Ловушка миллиардера

Поморщившись и отдернув одеяло, несказанно радуюсь тому, что ноги еще слушаются. Мог бы и понежнее, что ли.

Вспоминаю, как у Раевского вчера глаза чуть из орбит не вылетели, и тихо усмехаюсь. Не, ну грешно как-то расходиться даже без прощального подарка. Мой ему — багровое пятно на простыни. Так удивился, словно в мои девятнадцать я должна была уже с половиной города койку разделить. Сказал что-то про мою больную голову, но остановиться не смог.

Это даже забавно. Я никогда не придавала особого значения первому разу, но Тимур, похоже, мое мнение не разделял, однако и отпускать не спешил. Я со счету сбилась, сколько раз мои глаза закатывались от жаркой волны, блуждающей по телу. И не жалела. В трезвом состоянии я бы точно не решилась, а тут и оправдание есть. Если будет много о себе думать, я быстро ему отмазку подсуну. В конце концов, с потрохами отдаться человеку, от которого сердце невольно екает, не так уж и плохо.

Но это ничего не изменит. Доверие не вернуть.

Я прохожу мимо новой одежды и, решив не злоупотреблять гостеприимством Раевского, быстро натягиваю вчерашние шмотки, на ходу поправляю волосы. Кладу мобильник в карманы джинсов и спускаюсь вниз.

Тишина в доме немного настораживает, но, может, все уже по делам разбрелись. Только я могу без задних ног полдня проспать. Думаю, что нужно найти Тимура, чтобы несчастный паспорт наконец забрать, но он сам находится.

Стоит мне переступить порог гостиной, как слух улавливает резкие вибрации. Поворачиваю голову. Скрип ручки по столу вмиг прекращается.

— Как себя чувствуешь? — хрипло роняет Тимур, предлагая сесть рядом.

Снова одернув волосы, пытаюсь скрыть свой помятый вид и отодвигаю стул. В голову то и дело лезут картинки прошлой ночи. Это просто неподъемная задача — сделать так, словно ничего не было, потому что Раевский знает, что мне понравилось. У него на лице написано столько самодовольства, что я даже нервничать начинаю.

— Все отлично, — оглядываюсь по сторонам. Хорошо бы тылы прикрыть. — А где Лена?

— У нее поездка с классом. До вечера ее не будет.

На нем джинсы и серый пиджак, отчего глаза кажутся еще более глубокими и темными. Я делаю вид, словно ничего не замечаю, но его взгляд то и дело блуждает по ярким отметинам, а тонкие губы растягиваются в странной усмешке. Он словно сытый кот, объевшийся сметаны. Только усов не хватает.

Щеки все еще помнят шероховатость легкой щетины, и эта мысль меня откровенно сбивает. При свете дня маску держать куда сложнее.

— Эм, в общем, — внутри просыпается раздражение, подливает масло в огонь, — я же вчера за паспортом приехала. Хотела забрать.

Невпопад отвечает.

— Может, перекусим? А то я что-то так утомился ночью.

— Нет, спасибо, — титаническим усилием выдерживаю его полыхнувший взгляд и поджимаю губы, — я бы хотела забрать паспорт.

— Зачем? Тебе все равно документы менять нужно.

Да уж. Спасибо за такую головную боль.

— Все равно, — пожимаю плечами, — верни. Без документов я работу не найду.

— А не хочешь поработать на меня?

Идея настолько абсурдная, что я с трудом давлю глухой смешок.

— Не особо.

— Почему?

— Может, потому что я твоя жена? — сорвалось с языка быстрее, чем я успела подумать. И тут же себя поправила. — В смысле, ну, у меня нет нужных навыков.

Раевский же, как назло, привязывается к первой фразе.

— Вот именно. Жена, — щелкает ручкой, отыгрываясь на моих нервах, — так зачем тебе работать?

— Чтобы хоть что-то из себя представлять.

Мне не нравилось, куда вел этот разговор, и поэтому я постаралась придать своему голосу большей стали, что тут же отразилось в его остекленевших от ярости глазах. Наши взгляды скрестились и никто, казалось, не хотел уступать. Лишь через какое-то время рука Тимура дрогнула, а лицо исказилось в привычной полуулыбке. Совершенно не искренней и не настоящей.

— А сейчас ты из себя ничего не представляешь? — наигранно вздернул брови. — Кончай дурить, Мира. После этой ночи я ни за что не поверю, что тебе плевать. Хочешь взять паспорт и уйти?

— Да, — чуть ли не скальпелем вырисовываю улыбку, — а что касается ночи…мне просто хотелось побольнее тебя ударить. Вроде как не зря говорят, что мужчину проще всего через постель зацепить. Вот я и решила убедиться.

— И как? Нравятся результаты?

Мне удалось его разозлить. Об этом ясно говорили желваки на щеках и вздувшиеся вены. Не будь между нами стола, уже давно бы сорвался.

— Очень. Так что отдай паспорт, и я пойду.

— У меня три условия, — хрипло выпаливает.

Я киваю, потому что даже интересно послушать.

— Будешь носить кольцо, — глаза то и дело молнии метают. — Не будешь меня избегать и…не откажешься от денег. Сама понимаешь, я не могу позволить своей жене ходить черт знает в чем.

Ауч. В атаку пошел, зараза.

— Без проблем, — с ходу соглашаюсь.

Все равно он не сможет ничего контролировать. Кольцо на пальце только ястреб увидит, а деньги уж тем более. Заморожу счет и потом, когда успокоится, переведу обратно. Пугает только второе требование, ведь сложно представить ситуацию, в которой мы могли бы пересечься.

— Тогда надевай, — кладет шкатулку с кольцом и с дотошностью следит за тем, как я открываю коробку и натягиваю кольцо на безымянный палец.

Затем Раевский берет сумку, лежащую на полу, и протягивает мне паспорт с какой-то бумажкой. Тихо комментирует.

— Адрес твоего нового дома, — нагло перехватывает мое запястье и отдельно вкладывает ключи, — район хороший, место безопасное, и охрана у входа за всем следит. Можешь переехать с соседкой, там три комнаты, — видит загорающееся сопротивление и тут же отрубает, — не отказывайся. Журналисты вкурсе, где ты живешь. Это опасно. В первую очередь, для тебя. Если прознают о том, что мы отдельно живем, тебе же хуже будет. Заклюют так, что придется в мой дом вернуться, а это, как мы знаем, понравится только мне.

Слишком уж гладко выходит. Его грудь мерно вздымается, дыхание тихое и спокойное. Плечи расслаблены. Неужели и правда отпускает? Но тогда зачем требовать, чтобы я его не избегала?

— Ладно. Я подумаю о переезде, — забираю вещи и прячу всё в карманах джинсов. Торопливо встаю, чтобы выйти из дома, и тут вдруг слышу тихое гавканье за спиной.

Оборачиваюсь и замираю. Крошечный комок шерсти бежит мне навстречу и принимается тщательно обнюхивать ботинки.

— Эх ты. Забыл уже, да? — приседаю на корточки, чтобы погладить. — Лена уже придумала ему имя?

— Пятныш. Хотя я бы его лучше обжорой назвал. Жрет как в последний раз, всю плошку за минуту сметает.

— И правильно. Ему нужны силы, — чешу за ушком и выпрямляюсь, — ну пока, Пятныш. Если что, жалуйся Лене. Она тебя защитит.

— И от кого же? — хмыкает в ответ.

— В этом доме только один зверь, Тимур.

— И он прямо сейчас собирается покинуть хозяина, — хрипло усмехается и тут же говорит более серьезным голосом. — Ты же завтра пойдешь в универ?

— Да, а что?

— Ничего.

Лязгает металлическая ножка. Судя по звукам, он решает меня проводить, и я тут же напрягаюсь, почувствовав тяжелое дыхание на голой шее. Его дикая энергетика словно опять хочет пробить все преграды, отчего дыхание спирает, а кожа покрывается мурашками. Пахнет ментолом и, как ни странно, мной. Почти выветрившимися духами, от которых остался только легкий шлейф.

Широкая ладонь накрывает оголенную часть живота и медленно поднимается вверх. Тихий шепот разрезает напряжение.

— Может, повторим?