Розы на асфальте

* * *

Накидываю на голову капюшон. Ветер с утра задувает неслабый, прохожих мало. Через пару кварталов меня догоняет новенький серебристый «мерседес-бенц», пятисотый, с двадцатидюймовыми дисками. За темной тонировкой водителя не разглядеть, но, чья это машина, у нас на Садовом Перевале знает каждый.

– Че как, Малыш Дон! – окликает Шон, приопуская стекло. – Куда чешешь?

– Тебе-то что? – Иду не останавливаясь. Шон – последний, кого мне сейчас хочется видеть.

Он медленно едет рядом.

– Да ничего, просто спрашиваю… Ты как, в порядке?

– Угу.

– Все злишься за тот раз? Давай уже поговорим по-мужски.

Я оборачиваюсь.

– Сложно будет, пока ты обращаешься со мной как с ребенком.

– Не в том дело, Мэв. – Он наклоняется и распахивает пассажирскую дверцу. – Давай запрыгивай.

«Бенц» у него, конечно, сила. Натуральная кожа внутри, световой люк в крыше, телевизоры в спинках сидений. Сколько раз я делился мечтами с Дре погонять на таком чуде, а тот все смеялся: мол, водитель ты никакой, только угробишь.

Как же плохо без брата, слов нет.

Шон прихлебывает фруктовый слаш, такие продают на заправке. Всегда берет одно и то же, бывают такие чудаки. Окидывает меня взглядом.

– Смотрю, нехило ты прикинут, братан. Курточка «Лейкерс», рибоксы!

Вот что умеют старшие кенты, так это подольститься, – только сейчас пусть втирает кому-нибудь другому.

– Ты хотел поговорить, так говори.

– Окей… ну, во‐первых, ты для меня не ребенок, а младший брат. Ты же еще совсем недавно всюду таскался со мной и Дре. Смотрю на тебя и вижу пацаненка, которого мы бросили в торговом центре.

– И гореть вам за это в аду, – бормочу.

Шон довольно хохочет. Мне тогда лет одиннадцать было, а им по шестнадцать. Мне хотелось пойти к игровым автоматам, им – клеить девчонок на фудкорте. Я был настоящей занозой в заднице, так что они дали мне денег на молочный шейк и свалили потихоньку.

– Совсем нас достал, вот и решили проучить, – оправдывается Шон. – Мы тебя потом нашли в магазине «Виктория Сикрет». Всех тамошних цыпочек переполошил. Они нам чуть головы не поотрывали.

– Да, было дело. Удивительно, что вы потом меня с собой брали.

– Это все Дре, не хотел он тебя бросать. Так и говорил: «Если Мэв не идет, то и я тоже».

Я щипаю себя за переносицу, сдерживая слезы. Со смертью такое не прокатило: он ушел, а я остался.

– Вот и я, – вздыхает Шон, – всегда буду видеть в тебе того пацана. Дре точно хотел бы, чтобы я за тобой приглядывал. Он тебе даже травку толкать не давал. Думаешь, разрешил бы кого-нибудь пристрелить? Пусть даже ради него?

Бесит, но это правда.

– Нет.

– Вот именно! Он бы хотел, чтобы ты позаботился о семье, о сыне, выучился и все такое. Думаешь, я не верю, что ты можешь кого-то замочить? Хрена лысого. Убивать легко. Жить с этим потом трудно… если, конечно, выживешь. Послушники мигом тебя вычислят, и миссис Картер опять поедет на похороны. Хочешь, чтобы для твоей семьи все повторилось?

Плачущую надо мной Ма даже представить страшно.

– Не хочу.

– Тогда предоставь это мне и другим старшим. Опять же, подумай, как я, предводитель Королей, буду выглядеть, если оставлю разруливать убийство лучшего друга кому-то другому.

– Все наши считают меня слабаком, Шон.

– Да насрать! Пускай дураки думают что угодно. Тебе теперь жить за себя и за Дре, понял? Добейся того, чего он сам не добился!

Такая мысль мне в голову не приходила.

Шон продолжает:

– Вырасти сына, стань ему лучшим отцом! Только так ты поможешь Дре. Окей? – Он протягивает кулак, и я стучу по нему своим.

– Окей.

Шон отхлебывает слаш.

– Вот и отлично. А че это ты не в школе?

– С Антом поцапался. Он сказал, что Дре сам напрашивался. Понимаешь? Теперь ясно, кто убил! С ним надо кончать, Шон!

– Да ну брось, такое любой придурок мог сболтнуть. Это ничего не доказывает.

– Слышал бы ты, как он это сказал!

– Может, он просто дебил. Ладно, разберемся. А пока постарайся не обращать на него внимания. Учись давай, не сачкуй. Как там дела в школе, Рико и Джуни держатся?

Я смущенно ерзаю на кожаном сиденье, вспоминая разговор в столовой.

– Ну… В общем, норм.

– А дружок твой Кинг как поживает?

– Более-менее. Ты куда сейчас?

– Рыжего ищу, он деньги взял за плоский телевизор и пропал на неделю.

– Ну и попрощайся со своими денежками. Ты знаешь, что этот гад впарил мне фальшивые джорданы?

– Ну таких дураков, чтобы кидать меня, еще не встречалось.

Шон открывает бардачок, где лежит пистолет и кое-что еще, скрученное и готовое к употреблению. Закуривает, продолжая рулить другой рукой. Новый уровень многозадачности! Шон крепко затягивается и блаженно выдыхает дым.

– Кла-а-асс! Травка что надо, бро. – Протягивает мне косячок. – Тебе бы расслабиться чутка, от одной затяжки вреда не будет.

Травку я пробовал всего пару раз за всю жизнь. Кинг вечно подзуживал покурить с ним за компанию, а мне не хотелось. Вот продавать – другое дело.

Но тут я вспомнил, какой это кайф: ничто тебя не колышет, нигде не болит, все путем. А ведь у меня, как Дре не стало, ни единого просвета в жизни, факт.

Я взял у Шона косяк и тоже затянулся.