Утопи мою голову (сборник рассказов)
- Автор: Юрий Мамлеев
- Жанр: Современная проза
Читать книгу "Утопи мою голову (сборник рассказов)"
Свобода
В Измайлове, на асфальтно-зеленой улочке, расположились веселые, полные людей, домишки. Целые летние дни воздух здесь напоен лаем собак, последними вздохами умирающих, криком детей и туманно-тупыми мечтами взрослых. Все здесь происходит на виду, все мешают друг другу, плачутся, и вместе с тем каждый сам по себе.
В одном из этих домишек живет пожилая, полуинтеллигентная одинокая женщина — Полина Васильевна. Вместе с ней — три кошки, и во дворе, в конуре — пес, обыкновенная дворняжка. Кварталов за шесть живет и ее дочка с мужем.
Сегодня, в воскресенье, — все семейство в сборе и комнатушка Полины Васильевны забита людьми и животными. Уже второй час идет обед. Обедают молча, задумываясь, но иногда высказывая что-нибудь пугающе-многозначительное.
Полина Васильевна иной раз отложит ложечку и юрко ртом ловит мух, делая точно такие же движения, какие делают в таких случаях собаки.
— Люблю повеселиться, — виновато говорит она зятю. — Другой раз сидишь себе так смирнехонько, накушавшись, работа сделана, всем довольна, но вроде чего-то не хватает. Я всегда тогда мух ртом ловлю. Наловишься, и как-то оно на душе спокойней.
— Кушайте, мамаша, кушайте, — сурово отвечает зять.
Кроме работы, он никак и нигде не может найти себе применение; поэтому свое свободное время он воспринимает как тяжкое и бессмысленное наказание. "Ишь, стерва, — с завистью думает он о теще. — Мне бы так. Наглотается мух и всегда какая-то осчастливленная".
Он прибауточно-остервенело таращит глаза на Полину Васильевну. У нее мягко-аппетитные черты фигуры, побитое, с некоторой даже грустью, но очень спокойное выражение лица, какое бывает, пожалуй, у мудрецов к концу их жизни.
— Вон те, и солнышко в аккурат выглянуло, Галина, — говорит Полина Васильевна дочери. — И лапша моя на подокошке нагрелась. В кухню не надо идти.
Галина, здоровая баба лет тридцати, ничего не отвечая, остервенело ест.
По ее сочно-помойному лицу, как суп, льется пот.
Ко всему на свете, к отдыху, к любви, даже ко сну она относится как к серьезной и продолжительной работе; ее интересует быстрейшее достижение цели, хотя цель — сама по себе — ее редко когда волнует. Поэтому она ест сурово, напряженно, заняв, вместе со своими локтями, полстола, и выражение лица ее не различишь от супа.
Полину Васильевну слегка раздражает молчание дочери. "Ты хоть слово, а пискни, — думает она. — Хоть слово. Потому что ты среди людей, а не среди туш". Она обращается за выручкой к зятю.
— Молоко вчерашнее у меня попортилось, Петя, — повторяет она ему. — Не пойму, мурка лизнула или дождик накапал. Кап-кап, дождик.
Полина Васильевна икает от удовольствия.
— Само порчено, — деловито брякает зять.
От этих собеседных слов Полина Васильевна совсем растаивает. Она, как кошка, утирает лицо, но не лапкой, а платочком, и продолжает:
— В позапрошлом году у Анисьи репа поспела… Хорошо… Ик… А во время войны и гражданской революции я любила репу с картошкой кушать… Ик… Сейчас надо кошек почесать, а чаевничать потом будем.
Обед кончен. Галина бросает есть резко, как будто с неба грянул гром; и также деловито и размашисто плюхается на кровать — баиньки. Сразу же раздается ее устойчиво-звериный храп. Петя же, окончив обед, стал еще оглоушенней.
Чувствуется, что он так устал от свободного времени, что взмок. Пройдет еще час, и он наверняка не выдержит: начнет материться. Матерится Петя от страха; особенно пугают его свободные мысли, временами, как мухи, появляющиеся у него в мозгу. Одна Полина Васильевна покойненька: почесав кошек, она юрко, чуть вприпляску, собирает в миску остатки еды и несет ее в конуру — собаке.
Пока пес, виляя хвостом, судорожно грызет пищу, Полина Васильевна, опустившись на корточки, разговаривает с ним. Ей кажется, что пес — это самое значительное существо в мироздании; и что каждый не накормивший его человек — преступник.
А в далекой юности, когда она была религиозна, она почему-то представляла себе Высшее Существо в виде большой, с развесистыми ушами, собаки.
— Умненький ты мой, — дико кричит она своему псу. — Кушай и облизывайся… Педагог…
Наконец Полина Васильевна издает животом какой-то уютный, проникающий в ее мозг, звук, и с теплыми глазами бредет обратно…
Дома Петя кулаком будит жену.
— Материться начну, — дышит он ей в лицо. — Удержу уже нет без трудодействия.
— Ух, матерщинник, — бормочет сквозь сон Галина.
— Сама знаешь, теща — культурная, не любит мата. Даже кошек тогда выносит из комнаты, — угрожает Петя.
Скрипя всем телом, Галина встает.
— Мы уходим, мамаша, — обращается Петя к вошедшей Полине Васильевне.
— Ну и Бог с вами, уходите, — умиляется Полина Васильевна. — Какая я была маленькая, а теперь большая. И мои уже накормлены, — кивает она в сторону кошек.
Дети уходят. Полина Васильевна свертывается на диване калачиком.
"Полежу я, полежу", — думает она полчаса.
"Полежу я, полежу", — думает она еще через два часа. Так проходит вечер.