Очарован наповал

Чарли Уиншо вкуснее мятных «Орео»; его поцелуев Деву, вне сомнений, хочется. Именно поэтому он должен остановиться.

— Прости! — выдыхает Чарли, едва поцелуй прерывается.

— Чарли, ты пьян. — Произнести это стоит неимоверных трудов, особенно когда в шести дюймах от него Чарли с полуоткрытым ртом. Дев отчаянно цепляется за логические причины того, что так нельзя. Это и моральная неоднозначность поцелуя с другом-натуралом, когда тот пьян. Это и нежелание в двадцать восемь лет становиться объектом экспериментов парня-натурала. Это и потеря работы. — Ты ведь не хочешь этого.

— Еще как хочу, — заплетающимся языком отвечает Чарли и снова хватает Дева за затылок. Без капли нежности он снова соединяет их тела — касается Дева сначала зубами, потом языком, потом руками. Чарли — это жар, сумбурный, беспорядочный жар. Ногти Чарли скребут волосы на затылке Дева, и тот, хоть и растворяется в прикосновении, не может избавиться от важной мысли: Чарли ненавидит целоваться.

Чарли ненавидит целоваться, так почему же он целуется, как в последний раз в жизни?

Чарли — натурал, почему же он хочет целоваться с Девом?

Чарли — это Чарли: красивый, талантливый, чрезвычайно осторожный Чарли, — почему же он хочет целоваться с Девом?

Деву нужно снова оттолкнуть Чарли. Дев собирается снова оттолкнуть Чарли. Секунд эдак через пять Дев обязательно все прекратит.

Но вот Чарли начинает тереться бедрами о бедра Дева, у него встает под шортами, Дев это чувствует — и не-а. Ни хрена Дев делать не будет. Этому моменту он отдаст всего себя без остатка. За лишнюю минуту с Чарли Уиншо у кирпичной стены он с радостью согласится на позорное увольнение из «Долго и счастливо» и больше никогда не будет работать в Голливуде.

Решив, что ради этих поцелуев стоит угробить жизнь, Дев старается извлечь из них максимум. Стиснув кудри Чарли в кулаке — Дев абсолютно уверен, что раньше, дергая Чарли за волосы, он мечтал именно о таком, — он резко разворачивает его так, что теперь спиной к кирпичной стене пригвожден Чарли.

Едва у руля оказывается Дев, в процесс активнее включаются зубы и руки. Умения и опыта Чарли не хватает, зато дикого энтузиазма предостаточно. Чарли ощупывает ягодицы Дева, шаговый шов его брюк, живот под футболкой. Чарли касается Дева, словно не знает, с чего начать, словно он потрясен многообразием возможностей. Дев касается Чарли так, словно знает, что это его единственный шанс. Он касается Чарли, словно тот вот-вот исчезнет.

Дев скользит зубами по квадратному подбородку Чарли, доходит до ямочки, прикусывает, и в ответ Чарли содрогается. Дев ощущает эту дрожь каждой клеточкой тела, желание нарастает, как что-то опасное, пока он не закидывает ногу за ногу Чарли, и не начинает об него тереться. Стыдливо и тихо, Чарли стонет ему в рот, и Дев наполняет легкие звуками его сладострастия.

Внезапно Дев приходит в себя. Они на улице Нового Орлеана — в людном месте, где кто угодно может натолкнуться на звезду «Долго и счастливо», на Прекрасного принца, целующего мужчину.

Дев отрывается от порозовевшего Чарли, который приваливается к стене и тяжело дышит.

— Спасибо, — через какое-то время шепчет он в пространство между ними.

— Ты сказал «спасибо» за то, что я тебя поцеловал?

Чарли прижимает два пальца к уголку улыбки Дева.

— Да, сказал.

Дев качает головой и смеется:

— Странновато.

— По-моему, тебе нравится, что я странноват, — говорит Чарли новым, уверенным голосом — голосом, который скребет по коже, как только что скребли пальцы Чарли, — и Дев не может не поцеловать его еще раз, еще один последний раз, прежде чем такая возможность исчезнет навсегда. Дев берет Чарли за подбородок, и Чарли отвечает ему нежнее нежного — ладонями обхватывает затылок Дева, большими пальцами упирается ему в подбородок. Чарли посасывает нижнюю губу Дева, и тот мечтает каким-то образом остановить это мгновение. Он мечтает сохранить его в канавках виниловых пластинок, чтобы на репите слушать перед сном.

Губы Чарли касаются его уха.

— Дев, вчера вечером, в кабинке… У тебя встал на меня?

Дев стонет от смущения. Он уже решил угробить всю свою жизнь, поэтому отвечает:

— Да, Чарли! Боже, да!

Чарли так и льнет к нему.

В двадцати футах от них дверь клуба открывается, улицу оглашает песня Telephone. Чарли отшатывается от Дева.

— Пошли, Скайлар! — голос Джулс с невероятной четкостью звучит на фоне хаоса ночи, он вспарывает его, как отрезвляющая вспышка молнии. — Вдруг наши пьяные идиоты где-то концы отдали!

Когда Джулс замечает их на тротуаре, Дев уже дышит почти нормально, а Чарли стоит в пяти футах от него.

— Эй, мы нашли вас! — говорит Скайлар. — Смотри, Джулс, концы они не отдали.

В этом Дев не уверен.

— Чем вы тут занимаетесь?

— Ничем, — отвечает Дев с излишней поспешностью, отчаянно стараясь не смотреть на Чарли. Если взглянуть на Чарли хоть на секунду, Скайлар все поймет. Если взглянуть на Чарли, на лице у него, Дева, отразится каждая из эмоций, теснящихся в груди, и все всё поймут.

— Чарли, видок у тебя еще тот, — отмечает Скайлар.

— Ну…

Тут Дев поворачивается к Чарли посмотреть, в порядке ли он. Он успевает заметить, какое у Чарли выражение лица — его Деву следует узнать по первому вечеру, — прежде чем тот наклоняется и обливает рвотой ему ноги. Точь-в-точь как в первый вечер.

И все же такого прекрасного вечера у Дева не было очень-очень давно. ЧАРЛИ

«Все, мне капец», — с упавшим сердцем думает Чарли.

«Капец» — это когда просыпаешься на странной кровати с железнодорожным костылем в мозгу, со свинцовыми руками-ногами и очень смутным представлением о событиях последних двенадцати часов.

Такого похмелья у него не было еще никогда.

Чарли пробует сесть в гостиничной постели и сразу обливает себя рвотой. Чарли идет в ванную смыть рвоту, и его снова рвет в унитаз. Когда приходит Джулс, он сидит на полу душевой кабинки под струей горячей воды, так и не сняв одежду, в которой был вчера вечером.

— Так… — Джулс ставит на тумбу умывальника чай и упаковку экседрина. — Этого, наверное, хватит.

— Вчера вечером я сделал что-нибудь самоунизительное?

Вчерашний вечер — расплывчатое пятно из песен Леди Гаги и текилы. Текила вчера текла рекой.

Джулс отвечает не сразу.

— Зависит от того, что ты считаешь унизительным. — Джулс что, не пила по-настоящему? Она свежа как роза, хотя весит в два раза меньше Чарли. — Ты нажрался до чертиков и много танцевал под Леди Гагу в дрэг-клубе. — Для тебя это унизительно?

— С учетом того, как я танцую? Да, наверное.

Джулс садится на унитаз, крышка которого опущена, и достает телефон. В сторис у нее видео о том, как они со Скайлар учат Чарли танцевать под Bad Romance. Ничего унизительного в танце Чарли нет. Со стороны все кажется довольно весело. Кажется, Чарли было весело.

— Еще ты упорно пытался свести Дева с разными парнями-геями.

Дев…

Тут все разом и вспоминается. Язык Дева, бедра Дева под его бедрами, Дев у кирпичной стены, Дев…

Вот дерьмо! Что я наделал? Что я наделал?

Чарли сворачивается калачиком в душевой кабинке. Текила и грязные ватные тампоны — вот какой вкус у сожаления.

Будто вызванный сильным чувством стыда Чарли, через открытую дверь ванной входит Дев в солнечных очках и с огромной кружкой кофе в руках.

— Нам пора вниз на съемки сцены приветствия конкурсанток. Мы готовы?

— Чарли полностью одетый сидит под душем, так что нет.

— Чарльз, возьми себя в руки. Нам работать нужно, — снисходительно говорит Дев, как ни в чем не бывало разворачивается и обливает рвотой раковину.

— Фу, какая гадость! — верещит Джулс.

— Ты же на унитазе сидишь! Что мне было делать?

Зажав ладонью рот и нос, Джулс бросается вон из ванной, а Дев с максимальным для ситуации достоинством вытирает рвоту с уголка рта. И вот они наедине, оба пахнут рвотой, ни тот ни другой не желает заговорить первым. Чарли смотрит на Дева снизу вверх сквозь струи воды. Дев смотрит на Чарли сверху вниз сквозь солнечные очки. Чарли не представляет, что творится в голове у Дева.

Неужели Дев забыл?

— Что ты помнишь о вчерашнем вечере? — наконец спрашивает Дев.

Все. Чарли помнит каждую гребаную секунду.

Вчера вечером Чарли целовал Дева. Он целовал Дева и чувствовал то, что нужно чувствовать при поцелуях. Те поцелуи — самые прекрасные в его жизни. Чарли ошеломлен ясностью этого факта и ошеломлен неадекватностью его последствий. Он целовал Дева, но понимает, что не сможет целовать его снова, не испортив текущий сезон шоу и всю карьеру Дева. Не сможет, не обидев десять девушек, оставшихся на шоу ради свиданий с ним, и не лишив себя шанса восстановить репутацию.

Поцелуи были ошибкой. Он совершил огромную ошибку. Но вот перед ним стоит Дев и своим вопросом предлагает ему выход — вариант нивелировать случившееся, поэтому Чарли не думает о том, что хочет. Он думает о том, что должен сделать.

— Я почти ничего не помню, — Чарли сглатывает поднимающуюся в горле дурноту. — Помню, как мы пришли в дэнс-клуб, и, пожалуй, все.

— Ладно. — Что написано на лице Дева, из-за солнечных очков не разберешь. — Ладно. — Потом он выходит из ванной и зовет: — Джулс! Пожалуйста, одень Чарли!

Джулс возвращается в ванную и пытается поставить Чарли на ноги. Его тут же рвет снова.

— Сегодняшний денек обещает получиться веселым, — ухмыляется Джулс. * * *

Веселья нет и в помине.

Чарли так измучен похмельем, что едва справляется со съемками сцены приветствия конкурсанток во Французском квартале. Даже ко вторнику, когда проходит групповой квест, ему не удается восстановиться полностью. В «Мире Марди Гра»[7] он встречает десять оставшихся участниц, и им устраивают тур, во время которого рассказывают об истории карнавала. Потом их ведут на склад, делят на две команды и каждую просят построить платформу на колесах для шествия, хотя на дворе июнь.

Продюсеры хотят, чтобы Чарли общался с конкурсантками, пока те работают над своими платформами. Чарли направляется было к Дафне, но потом вспоминает, что они с ней тоже пережили неловкую связанную с поцелуями драму.

— Ну… привет, — начинает Чарли.

— Привет! — Дафна застенчиво улыбается. — Я надеялась на разговор с тобой. — Она ведет Чарли, а заодно и двух операторов через склад туда, где не подслушают другие конкурсантки. — Мне очень хотелось бы извиниться за случившееся на балу. — Дафна теребит свою косу. — Зря я так на тебя вешалась.

— Для добровольного петтинга нужны двое, — пытается пошутить Чарли, но Дафна не улыбается. Ее рот кривится в гримасу.

— Меган кое-чем меня подначила, а я, пожалуй, слегка перебрала с вином, да еще Морин сказала, что мне нужно… Вот я и приняла глупое решение на пьяную голову.

— Хорошо тебя понимаю. — Чарли нервно сглатывает.

Дафна судорожно расплетает белокурую косу, потом снова заплетает, потом вздыхает.

— Чарли, дело в том, что ты мне по-настоящему нравишься. Нам с тобой весело; кажется, у нас много общего.

Каждое слово Дафны — правда; Чарли смотрит на девушку, облаченную в симпатичный комбинезончик, и чувствует к ней нежность и приязнь. А вот порыва прижать ее к кирпичной стене и целовать взасос не чувствует.