу. До смерти хотелось переодеться. И правда, не чучелом же встречать участковых, или как их там называют в России?

— Стоп, — проговорил он, наконец-то ощутив боль в порезанных ладонях.

Алан смыл с рук кровь и осколки, обработал порезы коньяком из фляжки, которую он неизменно протаскивал во внутреннем кармане пиджака, выдавая за лекарство, перебинтовался нераспечатанной марлей из аптечки, достал походное зеркальце, как следует прошёлся по измазанному лицу тёплой водой, а затем и бритвой. Принял душ, мимолётом отмечая, какая здесь натужно свежая вода. Поменял повязку, увидев, что кровь малиновыми пятнами выступила на марле. Расчёской и гелем привёл в порядок взъерепенившуюся причёску.

— Так и представляю, — усмехнулся, доставая из сумки тщательно сложенный костюм, — полиция выламывает дверь, а сижу на этом стульчике, разодетый, в кровище, и с порога кричу, что ни в чём не виноват…

Костюм сидел как влитой, блистая дорогой отделкой. Алан достал из сафьянового чехла столь полюбившиеся запонки с купидончиками и степенно вплёл их в рукава. Теперь он готов. Осталось только понять, как дозвониться до полиции. Стационарного телефона в номере не было, а собственный вытворял нечто непонятное. Надо будет поменять симку.

— Эй! — крикнул Алан, подойдя к входной двери. — Есть тут кто?!

Послышались чьи-то шаги, и он что есть мочи забарабанил ногами по двери. Шаги замерли, и устремились к номеру Алана.

— Что там у вас? — Голос на сей раз был мужской.

— Помогите! — почему-то радостно воззвал Алан. — Я… слил ключ в унитаз, а изнутри дверь не открывается.

— Слил ключ в унитаз? — после небольшой паузы повторил мужчина. Ситуация его явно развлекала. — Вот что говорится, потерпевшего не жалко!

— Стомефи?.. — не веря своим ушам, проговорил Алан.

— О. Вы меня знаете, — несколько растерялся мужчина, но вмиг вернул голосу прежнюю весёлую жёсткость: — И кто это из моих знакомых умудряется сливать ключи… Я за администратором.

Алан прослушал его шаги до самого лифта. Лишь когда скрипучая машина укатила вниз, он отошёл от двери но, поразмыслив о близости трупа, вернулся к двери и упёрся в неё плечом.

Стомефи с администратором приехали быстро, о чём-то переговариваясь между собой по-немецки. Алан был готов поклясться, что раза три услышал «Mein Kampf».

Замок щёлкнул, и Алан поспешил отлепиться от двери.

— Прошу прощения за инцидент, — пробормотал администратор с порога. — Мы не рассчитали, что ключи так легко пролезают в слив унитаза. Надеюсь, наше дальнейшее сотрудничество не омрачится подобными недоразумениями. Если хотите занести произошедшее в книгу жалоб и предложений…

— Ты что, издеваешься? — вырвалось у странника.

— Прошу прощения! — почти возмутился администратор. — Чтобы мы…

— Оставь, — посоветовал Алану Стомефи, — а то простоим до вечера. Что у тебя стряслось, Похититель?

Ну да. Похититель. Старая шутка, которая стоила Алану этой безумной поездки.

— Убийство, — выдавил Алан.

— Да ладно, — отозвался Стомефи, будто услышал по телевизору, что в Англии родилась розовая овечка. — Кого?

— Тебе не понравится, — пообещал Алан, давая бизнесмену пройти. И Стомефи прошёл, разглаживая складки на сшитом явно на заказ синеватом костюме. Стильных перчаток с рук он так и не снял. «Как предусмотрительно», почему-то подумалось Алану.

— Вот, значит, как, — заключил бизнесмен, увидев труп. Алан глазом не успел моргнуть, как Стомефи схватил его за горло и впечатал спиной в стену. — Ты?!

— А… агх…

Стомефи ослабил хватку.

— Нет, — выдохнул Алан.

— В глаза смотреть!

— Нет! — взревел Алан, тщетно пытаясь вырваться.

Стомефи долго свербел его взглядом, прежде чем наконец-то отпустить. Лицо бизнесмена, всё какое-то угловатое, заострённое, разом сползло и постарело.

— Я тебе верю.

Странник сделал глубокий, до рези, вдох и сплюнул.

— Верит он, бл…

— Попрошу… — обронил администратор, прикидывая в блокнотике нанесённый ущерб.

— Зови Азилева, — велел, не глядя на него, Стомефи. Администратор спрятал блокнот в карман и поспешил удалиться.

Бизнесмен нащупал рукою стул, развернул его спинкой вперёд и сел, сцепив руки на вершине спинки. Алан неловко опустился на кровать. Их со Стомефи разделяли пять метров, труп на полу и тягостное молчание. Бизнесмен приглаживал аккуратную бородку, улыбаясь каким-то мыслям. В улыбке этой таилась тень кинжала, и Алану стало не по себе.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в номер не заскользнул гаденький тип с белёсыми волосами и кожей обгорелого альбиноса. Алан сразу отметил его костюм а-ля колхозный директор и нижнюю губу, которая слишком привыкла морщиться.

— Он? — с порога вопросил тип, кивнув на странника.

— Нет, — покачал головой Стомефи.

— Ну вот. А думал, успею домой к пельмешкам.

— Азилев у нас полицейский, — с холодцой пояснил Алану Стомефи.

Тип порылся в перекинутой через плечо борсетке и извлёк оттуда чёрную гелевую ручку.

— Мать её, бумага! — И, глянув на странника, добавил: — Говорите. С чего начался ваш попахивающий день?

Алан собрался с мыслями и поведал свою историю, утаив, правда, кем именно был его извозчик. Азилев делал пометки прямо на руке.

— Значит, будем искать этого шансонье, — плохо скрывая зевоту, подытожил он. — Описать можете? Что запомнили?

— Не знаю… У него была такая же куртка. Как у… ну, этого.

— Трупа, — что-то записывая себе на руке, подсказал Азилев. — Это всё?

— Всё.

— Какого хера ты сдвинул этот стул?! — наорал вдруг Азилев на Стомефи. — С хера ли ты на нём сидишь?!

— Уж извини, принцесса, — прошипел тот, вставая. — Чтоб к завтрашнему ужину отыскал виновника.

— С такими условиями — хер. А точнее, прошу прощения.

Алан поморщился от этих навязших слов и поспешил вслед за Стомефи к выходу. Бизнесмен прошёл весь бордовый коридорчик не проронив ни звука и как будто не дыша. Заговорил он, только когда они встали у лифта:

— Так бездарно просрать брата, уж простите мой francais… Как насчёт пары часов в покер?

— Знаете, нет.

Стомефи пусть натянуто, но улыбнулся:

— Люблю, когда учатся на своих ошибках.

Алан буквально мозжечком почувствовал, что веселье только начинается. И действительно — Стомефи нажал на кнопку девятого этажа. После знакомства с этим гадом странник до дрожи в стиснутых зубах возненавидел все возможные девятки этого мира. Лифт тем временем пыхтел как тягловой ослик из зубцов и шестерёнок.