Последний бой майора Петтигрю

Глава 23

По дороге в Эджкомб он впервые в жизни не чувствовал, что возвращается домой. Казалось, что, чем ближе они подъезжали к деревне, тем более неосуществимыми казались его надежды, а в животе что-то напрягалось, и во рту появлялся привкус желчи. Он пообещал Жасмине, что отвезет ее на свадьбу, и вместо того, чтобы уехать накануне вечером, они встали еще до рассвета. Теперь они ехали на юг, проносясь по центральным графствам, и даже проигнорировали соблазнительный зов Стратфорда-на-Эйвоне, хотя оба загляделись на манящий поворот. Он мрачно проехал мимо лабиринта лондонских аэропортов и впервые в жизни не воодушевился, завидев первые приметы южного побережья.

— Мы совершенно не опаздываем, — сказала она с улыбкой. — Надеюсь, Найва не забыла приготовить мне одежду.

Она позвонила по мобильному телефону и договорилась, что миссис Расул даст знать родственникам, что она появится на свадьбе, и подготовит для нее подходящий наряд. Во время разговора она рассмеялась, а потом объяснила ему, что миссис Расул приготовит на обед лишнюю порцию расмалаи — в его честь.

— Ее очень огорчает моя свекровь, которая без конца меняет меню и порывается пересчитать все зубочистки, чтобы не заплатить лишнего, — добавила она. — Поэтому она обрадовалась, узнав, что мы будем представителями сопротивления.

— Ты уверена, что мне надо с тобой идти? — спросил он. — Ужасно будет, если они из-за этого решат все отменить.

— Найва устроила так, что мы можем подождать прихода имама и войти после него, — сказала она. — Тогда уже будет невозможно что-либо отменить. Они будут вне себя от злости, чему я рада, но им придется подписать все бумаги, и магазин перейдет Абдулу Вахиду, так что они уже ничего не смогут сделать.

Она умолкла, глядя в окно.

— Ты уверена насчет магазина?

— Мой муж наверняка был бы рад, что его дело перешло по наследству. Он легко отдал этот магазин мне, а я так же передам его Абдулу Вахиду, чтобы они с Аминой и Джорджем могли жить своей жизнью — так же, как это когда-то удалось мне.

— Подобное бескорыстие в наши дни редкость. Я тобой восхищен.

— Эрнест, ты и сам бескорыстен. Ты отказался от Шотландии, чтобы спасти меня.

— Если бы все бескорыстные поступки вознаграждались подобным образом, — сказал он, — мы были бы нацией святых.

Они въехали в деревню по узкой задней улочке. В бледных лучах солнца Роуз-лодж выглядел весьма приветливо, и они поторопились войти внутрь, чтобы избежать взглядов соседей.

На кухонном столе стоял теплый чайник, рядом валялись остатки сэндвича с ветчиной и помятая газета. В раковине громоздились грязные тарелки и стояла жирная картонка с высохшими остатками жареного риса.

— Здесь кто-то был, — обеспокоенно сказал майор и огляделся в поисках кочерги, собираясь осмотреть дом.

— Привет, — раздался голос из коридора, и перед ними появился Роджер с кружкой и тарелкой с тостом. — А, это ты. Надо было предупредить, что приедешь, я бы убрался.

— Надо было тебя предупредить? — переспросил майор. — Это мой дом. Почему ты не в Шотландии?

— Мне захотелось домой, — сказал Роджер. — Но, видимо, теперь меня здесь уже не ждут.

Он уставился на Жасмину, и майор прикинул, хватит ли у него сил схватить Роджера за грудки и выбросить на улицу. Он решил, что это ему по силам, но возня может привлечь внимание соседей.

— Тебе здесь рады, только если ты будешь вести себя вежливо, — сказал он. — У меня сегодня нет времени на твои обиды. Мы с миссис Али идем на свадьбу.

— Тебе, разумеется, плевать, что моя жизнь пошла крахом, — сказал Роджер, пытаясь казаться суровым, но эффект был несколько смазан тостом, который свалился с тарелки и проехался масляной стороной по его брюкам. — Черт, — буркнул Роджер, поставил тарелку и кружку и попытался стереть масло рукой.

— Может, присядешь? — спросил майор, изучая содержимое чайника. — Мы выпьем чаю, и там нам с Жасминой все расскажешь.

— О, уже Жасмина? — поинтересовался Роджер, пока майор разливал чай и раздавал чашки. — Не верю, что у моего отца появилась подруга — в его-то возрасте.

Он покачал головой, словно это был последний гвоздь в гроб его разрушенной жизни.

— Я против того, чтобы меня называли таким липким двусмысленным словом, — сказала Жасмина, повесила свое пальто у двери и прошла к столу. Она улыбнулась Роджеру с полным самообладанием, но майор заметил, что ее подбородок слегка напрягся. — Я бы предпочла слово «любовница». Майор подавился чаем, а Роджер рассмеялся.

— Это лишит всю деревню дара речи, — сказал он.

— Вот было бы чудесно, — ответила она и отпила чай.

— Забудь о нас, — вмешался майор. — Что случилось в Шотландии и где мои ружья?

— Узнаю своего отца, — сказал Роджер. — Сразу переходит к делу.

— Ты продал их? Отвечай.

Майор напрягся в ожидании ужасных новостей — так напрягаются перед тем, как оторвать пластырь с кожи.

— Я их не продал. Я сказал Фергюсону, куда он может засунуть свое предложение, и привез их домой.

После паузы он добавил:

— Ну, может не так прямо. Я приехал сюда на поезде и убил кучу времени на пересадки.

— На поезде? А где Гертруда?

— Она подвезла меня до станции, — ответил Роджер. — Прощание было весьма трогательным, учитывая, что она незадолго до этого отказалась выйти за меня замуж.

— Ты просил ее выйти за тебя замуж?

— Да. К сожалению, я был вторым в очереди, и мои характеристики, как оказалось, не соответствовали стандартам.

Он отодвинул чашку и с убитым видом опустил голову.

— Она выходит замуж за Фергюсона.

Майор, не веря своим ушам, выслушал рассказ Роджера о том, как Гертруда одержала победу в Шотландии. Судя по всему, она захватила территорию, очаровала управляющего так, что тот согласился на большинство предложенных Фергюсоном идей по ремонту имения, и даже уговорила егеря заново заселить болота куропатками. С помощью жены егеря она нашла нового повара, и вместе они закатывали такие пиры, каких в замке Лох-Брае не видели уже много лет.

— На второй день Гертруда уговорила Фергюсона надеть какой-то идиотский замшелый твидовый костюм, и один из слуг расплакался, так что его пришлось поить виски и хлопать по спине, — продолжал Роджер. — Гертруда отыскала этот костюм на чердаке, его когда-то носил тридцать седьмой баронет — они охотились в Балморале с самим королем. Слуга заявил Фергюсону, что он просто вылитый портрет старого хозяина, и видели бы вы лицо Фергюсона!

— Если это положит конец предприятию по пошиву охотничьей одежды, — сказал майор, — мы все будем очень благодарны Гертруде.

— Видимо, дело в том, что она там была в своей стихии, но она день ото дня становилась все симпатичнее, — несчастным голосом сказал Роджер. — Это было ужасно.

— А мистер Фергюсон? — спросила Жасмина. — Он считает ее симпатичной?

— Он был ошеломлен, — сказал Роджер. — Она даже не высокая, ничего такого, но она расхаживала в сапогах и плаще с таким видом, будто всю жизнь там жила, и за неделю умудрилась сделать больше, чем ему удалось сделать за год. Было смешно, когда к нему пришел какой-то слуга и поблагодарил его за «эту рыжеволосую леди». Фергюсон аж подпрыгнул. Через несколько дней он уже ходил за ней повсюду, и она заново его знакомила с его же людьми.

— Она нашла себе подходящую обстановку, — сказал майор. — Свой дом.

Он ясно представлял, как она шагает по вереску, как ее бледное лицо сочетается с туманно-серым северным светом, как волосы ее вьются во влажном тумане и как ее слегка коренастая фигура идеально подходит к стелющемуся вокруг пейзажу.

— Я все испортил, — сказал Роджер. — Надо было сразу все понять, но она же с ума по мне сходила, и я думал, что могу не торопиться.

— И она влюбилась в другого, — сказал майор. — Я же говорил тебе, что любовь — это не торговая сделка.

— В том-то и дело, они, по-моему, даже не любят друг друга, — сказал Роджер. — Это хуже всего. Они просто друг другу подходят. Она может жить за городом и управлять поместьем, а она именно этого и хочет, он же получает репутацию, о которой мечтал, и наверняка сможет жить в городе своей жизнью, если будет соблюдать секретность, — он вздохнул. — Отлично все вышло, конечно.

— Но если бы вы любили ее, — сказала Жасмина, — она могла бы сделать лучший выбор.

— Такие, как мы, против них никто, — горько ответил Роджер. — У них есть деньги, у них правильные имена. Бесполезно было говорить ей о любви, даже если это и было бы правдой.

— А что с ружьями? — спросил майор.

— Я сказал Фергюсону, что он их не получит. Ему досталась Гертруда. Он отменил проект в Эджкомбе, словно это заказ в магазине. Он забрал все. Да будь я проклят, если отдам ему последнее, что у меня есть. Если Джемайма хочет продать ружье своего отца — пусть продает сама.

— Он не будет здесь строиться? — уточнила Жасмина. — Разве их с Гертрудой брак не упростит дело?

— Раз они женятся, он планирует, что здесь будет жить куча его наследников, — фыркнул Роджер. — Теперь это священная земля, которую надо оберегать любой ценой.

— Но ведь у него уже есть титул, — сказала Жасмина.

— Шотландские титулы — это совсем другое, — пояснил майор.

— Особенно если покупать их через интернет, — добавил Роджер.

— Не могу поверить, — заявил майор. — Потрясающие новости. Честно говоря, я с ужасом ждал, что, когда все узнают об этом ужасном проекте, придется принимать чью-то сторону.

— Выбор был бы не таким уж сложным, — заметила Жасмина. — Я знаю, как ты любишь эту деревню.

— Разумеется, надо поступать по совести, — согласился майор, но втайне испытал облегчение от того, что от него ничего подобного не потребуется.

— Рад, что ты доволен, но я как же? — вмешался Роджер. — Я планировал получить на этом деле большой куш, но теперь мне вряд ли удастся сохранить работу.

— Но вы приехали сюда, домой, в Эджкомб, — сказала Жасмина. — Почему?

— Видимо… — начал Роджер, оглядывая кухню словно в удивлении. — Видимо, я был так расстроен, что захотел просто уехать домой, и я никогда не переставал считать этот дом своим домом.

Он выглядел потерянным, словно ребенок, заблудившийся в саду. Майор взглянул на Жасмину, она взяла его за руку и кивнула.

— Милый Роджер, — сказал майор. — Этот дом всегда будет твоим.

Последовала пауза. На лице Роджера отразились, сменяя друг друга, самые разные эмоции. Потом он улыбнулся.

— Папа, ты даже не представляешь, как много значат для меня твои слова.

Он встал, обошел стол и обнял майора.

— Это же естественно, — сказал майор хриплым от попыток скрыть радость голосом и похлопал сына по спине.

Роджер отпустил его и утер слезинку. Он повернулся, чтобы выйти из комнаты, а потом обернулся и добавил:

— Как ты думаешь, может, тогда заглянем к Мортимеру Тилу и все оформим?

Майору потребовалась доля секунды, чтобы понять, что он видит перед собой нечто более серьезное, чем простую помеху дорожному движению. Перед магазином, сверкая огнями, стояла пустая машина скорой помощи с распахнутыми дверьми, а рядом с ней дорогу перегораживал полицейский автомобиль, также со включенными огнями. Внутри сидел юный рыжеволосый полицейский и с жаром говорил что-то в рацию.