Песнь одного дня. Петля

* * *

Так протекает день этого дома. Учительница с верхнего этажа обедает на кухне. После обеда она свободна, но ей надо спешить, она уже договорилась по телефону со своим родственником, министром, в половине второго он может уделить ей несколько минут. Времени у него в обрез. Молодой человек дома не обедает, ну а влюбленные не обедают вообще, едят, когда им взбредет в голову, хоть среди ночи. Правда, они не шумят и никому не мешают. Портниха из подвала варит яйца и намазывает бутерброды себе и дочери. Лина без матери ленится мыть посуду, готовить она тоже не любит, но мать уже привыкла, что дочь ничего не делает. Девочка должна быть красивой и образованной, она не должна идти по стопам матери.

Семья хозяина дома обедает в столовой. Маленький сын служанки то и дело хнычет, он не хочет есть, а хозяйские дети едят весело и самоуверенно, как положено детям. Пока Ауса кормит сына, она испытывает страх и угрызения совести перед этой крохотной жизнью, которая никому не нужна. Она полна благодарности к хозяевам, они никогда не упрекают ни ее, ни мальчика, несмотря на его вечное нытье. Йоун спешит, как всегда, ибо, кроме покупки автомобиля, он должен еще заглянуть в мастерскую и дать указания рабочим. К тому же он считает, что каждый человек обязан зарабатывать себе на хлеб, он просто не знает, куда себя девать, если ему случается не работать, конечно, кроме воскресений и праздничных дней. Все знакомые считают Йоуна замечательным человеком. Рабочие не любят, когда его нет в мастерской. При нем там всегда порядок. Да и он чувствует себя в мастерской лучше, чем дома. Хотя он вполне доволен домом. Так же, как и дом им.

Когда после обеда все снова отправляются на работу, дом начинает тихонько клевать носом. Огги и Лоулоу спят, спит и старик, ему требуется много сна. Влюбленные еще в саду, они дремлют на одеяле, и солнце улыбается им. Время от времени они открывают глаза и глядят в высокое синее небо, потом — друг на друга, улыбаются, закрывают глаза и сквозь дрему слушают песню глупого дрозда. Дом уже простил их. И солнце улыбается им. Лина уткнулась в журнал, там печатается захватывающая история о влюбленных, у одного из которых была злая мачеха, а может, у обоих были мачехи, может, они были незаконные дети, может, у них были страшно деспотичные родители. Маленький Инги бесцельно бродит по комнате, играет со своим автомобильчиком и изредка подсаживается к приемнику. Но он не слушает передачу, а смотрит на улицу, на машины, на автобусы, на девочек, играющих в «классики» на тротуаре. Сейчас на улице не видно ни одного мальчика. Ауса торопится вымыть посуду и покинуть кухню, ей хочется привести себя в порядок до прихода этого крестьянина с востока. Свава прибирает в гостиной, однако она не спешит. Улыбка порхает по ее лицу, но Свава будто и не осознает этого, и, когда она вспоминает, какими глазами смотрел на нее сегодня Хидди, она радуется, что Йоун не сможет приехать к кофе.

А на небесах сверкает солнце. С особой любовью смотрит оно на одну планету, затерянную на небесном своде, на одну страну этой планеты, на один город в этой стране, на один дом в этом городе — белый дом с красной крышей и садом, выходящим на южную сторону. Дом чувствует это, сад знает об этом, и дрозды поют во все горло: «Жизнь, жизнь!» Такова их песня, ее вряд ли можно назвать настоящей песней, но она звучит так настойчиво, что под нее трудно клевать носом после обеда. Ее внимательно слушает даже улица.